Рейтинговые книги
Читем онлайн Под чужим знаменем - Георгий Северский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 24

Резанули очереди – и конь на всем скаку рухнул. Всадник вылетел из седла и кубарем покатился по земле. Затем торопливо вскочил, чтобы бежать. Но к нему со всех сторон уже неслись ангеловцы.

Глава третья

Юрина мама умерла тихо, не приходя в сознание.

Когда ангеловцы умчались в степь, когда их последняя, тяжело груженная награбленным добром бричка скрылась за горизонтом и за ней рассеялось рыжее облако пыли, людей покинуло оцепенение, они задвигались, заговорили, стали выходить из вагонов.

Вынесли убитых и уложили их рядышком на траву. Убитых было одиннадцать.

Двое мужчин подхватили легкое тело Юриной матери и тоже вынесли из вагона, положили в ряд с убитыми.

Юра, натыкаясь на людей, как слепой, пошел следом, присел возле матери. Он не плакал – слезы где-то внутри его перегорели. Он отрешенно смотрел на изменившееся, внезапно удлинившееся мамино лицо, как будто она вдруг чему-то раз и навсегда удивилась…

С Юрой пытались разговаривать, но он не отвечал.

Кто-то сердобольный настойчиво пытался всунуть ему в руку вареное яйцо и пирожок с гороховой начинкой. Он молча принял и бережно положил у изголовья матери, еще не смея поверить в то, что она умерла. Все вокруг казалось Юре зыбким, нереальным.

Трое паровозников принесли лом и две лопаты. Стали долбить землю прямо возле дороги. Но потом подошел еще кто-то и посоветовал копать дальше, под деревьями. Земля там мягче, и место заметнее.

Наскоро вырыли неглубокую яму, стали переносить мертвых.

Юра огляделся, увидел разрытую землю, людей, которые осторожно поднимали убитых… Какая-то неясная, неоформившаяся мысль не давала ему покоя. Что-то он должен был сделать для мамы. «Но что, что?» – не мог он сосредоточиться. Юра погладил ее голову, лицо, непривычно холодное и отчужденное.

Радом железнодорожники покрывали рогожей тело убитого. Юра всматривался – это был тот здоровенный голубоглазый парень, который невольно помог ему пробраться к поезду, тараня толпу баулом. «И он тоже? – вяло подумал Юра. – Только что был живой, такой сильный, и вот нет его. И мамы нет… Сейчас ее унесут, положат вместе со всеми…»

И вдруг он понял, что должен сделать, беспокойно задвигался, отвернул полу своей гимназической куртки, нащупал под подкладкой небольшой пакет: это мама зашила ему, когда они собирались в дорогу. Там были два колечка, сережки, еще какая-то безделушка. Нетерпеливыми, непослушными пальцами Юра пытался оторвать подкладку, но зашито было крепко, и тогда, нагнувшись, он рванул ее зубами – вот он, пакетик. Вскочив, Юра направился к железнодорожникам, напряженно вглядываясь в их лица.

Потом он никак не мог вспомнить, что же говорил, как упросил их вырыть для мамы отдельную могилу. Вначале его и слушать не хотели, а когда он раскрыл ладонь с мамиными драгоценностями, самый старший из железнодорожников, еще больше посуровев лицом, решительно отодвинул его руку:

– Эх, баринок, не все купить можно, а ты… Убери, спрячь.

И Юра, испугавшись, что рассердил этих людей, что сам все испортил, заговорил еще горячей, бессвязней. И его боль, его горе, видимо, и помогли. Тут же, рядом с общей могилой, железнодорожники выкопали еще одну, совсем маленькую. И Юра копал вместе с ними, второпях, неумело, не помогая ничуть, а скорее мешая, но никто не сказал ему об этом, никто не отстранил. И вновь все звуки, все движения возле него ушли куда-то далеко, прикрылись плотной пеленой.

К Юре подходили мужчины и женщины, говорили, что скоро уйдет поезд, что ему нужно ехать, что маму не вернуть и следует подумать о себе.

Юра оцепенело сидел возле могилы, не поднимая головы, и единственное желание владело им – чтобы все ушли, оставили его в покое. Ему нужно было разобраться, понять происшедшее.

Потом несколько раз протяжно гудел паровоз. Заскрежетали, трогаясь с места, вагоны. И вскоре все затихло…

Словно подчеркивая глубокую степную тишину, где-то неподалеку от Юры закричала перепелка: «Пить-полоть!» Отозвалась другая. Взметнулись в небо жаворонки. Жизнь продолжалась…

Только теперь, когда вокруг никого не было, Юра дал волю слезам. Он плакал, прижав лицо к земле, не ощущая ее колючей сухости. И еще долго лежал, прижавшись к могильному холмику: то ли спал, то ли грезил.

