Отражение не меня. Сердце Оххарона - Суржевская Марина

– Воины из вас вряд ли получатся, – магистр криво усмехнулся. – Я хочу научить вас защищаться. Пока есть время. Сейчас эти умения важнее истории Пятиземелья или мироведения.

– Будет война? – тихо спросила я, но маг не ответил.

– Доедай свою булочку, – он кивнул на мой завтрак. – Ее пекла Дори, а выпечка у нее отменная. Это ее дар крови – стряпать, и в каждое свое творение она вкладывает частичку души. Поэтому ее еда успокаивает и дарит радость. К тому же, она очень вкусная.

Магистр чуть рассеянно улыбнулся, а я положила в рот кусочек булочки. Сдоба, действительно, была отменной, пышной и в меру сладкой, тающей во рту.

– Очень вкусно! – улыбнулась я. И решила проявить вежливость: – Как ваша рана?

– Зарастет, – он продолжал меня пристально рассматривать. – Ты хорошо спала, Лея?

– Почему вы спрашиваете? – удивилась я.

Он нахмурился, не отвечая.

– Если тебе начнут сниться странные сны, ты скажешь мне об этом, Лея?

Я упрямо поджала губы и магистр вздохнул.

– Не скажешь. Что ж… понимаю. Хорошо, поговорим об этом позже. Идем, – маг поднялся, увидев, что я доела, и отнес грязную посуду.

Я снова смутилась. Как-то стало не по себе от его действий, все-таки он – магистр Искры, а выходит, словно прислуживает мне. Но самого Райдена это, похоже, не беспокоило. Он кивнул мне, пропуская вперед.

– Мы идем на тренировочное поле? – уточнила я.

– Нет. В другое место. Туда, где никого нет.

Я слегка напряглась и замедлила шаг. Идти с ним куда-то, где мы будем наедине, не хотелось. Райден остановился и резко развернулся ко мне.

– Я не причиню тебе вреда, Лея, – сквозь зубы сказал он. – Обещаю. Мне бы не хотелось, чтобы ты меня боялась.

– Я не могу себя заставить не бояться, – хмуро бросила я.

– Я это понимаю, – он качнулся, словно хотел прикоснуться ко мне, но не стал. – Поэтому я и хочу научить тебя защищаться. Чтобы ты могла не бояться.

– Ну… хорошо, – слегка растерянно пробормотала я.

Маг отвернулся и пошел через сад, в сторону отдельно стоящего здания.

– Это тоже тренировочный зал, просто меньшего размера, – пояснил Райден, открывая дверь. Внутри была площадка с множеством различных предметов, установленных на постаментах.

– Мы будем стрелять? – предположила я, рассматривая ряд глиняных ваз.

– Нет, – маг подошел ко мне сзади и взял мою ладонь. – Ты будешь бить, Лея. Этим.

Я подняла то, что он вложил мне в руку. Твердая рукоятка, оплетенная мягкой кожей и удобно лежащая в ладони. И длинное, упругое, словно живое, основание, свернувшееся в змеиные кольца и лишь ожидающее, когда рука двинется, взмахнет, прикажет…

– Да вы шутите? – изумилась я. – Плеть? Что мне с ней делать?

– Плеть – это оружие. Или защита. Смотря как его применять. Пастухи с ее помощью отгоняют волков от отары. А разбойники могут одним ударом убить человека. Или даже… не человека.

В руке магистра тоже была рукоять, и он слегка повел ею, казалось, совсем неуловимо, но кожаное жало взметнулось, и кончик метко сбил один из горшков.

– Ух ты, – я посмотрела на мага удивленно. – Где вы так научились?

– У меня было насыщенное… прошлое, – он слегка улыбнулся.

– Вот как-то не верится, что вы были пастухом, – пробормотала я, и магистр хмыкнул.

– Тебе не нравится ближний бой, насколько я понял. И не подходит нож или арбалет, – он вновь щелкнул, сбив дальний горшок. – Но плеть – это нечто уникальное, Лея. Держи крепче, – Райден встал за моей спиной и сжал мою ладонь. – Не думай. Почувствуй рукоять. Это оружие, которым ты можешь защититься. Наказать. Ранить. Или просто пригрозить… Оно способно сделать тебя сильнее… – Голос обволакивал, обещал, дразнил. – Попробуй, Лея. Просто попробуй.

Я повела кистью и изумилась тому, как послушно кольца развернулись.

– Еще.

Подняла руку.

– А теперь ударь, Лея. Сильно.

