Свидание со смертью - Ирина Михайловна Комарова

на декольте.

— А вот эту, попышнее, по подолу. Рукава оставляем чистыми?

— Наверное… хотя, если совсем пусто будет, это тоже как-то не очень. Смотри, вот в том же стиле, но совсем тоненько.

— Скорее намек на вышивку, — задумчиво покивала Нина. — Или лучше пуговки пришить?

— Пуговки, пуговки, пуговки… — пропела Ася Семеновна и перетасовала листки с рисунками. — Слушай, а может, все-таки и немножко стразы тоже? Не засыпать все платье, а так, брызгами по вышивке? Ну, как капельки росы на цветочках? И тогда на рукава именно такие стразы-пуговки?

— Ни в коем случае! Стразы просто убьют вышивку! В самом крайнем случае можно позволить себе мелкий жемчуг. И жемчужные пуговки.

— А может, как-нибудь совместим? Ниночка, ну ты же знаешь, как я люблю, когда блестит! И что ты хихикаешь?

— Я не хихикаю, я улыбаюсь. Вспомнила нашу первую встречу.

— А-а… — Ася Семеновна тоже расплылась в улыбке. — А кто тогда прав оказался, тоже помнишь? С люрексом-то костюмчики, как горячие пирожки, разлетелись!

Игорь сидел в своем кабинете и играл на компьютере в тетрис — при всем многообразии современных игрушек он предпочитал именно эту. Когда вошел Борис, он бросил на брата косой взгляд и продолжил аккуратно укладывать цветные квадратики. Впрочем, это не помешало ему спросить:

— Ну что, от сыщика новости есть?

— Пока нет. Что ж, по-твоему, почти миллион человек в городе, среди них просто человека найти?

— Боря, а ты думал, что дальше делать будешь?

— В смысле?

— Ну вот, допустим, найдешь ты Нинку. Допустим, этот мальчишка действительно твой сын. И… что дальше? Женишься на ней? Заживете вместе, долго и счастливо?

— Не знаю пока. Выглядит она, конечно, вполне, и девчонкой была классной, но я ж ничего про нее теперешнюю не знаю. Может, она вообще замужем.

— А кстати, если и замужем? Что тогда? — Игорь неловко дернул мышкой, и большой синий квадрат встал левее, чем было нужно, испортив строчку. Наверное, поэтому следующие слова прозвучали несколько недовольно. — Может, ее муж твоего сына за своего считает? Может, она ему не сказала ничего?

— Ой, Игорь, не береди душу! Я уж и сам думал… но от пацана все равно не отступлюсь. Ты не представляешь, что я чувствую сейчас, когда выяснилось, что у меня сын есть.

— У меня их, если ты помнишь, двое.

— Но это же совсем другое! Ты их ждал, ты их, новорожденных, видел, ты с ними жил, видел первую улыбку, первый шаг… у меня же ничего такого не было! Вот представляешь, вообще не было, я даже понятия не имел, и вдруг — сын! Это же такой подарок! Нет, даже если Нинка замужем, я его все равно не отдам!

— Что значит — не отдашь? Не заберешь же ты его к себе? — Игорь снова промахнулся и, коротко выругавшись, закрыл игрушку. Повернулся к брату и продолжил с нарастающим раздражением: — Нет, Боря, это ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты ведь ничего о нем не знаешь, а что Нинка могла ребенку дать? Учится в какой-нибудь задрипанной школе, и хорошо, если к банде малолетних бандитов не прибился…

— Ну, это ты уж лишка хватил, какие банды? А вот со школой ты, наверное, прав. Нужно будет срочно репетиторов нанять, пусть подготовят парня, и перевести его в приличную гимназию, в ту, где твои мальчишки учатся. Они и присмотрят за братом, и помогут, если что… Слушай, а может, мне его в наш бассейн записать? Хорошая идея, будем вместе ходить…

— Ты даже не знаешь, умеет ли он плавать.

— Какая разница? Не умеет — научим. Всему научим, и плавать, и машину водить, и все остальное! Эх, Игорь, ты не представляешь, как я счастлив! У меня сын, наследник! Это же значит… не знаю… наверное, это значит, что я не зря живу! Ты же понимаешь, у тебя ведь тоже наследники. Представляешь, Игорь, лет через двадцать отправимся мы с тобой на покой, а фирму детям передадим. Пусть пацаны вместе, как мы с тобой… сейчас, наверное, еще рано, а года через три-четыре надо будет, наверное, его начинать учить потихоньку. Ты Кольку когда начал сюда приводить, в пятнадцать? Вот и мне своего надо будет… черт, это же только через четыре года! Может, не ждать, прямо сейчас начинать его к директорскому креслу готовить? А что, с таким хозяйством управляться — это вам не шутки. Черт, еще курсы английского нужны! Без английского сейчас никуда. Как же все это до сентября успеть… — Не договорив, Борис выскочил из кабинета.

Игорь с кислой миной мрачно посмотрел ему вслед. Собственно, Борис рассуждал правильно и логично, и в любом другом случае он согласился бы с братом. Но сейчас речь шла о ребенке Нинки Власовой, неизвестно откуда взявшемся ублюдке, которого свихнувшийся от радости Борька уже собирается сделать своим наследником!

Фирму ему передать! И сомнений, что это Борькин сын, нет, достаточно на фотографию взглянуть. Да и он сам, Игорь, достаточно хорошо помнит, как братец в этом возрасте выглядел — ребенок его, это точно. Но одного родства мало. Может, он полудурок какой? А что, заделали мальчишку по пьяному делу, вот и получился дебилоид! И что теперь, ему фирму отдавать? Она, конечно, по закону, Борису принадлежит, но он не один тут пахал, когда Сахаров-старший решил на покой уйти! Ага, болел он, онкология у него… была бы онкология, старик и помер бы еще десять лет назад. А он вполне себе живой — вон каждый день в парке разгуливает, палочкой стучит. Да просто надоело этот воз тянуть, вот и спихнул на них. И нет бы по-честному разделить: половину фирмы тебе, сынок, а половину тебе, племяш: трудитесь и богатейте! Так нет, зачем делить, зачем имущество дробить, потом проблемы будут!.. Фирму родному Бореньке, а ему, Игорю — процент с доходов! И он, дурак, повелся: когда коммерческим директором назначили, так кипятком писал от восторга. А теперь что? Ну, коммерческий, ну, директор. Ну, Валентина главбухом. Колька вон к делу приучается понемногу… Так ведь думалось, что к своему делу приучается, что свою фирму в руки возьмет! А получается, что Кольке, как и отцу, на чужого дядю всю жизнь вкалывать? Ладно, не на чужого, на своего, но все равно на дядю. Или на братца-ублюдка, еще лучше! Нет, нельзя такого допускать, надо что-то придумать, как-то убрать из Борькиной жизни этого байстрюка. Хорошо, что ему только одиннадцать, есть время спокойно что-то придумать. Хуже было бы, если бы он, как Колька, школу оканчивал, а так… так