Тайны Шелкового пути - Наиль Ахметшин

Лоян— столица 13 династий, в том числе Восточной Хань, Западной Цзинь, Северной Вэй и др. В период Суй и Тан, когда в государстве развернулось грандиозное градостроительство, он стал восточной столицей империи и постепенно превратился в крупнейший культурный и торгово-ремесленный центр. Высокие и массивные стены, четкая планировка улиц и зданий, роскошные дворцы и парки, развитая система коммуникаций и отлаженная инфраструктура вполне логично и заслуженно создавали имидж процветающего средневекового города. Сюда стремились попасть купцы и миссионеры, чиновники и поэты, ученые и народные умельцы. Соединенный дорогами, каналами и мостами с различными районами страны Лоян играл также незаменимую роль во внешнеполитических и экономических контактах Китая.

В начале VII в. он оказался в центре уникального строительства Великого канала, в котором участвовали миллионы людей. Водные пути связали его с городами Кайфэн, Янчжоу, Ханчжоу, Тяньцзинь и многими другими. Сюда из южных и северных регионов шел основной поток грузов. На берегах Лошуй отстроили пристани и склады, где происходила оживленная оптовая торговля различными товарами.

В судьбе города были и сложные периоды, когда во время иноземных нашествий он подвергался разрушениям и запустению. Вот, например, каким застал его и описал в стихотворении «Проезжая через древний Лоян» танский поэт Бо Цзюйи:

Перед воротами старого города

косо весеннее солнце.

А за воротами старого города

дома не будет жилого.

Видеть дворцы мне хотелось и площади,

но этих мест не узнаю:

Здесь в запустении полями бескрайними

носятся травы сухие.

(пер. Л. З. Эйдлина)

После разорительных войн и масштабных потрясений «северный берег реки Ло» быстро восстанавливали и отстраивали заново. Однако пик расцвета и многовекового великолепия уже был пройден, хотя окончательно фортуна от него отвернулась несколько позже. Со второй половины Х в. это рядовой уездный город, затерявшийся на фоне динамичных и драматических событий национальной истории.

С Лояном тесно связана судьба семейства Бань, оставившего заметный след в летописи Ханьской империи. Бань Бяо (3 — 54 гг.) при первом императоре Восточной Хань Гуанъуди продолжил труд прославленного автора «Исторических записок» Сыма Цяня (конец II— начало I вв. до н. э.), существенно расширив хронологические рамки его повествования событиями более позднего периода. Он дополнительно написал свыше 60 глав.

Дело отца перешло к Бань Гу (32–92 гг.) — знаменитому историку и литератору. Однако вскоре по навету завистников, доложивших императору о, якобы, вольной интерпретации конкретных фактов, ученый был схвачен и заключен под стражу. От еще больших неприятностей его спасло лишь заступничество влиятельного младшего брата Бань Чао. Некоторое время Бань Гу находился на административной службе, а затем по указу императора продолжил работу над составлением истории династии Западная Хань — «Хань шу», которой он отдал более двадцати лет.

Написанная изысканным литературным слогом и изобилующая всевозможными деталями книга содержит обширный материал по истории, экономике, культуре древнего Китая и соседних с ним государств. Бань Гу активно использовал прием своего предшественника Сыма Цяня, подготовив биографии наиболее значительных действующих лиц анализируемой эпохи. Увы, ему не удалось закончить главный труд своей жизни. В 89 г. он принял участие в походе генерала Доу Сяня против кочевников-сюнну. Позднее полководец был обвинен в превышении полномочий и казнен. По данному делу проходил также Бань Гу. Историка посадили в тюрьму, где он и скончался.

Творчество ученого было весьма многогранным. В «Отчете о дискуссии в зале Белого тигра» отражены не только взгляды участников обсуждения, состоявшегося в 79 г. до н. э. и посвященного проблемам толкования канонической литературы, но и личные взгляды Бань Гу, выступившего здесь в роли философа-конфуцианца. Одновременно он был крупным теоретиком и известным автором сочинений в литературной жанре «фу» — своеобразном синтезе поэзии и прозы, который в то время переживал период бурного расцвета. Особую популярность приобрела его «Ода о двух столицах», посвященная городам Чанъань и Лоян.

Работу над «Хань шу» завершила Бань Чжао (4 9 (?) — 120 (?) гг.) — младшая сестра Бань Гу, талантливый историк и удивительная женщина. Она не только блестяще справилась со столь ответственной задачей, но и в дальнейшем проявила себя как квалифицированный педагог и видный литератор. Получив превосходное образование, Бань Чжао становится придворным наставником жены и наложниц императора, знакомит их с классической литературой, историей, астрономией и математикой. Как и старший брат, пробует силы на литературном поприще, сочиняя изящные и логически стройные хвалебные оды по случаю памятных дат и крупных событий в государстве.

Однако наиболее значимым ее творением стала книга «Наставление женщинам». Первоначально написанная для дочерей в качестве пособия по решению возникающих жизненных проблем она вышла за рамки семейного чтива и получила широкий резонанс. Бань Чжао настойчиво подчеркивает мысль о необходимости овладения женщиной знаниями, чтобы достойно выполнять обязанности жены и матери; в деликатной и корректной форме выделяет тезис о неизбежности уступок в браке с обеих сторон, когда правильные взаимоотношения между мужем и женой «основываются на гармонии и близости», а супружеская любовь «опирается на справедливый союз». Неудивительно, что многие адекватно мыслящие сановники рекомендовали своим женам и дочерям ознакомиться со взглядами мудрой женщины.

Ее имя до сих пор высоко почитается в Китае и неизменно вызывает глубокое уважение в обществе. В 2001 г. в ультрасовременном Шанхае в жанре традиционной местной оперы «куньцюй», возникшей еще в XIV в. и отличающейся мягким вокалом, красивыми и утонченными мелодиями, был поставлен тепло встреченный публикой и средствами массовой информации спектакль «Бань Чжао».

Его авторы ничем не рисковали, обращаясь к сюжету почти двухтысячелетней истории, ибо успех во многом был предопределен хорошим знанием зрительской аудиторией исторической канвы повествования. К тому же создатели в рамках некогда популярной на юге провинции Цзянсу (южная «куньцюй»), а также в провинции Хэбэй и Пекине (северная «куньцюй») оперы, для которой характерны в целом довольно затянутые монологи и сольные арии, усилили драматический эффект, заставив героев в критические моменты говорить кратко и однозначно.