Время выбора - Андрей Васильев

и красивые будут!

– А остальным, стало быть, достанутся блеклые и страшненькие? – возмутился Вавила Силыч. – Да? Так не по справедливости! Да?

– Верно! – загудели подъездные. – Ишь, удумал чего! Руки загребущие! Всегда только о себе думает, а до обчества и дела нет!

– Так с меня дом начинается! – отбивался от них Пров Фомич. – Сами поразмыслите: зачин – всему делу голова. По первому подъезду судить станут, как мы тут живем-хозяеваем. Иль не так?

– Не так! – гаркнул кряжистый подъездный, имени которого я не помнил. – Это он с твоей стороны первый. А ежели с моей зайдут, так я первым стану, хоть по цифири и десятый! Вход в двор-то с обеих сторон.

Жанна, с интересом наблюдавшая за происходящим, тоненько захихикала, подъездные тут же повернулись к ней, причем некоторые сурово сдвинули брови. Они уже смирились с тем, что в доме обитает призрак, но это не означало того, что какая-то нежить могла себе позволить высказывать хоть какое-то мнение об их делах и хлопотах. Моя спутница мигом замолчала, но следом за тем все же показала хозяину десятого подъезда большой палец, как бы одобряя его аргументацию.

Я же тем временем присел на диван и прикрыл глаза. Вымотали меня последние дни, не врал я Носову. В Лозовку бы, в тишину лесную, на берег реки, где тихонько плещет волна, а по вечерам русалки танцуют при луне…

Короче, сам не заметил, как задремал.

Разбудила меня вибрация телефона. Громкий сигнал-то я еще в машине отключил, подумав, что Носов вряд ли угомонится, а вибрацию нет. Я, вздрогнув, открыл глаза, подумав было, что вырубился буквально на минуту. Но нет, за окном уже царила темень, то есть проспал я никак не менее полутора часов, а то и поболее того.

Подъездные никуда за это время не делись, они все еще делили рассаду. Мало того, они полностью раздербанили содержимое ящиков, расставив его на полу комнаты равными долями в шахматном порядке. А теперь, похоже, разыгрывали методом жеребьевки, об этом свидетельствовала шапка с ушами, в которой белели свернутые бумажки.

– Тяни, – сказал Вавила Силыч Прову Фомичу. – Ты орал громче других, вот и давай.

Надо понимать, мой приятель тут распоряжается процессом на правах хозяина подъезда. Так-то старший у них Кузьмич, вон он в уголке сидит на миниатюрной табуреточке. Его слово всегда будет последним, но сейчас патриарх в процесс не лезет, признавая за Вавилой право рулить процессом. И вообще у подъездных все очень строго с вопросами субординации, соподчинения и дифференциации. Похлеще даже, чем у японцев, а уж те будь здоров насколько социально организованные ребята.

– Я тоже тягать не хочу, – вдруг сказал юный еще совсем Кондратка из восьмого подъезда. – У меня лапа несчастливая. Достанутся вон анютины глазки, а я их не люблю. У них цвет тревожный.

– И то, – поддержали его сразу несколько голосов. – Не то вытягнешь – пили потом себя все лето!

Надо же, шепотом разговаривают, чтобы меня не разбудить. А еще пледом накрыли и кроссовки с ног сняли. Трогательно, блин.

Вот на кой мне люди с их вечными заморочками и постоянными «хочу» да «дай», когда рядом такие друзья есть?

– Да не заморачивайтесь вы, – посоветовал начавшим спорить подъездным я, доставая из кармана дергавшийся смартфон. – Пусть вон Жанна моя выберет, кому какая бумажка достанется. Или Родька. Они оба лица относительно незаинтересованные. Жанна так точно.

– Разбудили мы тебя? – виновато спросил Вавила Силыч. – Извини уж!

– Не вы, – показал я ему смартфон с мерцавшим экраном и ответил на вызов: – Да?

– Хороша идея, – ухнул филином из угла Кузьмич. – Правильнее, вестимо, чтобы Ляксандра выбирал, но коли он занят, то пущай мертвячка пальцем тыкнет, кому чего брать. Хоть какая польза с нее обчеству будет!

Жанна явно немного обиделась на «мертвячку» и то, что ее сочли в целом бесполезной для жизни дома, но все же согласно кивнула.

– Александр, добрый вечер. Это ваш тезка, – раздался в трубке знакомый мне голос. – Илья Николаевич желает с вами пообщаться именно сегодня, а не завтра, потому убедительно прошу вас приехать. Машина уже стоит у вашего подъезда.