Я взмахнула рукой, и плеть издала слабый щелчок.

– Сильнее.

Еще один щелчок.

– Сильнее, Лея!

Щелчок.

– Я бью, как могу!

– Ты совсем не бьешь! – он резко развернул меня к себе, в зеленых глазах вспыхнула злость. – Ты боишься. Боишься ударить даже по этому горшку! Ударь сильнее. Так, как тебе хочется ударить, не сдерживай себя! Изо всех сил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Это не правда! – возмутилась я. – Я ничего не боюсь!

– Боишься. Всего, – оборвал он меня и отошел, словно не желая стоять рядом. – На поле ты закрывала глаза, когда к тебе приближались. И падала в грязь, стоило кому-то занести руку. Ты привыкла прятаться, опускать глаза и терпеть. А я хочу, чтобы ты ударила. Изо всех сил.

– Я это и делаю!

– Нет! – холодно оборвал он. – Ты боишься бить. Не от того, что труслива, твоей смелости позавидует и мужчина. Но ты слишком привыкла прятаться. И бояться. А если ты будешь бояться, то бить будут тебя. Бить, трогать, обижать… – Магистр склонился, и в зелени его глаз я увидела свое бледное отражение. И это напомнило мне, как я стояла в пещере с матовым озером и смотрела в другие глаза. – С тобой будут делать, что захотят, Лея. Если ты не научишься давать сдачи. Даже я сейчас могу толкнуть тебя на этот пол, содрать с тебя штаны и…

Плеть просвистела в воздухе и оглушительно хлопнула, соприкоснувшись с досками пола, а я яростно уставилась в лицо мага. Он посмотрел насмешливо.

– И все? Может, мне продолжить?

Плеть взвилась, повинуясь моей руке, и снесла горшок возле магистра. Райден посмотрел на осколки у своих ног и кивнул.

– Вот так уже лучше. Не становись жертвой, – он повернул голову, глядя на меня. – Раз ты не пожелала умирать ради Искры, то будь достойна жить!

Плеть снова оглушительно щелкнула по полу.

– Я не обязана доказывать свое право на жизнь! – яростно выкрикнула я, разозлившись. – Никому, даже вам! Я не виновата, что родилась полукровкой! Или что стала проклятым Отражением! Или что не пожелала подыхать в обители! Я ни в чем не виновата!

И я вновь ударила. Ярость и боль стали плетью, а плеть стала ими. Я била и била, круша все вокруг, выплескивая свои невыплаканные слезы, обиду, горечь и страх. Разрушая, я возрождала себя. Собирала по частям. Я стала черным вихрем, разящим жалом, яростной фурией, желающей убивать. Я кружилась в этом безумном танце под музыку ударов хлыста, и эта мелодия казалась мне лучшей на земле. Моя кисть онемела, но я не останавливалась, пока не поняла, что в этом помещении не осталось ни одного целого горшка. Я разбила их все, наслаждаясь разрушением, звуками бьющихся сосудов и воцаряющимся хаосом.

Замерла, тяжело дыша, и с изумлением осмотрелась.

– О, боги…

Рукоятка выпала из моей ладони, которую я просто не чувствовала. Я повернула голову. Магистр стоял в тени, за полосой света от окна, привалившись к стене. Его глаз я не видела.

– На сегодня достаточно, – безучастно сказал он. – Завтра продолжим.

Он развернулся и вышел, створка качнулась, закрываясь. А я осталась стоять, пытаясь осознать, что сейчас произошло.

Магистр дал мне оружие. И силу. Взамен всего, что я потеряла. Дал способ защиты. И мне это понравилось. Только зачем он это сделал?

Я развернулась, прищурилась, осматривая помещение. Целых горшков не осталось, но ведь можно сложить черепки? Правая рука ныла, и я перекинула плеть в левую. И улыбнулась предвкушающе.

Останавливаться я не собиралась.

* * *«… День открылся на зареЗолотистым ключиком,Чтоб досталось на землеКаждому по лучику…Светит солнышко для всех,Чтоб звенел веселый смех…» *

Незабудка хрипела, но упрямо напевала песенку. Ло и Ро причмокивали и качали головами, магистр пытался успокоить малышку.

– Милая, помолчи, у тебя горло красное. А ты песни поешь!

– Лея говорит, что если радоваться солнышку, то оно будет нас согревать, – сипло объявила девочка. – А если воротить от него нос, оно обидится и навсегда уйдет. И настанет вечная ночь!