Проснуться - Илья Вячеславович Кудашов

кивнул Ёзу и молча поплёлся к «Колыбели». Он больше не пытался выбраться из Ямы. Ик ловил ящериц, расширял свою коллекцию, следил за другими «Колыбелями». Но он продолжал смотреть на далёкий круг света почти всё время, каждую минуту бросая хотя бы быстрый взгляд на него.

Однажды он увидел что-то странное наверху. Как будто маленькая точка, которая стремительно росла. И вот уже можно разглядеть крылатую фигуру, летящую вниз. «Это она», – промелькнуло в его голове. Но нет. Это была другая из мира под светом. На её голове был венок из настолько прекрасных цветов, что те жалкие цветочки, которым каким-то чудом удавалось росли здесь, или те, что он видел на старых украшениях, меркли по сравнению с ними. Она обняла Ика и полетела вместе с ним ввысь.

– Какого хрена! Что ты делаешь! – в ужасе и ярости закричал Ик.

– Тихо, тихо бескрылый, – ответила ему девушка в венке, – я тебя спасу! Всё будет хорошо. Вас нельзя тут отставлять. Я вынесу тебя на свет!

– Нет! Нет! Не надо меня спасть! Не надо мне света! – Ик с ужасом взглянул на приближающийся выход из Ямы. Он выхватил наконечник от копья и воткнул его ей в бедро. Девушка качнулась в воздухе. Кровь брызнула из раны. Крылья ослабли, и они полетели вниз. Они врезались в стену Ямы, у Ика потемнело в глазах.

Когда он пришёл в себя они уже были на земле. Он огляделся, держась за ушибленную голову. Они лежали на просторном уступе над дном, перед пещерой, которая образовалась в стене Ямы. Рядом с ним лежала истекающая кровью девушка, её белоснежные крылья были сломаны.

– Чёрт, чёрт! – выругался Ик. Он попытался как-то зажать рану, но кровь дальше лилась сквозь пальцы.

– Зачем, зачем я это сделал? Идиот! – Ик в отчаянии достал какой-то кусок мха, пытаясь им закрыть рану, но всё было тщетно.

Девушка улыбнулась:

– Не переживай, всё хорошо. Ты не виноват. Это я сглупила. Наверное, не стоило мне так бестактно врываться, да?

Эта улыбка бесила Ика. Он чувствовал себя отвратительно. Лучше бы она была на него зла.

– Да почему ты такая добрая то! – воскликнул Ик и, выхватив из её бедра наконечник копья, несколько раз вонзил в неё. У неё на лице осталась снисходительная улыбка. Весь уступ был залит кровью. Ик выпустил из рук лезвие и зарыдал.

– Ох, чёрт, – из пещеры раздался чей-то голос. Ик заметил в темноте движение и схватил наконечник копья:

– Кто здесь?

– Я не желаю тебе зла, бескрылый – с этими словами из пещеры вышел израненный истощённый молодой человек, с уродливыми обгоревшими крыльями.

– Кто ты? – спросил Ик.

– Изгнанник, – ответил незнакомец и, посмотрев на наконечник копья и на труп, сказал: какое варварское использование такого тонкого оружия, хотя, учитывая нашу моду на всё древнее, такое применение выглядит даже самым логичным.

– Тебя выгнали оттуда? – Ик показал пальцем наверх.

– Я сам оттуда ушёл, – ответил Изгнанник, усаживаясь недалеко от входа в пещеру, – полагаю, было бы лучше, если бы я родился без крыльев, но вышло как вышло. Полагаю, спрашивать у тебя, что ты тут делаешь, будет глупо.

– Она меня потащила наверх, сказал Ик, – и я…

– Да понимаю, – вздохнул Ик, – бедная Юту, она думала, что все могут жить под Солнцем. Даже меня пыталась переубедить.

– Подожди! Ты же оттуда! Расскажи, как там? Что там, в светлом мире? Там правда живут Боги? – засыпал его вопросами взволнованный Ик.

– Все Боги и короли умерли вовремя Последней Войны, – ответил Изгнанник, – там осталось только Солнце.

– Солнце, – проговорил Ик, вспоминая свою шкатулку, – но почему ты оттуда сбежал?

– Мне нет места под Солнцем, – Изгнанник грустно улыбнулся, – мне нет места среди разнеженных под Его лучами собратьев. Они успокоились, они счастливы, зачем им нужен я? Мне нет места среди тех, кто не хочет гореть.

Он на секунду замолчал, о чём-то задумавшись, а потом вскочил и стал говорить с ещё большим жаром:

– Я рождён быть утренней звездой, а как там может настать утро, если Солнце вечно в зените? Поэтому я и пошёл сюда, чтобы спуститься в Дыру.

– Зачем?! Там же ничего нет! – воскликнул Ик.

– Возможно, – ухмыльнулся Изгнанник и показал на свои крылья, – но я был рождён, чтобы сгореть. Я просто надеюсь, что мой горящий труп, сможет стать новым солнцем, где-то там, во тьме. Ведь даже в самой мрачной Дыре, может наступить утро, не правда ли?

Ик молчал, Изгнанник бессильно упал на холодный уступ. Каждый из них думал о чём-то своём. Кровь Юту начала стекать вниз с уступа. Наконец-то Ик сказал:

– Ты слишком слаб, тебе самому не выбраться отсюда. Позволь мне помочь тебе добраться до Дыры.

– Ну, – улыбнулся Изгнанник, – полагаю, выбора у меня нет. Раз ты хочешь помочь мне, бескрылый, то кто я такой, чтобы тебе отказывать.

Изгнанник обхватил Ика за плечи, и они полезли вниз. Спуск был тяжёлым, но Ик столько раз уже лазил по стенам Ямы, что он уже просто не мог не пройти этот путь. Они добрались до Дыры.

– Спасибо тебе, бескрылый, – сказал Изгнанник, – хотел бы я тебе как-то отблагодарить, но вот только не знаю, как.

– Скажи мне, если там наверху, место для такого как я? Есть ли смысл вновь пытаться выбраться из Ямы? – спросил Ик.

– Сложно сказать, – задумался Изгнанник, – никто из бескрылых никогда не выбирался из Ямы. К тому же, не просто же вас сюда скидывают, хотя я предполагаю, что проблема не только в отсутствии крыльев. Но, с другой стороны, мы же с тобой говорим на одном языке. Не просто же так, это вложили в «Колыбели». Но на самом деле, если бы ты и правда хотел выбраться из Ямы, то зачем ты убил Юту?

Ик промолчал. Изгнанник улыбнулся, похлопал его по плечу, и, не сказав ни слова, шагнул в Дыру. Его тело растворилась где-то там, во тьме. Ик долго смотрел ему в след, размышляя о чём-то своём. Он стоял на краю очень долго, так долго, что мох даже начал расти на нём. Но в какой-то момент в абсолютной темноте Дыры он увидел, или ему показалось, что он увидел, маленький огонёчек. Ик улыбнулся и ушёл.

Старик Ёз раздражённо бурчал себе под нос. Он уже почти что стал одним целым со мхом и очень хотел спать, но ему мешал этот ужасный лязг металла об камень, который разносился по всей Яме. Вдруг что-то тяжёлое упало рядом с Ёзом и, кряхтя, еле поднялось. Хоть старик и не мог больше видеть, но