Он увидел большую комнату в их имении под Таганрогом, любимую комнату с высокими зеркальными окнами, с камином, перед которым мог просиживать часами, безотрывно следя за причудливой игрой огня, своей фантазией оживляя страницы прочитанных книг. Бесконечно долго мог бродить Юра в этом выдуманном мире, и только голос мамы и ласковые ее руки возвращали его к привычному теплу родного дома.

На краю их огромного парка росли густо сплетенные кусты бузины, пробивавшаяся сквозь них тропинка вела к пруду. Здесь, среди тишины и полного безлюдья, были у Юры места не менее любимые, чем старое кресло у камина. Возле пруда и разыскал его в тот летний день их старый садовник. «Барин, вас зовут», – сказал он. А по тропинке к пруду бежала мама в белом платье, праздничная, сияющая, следом за нею легко и упруго шел высокий офицер с загорелым лицом. Это был отец. Он приехал с войны, с фронта.

Втроем они ходили по парку, и мама тихо и напевно читала тихи. Ее голос то звенел, то замирал, глаза мерцали, лицо бледнело от волнения, и Юра заражался этим волнением, ощущением чего-то невыразимо прекрасного, ради чего хотелось жить и мечтать.

Тот приезд отца был последним – началась революция. С тех пор в Юрину жизнь ворвалось так много непонятного, трудного, произошло так много перемен. Знакомые, посещавшие Львовых, прежде такие уверенно-спокойные, стали суетливыми, они часто спорили. Мама отсылала Юру из комнаты, но он слышал обрывки их разговоров, хотя и велись они вполголоса. Единственное, что он понял, – это начавшееся противоборство красных и белых. Красные подняли смуту, разрушили прежнюю жизнь, а белые встали на ее защиту, и скоро, очень скоро все будет по-прежнему.

Проходили дни, но ничего не возвращалось…

Незадолго до их отъезда в Киев незнакомый человек принес маме весть, что папа жив и находится в Ростове. Этот человек и посоветовал маме ехать в Киев. Юра слышал, как он сказал: «Наши скоро там будут, и вы встретитесь с мужем…»

Что же теперь станет с Юриной жизнью, теперь, когда все рухнуло?

…Склонилось к горизонту большое, расплавленное от зноя солнце. Тень от деревьев легла на могилу. Прошелестел сухими листьями ветер – предвестник наступающей ночи.

Юра не знал, как ему жить дальше, что делать, как поступить. Добираться ли к дяде в Киев или, быть может, вернуться обратно, в пустой, покинутый ими дом?

В звонкой степной тиши он вдруг явственно услышал далекие раскаты грома. Впрочем, небо было ясное, без единого облачка. Юра понял, что это не гром, а звуки далекой артиллерийской канонады. Значит, там идет сражение.

Юра быстро поднялся, сразу решив идти туда – ведь там воюет с красными его отец. Он так обрадовался канонаде, подсказавшей ему выход из этой безысходности.

Перед ним забрезжила надежда, и потерять ее было невозможно. И Юра пошел в сторону канонады. Он шел, часто оглядываясь на могильный холмик, пока не затерялся этот холмик среди неровностей степи.

Впереди темной гребенкой встал лес.

Не колеблясь, Юра вошел в него. Он не выбирал дороги, шагал напрямик, иногда продирался через низкорослый кустарник, брел в высоких росных травах.

– Стой! – Окрик прозвучал неожиданно резко, как удар. И Юра, присев, ткнулся головой в кусты. – Кто идет? – спросил тот же голос, клацнул затвор. И через мгновение кто-то по-прежнему невидимый приказал: – Выходи, стрелять буду!

Втянув голову в плечи, всматриваясь в темноту, Юра медленно пошел вперед. Исподлобья глядел туда, откуда звучал голос.

– Подойди ближе!

Юра сделал еще несколько шагов и оказался в центре крохотной поляны.

– Гляди, мальчонка!

Человек вынырнул из темноты буквально в двух шагах. Именно вынырнул, сразу, как из воды. В бушлате, на голове фуражка со звездой. Это был Семен Алексеевич Красильников. Рядом встал еще один человек, с винтовкой…

Проводив Кольцова, Красильников в тот же день выехал на автомобиле в прифронтовую полосу. Фролов остался в Очеретино, в дивизии.

После прорыва белых в районе Луганска была спешно разработана операция, которая, по мнению командования, могла приостановить быстрое продвижение противника. Для этого предполагалось скрытно передислоцировать все тяжелые орудия – несколько дивизионов – к рокадной дороге, в район предполагаемого движения противника. Расчет был такой: когда пехота и конница белых втянутся в пойму реки, по которой проходила дорога, артдивизионы одновременно на десятки километров обстреляют противника ураганным огнем. После этого из засад выдвинутся батареи трехдюймовых орудий и накроют его шрапнелью. Остальное доделают броневики с пулеметами и конница. Секретность операции обеспечивали сотрудники особого отдела, которыми командовал Семен Алексеевич.

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 24
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Под чужим знаменем - Георгий Северский бесплатно.
Похожие на Под чужим знаменем - Георгий Северский книги

Оставить комментарий