Развод. Мы больше не твои - Мила Гейбатова

детей, а теперь считаешь нормальным вытащить, отряхнуть и некоторое время еще попользоваться? Я не узнаю тебя. Где мой Глеб десятилетней давности? Что с тобой сделала твоя работа?

— Ничего она со мной не сделала. Преимущественно именно ты с детьми пользуешься ее благами, так что не надо, — говорит раздраженно мой супруг. — Я вам предлагаю спокойно жить в доме два месяца, я вас по — прежнему буду обеспечивать, не брошу. Просто прошу не пороть горячку. Никаких разводов и никаких откровенностей кому бы то ни было о том, что между нами происходит. Все.

— Даже мамочке твоей не жаловаться, да? — ехидно осведомляюсь. — Ведь она в чем-то там была права! В отличие от меня.

— А мама здесь причем, Оля? — тяжело вздыхает Глеб. — Хочешь спустить на нее всех собак из — за того, что она мне открыла глаза?

— Так как же она тебе их открыла?

По моей версии любовница на меня нажаловалась, а не свекровь.

— В прямом, Оля, в самом прямом. Устал я. Ты не представляешь, насколько я устал. Здесь бедлам, там мама, еще и ты со своими детьми. Даже ругаться не хочу, так я устал.

Что — то внутри меня привычно тянется к Глебу, жаждет дать ему душевную поддержу. Но я быстро пресекаю этот порыв на корню.

— Нет, Глебушка, супруг ты мой дорогой. Ты ни черта не устал. Ты ни разу не вставал ночью к орущему Никите, а когда его с трудом успокаивал, просыпалась Сонечка, и все начиналось по кругу. Ты не переживал их колики и режущиеся зубки, не паниковал при виде первых неуверенных шагов у опоры. Ты всего этого не проходил! Хотя что я тебе говорю, мы с момента моей беременности находимся с тобой на разных островах, которые стремительно отдаляются друг от друга.

— Да, Оля, тут я с тобой согласен. Дети твои, а моя лишь работа, и связывает нас, получается, дом, штамп в паспорте и бюджет.

13

Последняя фраза Глеба меня словно пыльным мешком огревает по голове. Это как так, дети мои? Да мы столько всего делали, чтобы наши кровиночки появились на свет, причем делали вместе, а теперь они только мои?!

— Ну ты и козел, Глебушка, — произношу с чувством. — Самый настоящий представитель парнокопытных. Хотя нет, я уверена, что они своих детей не бросают.

— Что за горячка, Оля. Ты прекрасно знаешь, что я имею ввиду. Ох, для чего я вообще продолжаю этот бессмысленный спор?! У меня дел выше крыши, а я тебе сопли подтираю.

И он отключается раньше, чем я успеваю что — то ответить.

Как я уже и сказала, самый настоящий козел.

Отшвыриваю телефон на диван и обхватываю себя руками. В моем возрасте принято подводить первые итоги, а я могу похвастаться лишь разрушениями.

Мои глаза рассеянно осматривают дом, каждая деталь в нем подбиралась мною, пусть даже и не по моему вкусу. Я столько энергии и сил вложила в обустройство нашего семейного гнездышка, страшно представить. А все было сделано лишь для детей.

Я не теряла надежду на пополнение, верила, что рано или поздно у меня получится забеременеть. И только ради мечты о том, как наш с Глебом малыш будет расти на свежем воздухе на просторе, я и согласилась на этот дом. А так меня целиком и полностью устраивала квартира, рядом с которой было все на свете, и мне не нужно было садиться в машину, чтобы купить хлеб.

И что теперь? Через два месяца я отсюда выезжаю. А мои кровиночки и вовсе вдруг стали лишь моими.

Не сдерживаю всхлип, слезы градом катятся из глаз, выплескивая эмоции наружу.

— Ма! — звонко вскрикивает Никита.

— Ма! — вторит ему Соня.

Дети смотрят на меня озадаченно, не знают, как реагировать на мамину истерику.

— Не нужно, мои хорошие, — подсаживаюсь к ним и притягиваю обоих к себе, — если мама плачет, это не значит, что и вам тоже нужно. Лучше плакать по очереди, тогда всегда будет кому успокоить расстроившегося.

— Да, — коротко хором отвечают двойняшки и вроде бы перестают нервничать.

Успокаиваюсь и я.

Бросаю взгляд на раскрытый ноутбук, я ведь планировала деньги считать и план независимости строить. Но настроение скатилось до рекордной отрицательной отметки, даже не знала, что такое возможно.

Меня словно целиком проглотил огромный питон, попытался переварить и снова выплюнул наружу так и не закончив начатое.

Во всем этом стихийном ворохе эмоций я чувствую, как от меня ускользает какая — то важная мысль. Что — то, за что зацепился мой разум еще при разговоре с Глебом. Какая — то странная несостыковка, прозвучавшая совсем нелогично.

— Конечно, мои дети и мама, открывшая глаза! Это связано! — обрадованная произношу вслух. — Что такого она ему наплела, что я из жертвы, превратилась в виновницу?

Сразу приступить к выяснению отношений со всеми родственниками не получается, отвлекают потребности двойняшек. Пока мы со всем справляемся, проходит несколько часов. Вот после такого пусть мне расскажут, как можно работать с двумя маленькими детьми, я их приглашу провести с нами один день, чтобы даже у самых больших скептиков возникли сомнения.

Как бы там ни было, а бытовые привычки придется менять.

Например, перестать фанатеть от глажки абсолютно всего, до чего я могу достать своим утюгом. Знаю, это занятие очень меня успокаивает, позволяет впасть в транс и испытать нечто вроде медитации, но времени это занимает тоже очень много.

И самый главный насущный вопрос — как зарабатывать на жизнь? Выходить на прежнее место работы, а детей сдавать в частные ясли? А жить где?

Кстати об этом.

— Давай же, бери трубку, — слушаю длинные гудки в телефоне.

Но мне не везет. Глеб игнорирует. Впрочем, было бы удивительно, случись по — другому.

— Я была слишком ошарашена, — начинаю наговаривать аудиосообщение, но бросаю на полпути.

Это что за «слишком ошарашена», как будто мы о локальном стихийном бедствии говорим. У нас распад семьи, а не ураган на побережье далекой страны!

— Не смогла сразу достойно ответить, — делаю вторую попытку, но снова практически сразу прерываю ее.

Что снова за бред. «Не смогла достойно ответить», да я и недостойно тоже не смогла, если так подумать. Только начала немного раскачиваться и выпускать наболевшее наружу, как наш разговор с Глебом был окончен.

Ни к чему лирика, с моим мужем нужно сразу и по существу, иначе он перебьет и появится риск запутаться в собственных эмоциях.

— Почему мы с детьми должны оставлять дом? Я вкладывала в его обустройство