– Ночь на дворе, – недовольно сообщил ему я. – И вообще, вы меня разбудили.

– Приношу свои извинения. И тем не менее вынужден настаивать на том, чтобы вы выполнили просьбу Ильи Николаевича.

– А если нет?

– Такой ответ не рассматривается, – выдержав паузу, сказал помощник Носова. – Увы.

– Секунду, – сказал я и плотно прикрыл телефон ладонью. – Вавила Силыч, а что, лифт уже пустили?

– Ага, – подтвердил тот, мешая бумажки в шапке. – Еще час назад.

– А снова его остановить нельзя?

– Зачем же? – удивился юный Кондратка. – Неудобство людям!

– Ну, если надо? Ненадолго.

– Ты прямо говори, Ляксандра, чего хочешь! – топнул валенком по полу Кузьмич.

– Мне Вавила рассказывал, что как-то раз кто-то из обчества заставил алкаша два часа по лестнице подниматься, – сдерживая улыбку, пояснил я. – Он шел-шел, а дойти до дома никак не мог.

– Это я так им распорядился, – огладил бороду Пров Фомич. – Так-то Роман мужик неплохой, работящий, но как во хмелю – беда. Шумит, жену бьет, ребятенка гоняет. Вот и проучил его. Он после того аж до Карачуна ни капли в рот не брал, ага!

– Вот мне бы так же!

– До Карачуна браги не пить? – изумился Кондратка.

– Да нет. Меня в гости зовут, а я ехать не хочу. Откажусь – сюда его слуги придут и силком потащат. Очень уж гостеприимный хозяин зазывает, смерть как не любит один ужинать. Мне бы этих ребят по лестнице погонять, чтобы они до моего этажа ввек не дошли.

– Это можно, – Вавила Силыч переглянулся с Кузьмичом, тот кивнул. – Пущай. Встретим-приветим ходоков незваных, не сумлевайся.

Я подмигнул ему и снова поднес трубку к уху.

– Хорошо, убедили. Только давайте так – пусть меня ваши парни у квартиры встретят. На моем этаже. На дворе просто ночь, время темное, мало ли что со мной может случиться? А так спокойнее будет. Как придут, пусть позвонят в дверь, и я сразу выйду.

– Хорошо, – согласился Александр.

– Договор?

– Договор, – чуть удивленно ответил он.

– Жду! – произнес я и нажал «отбой». – Родька, там у подъезда машина стоит, иностранная, дорогая. Глянь, из нее кто-то вышел?

Мой слуга, выглядевший сегодня куда пристойнее, чем накануне, молнией метнулся на балкон.

– Ага, двое, – донесся до меня его голос. – К подъезду сейчас пойдут! Мордатые!

– Между третьим и четвертым их запру, – предложил Кузьмичу Вавила Силыч, направившись к выходу из комнаты. – Там все уже дома сидят, никто шастать не станет.

– Не мудри. Просто закрой им все пути, – велел ему старейшина. – И лифт потом запусти. Люди все же с работы возвращаются, устали, поди.

Вернулся мой подъездный минут через пять, довольный и веселый.

– Идут, родимые, – сообщил он нам. – Тот, что помоложе, он побашковитей, что-то смекать уже начал, а второй – дурак дураком.

– Пущай идут, – степенно одобрил его слова Кузьмич. – Ты выход-то закрыл? Чтобы они не только поднимались, но и спускались без конца?

– А как же! Ты ж сказал – все пути. – Вавила Силыч взял шапку из рук Кондратки. – Ну чего, начнем, братцы? Ночи нынче короткие, на дворе тепло. Глядишь, еще и посадить это дело успеем нынче!

– Куды спешишь? – снова топнул ногой по полу Кузьмич. – Ишь, сразу садить! Сначала надо землицу подготовить, корешки из нее выбрать, камни, опять же! Червяков разогнать! Имей к ней, матушке, уважение!

– Если что, пока растения можно у меня на балконе хранить, – вставил свое слово я. – Не вопрос. Только пометьте, где чьи.

Через полчаса все закончилось. Кондратке не повезло, ему достались столь не любимые им анютины глазки, зато Вавила Силыч был крайне доволен, получив именно тот лот, на который рассчитывал.

Интересно, ему на самом деле повезло или Жанна приложила к этому свою призрачную руку? Хотя, может, и не она. Вон у Родьки рожа так и светится.

– Все было по правде, – пресек начавшиеся было разговоры на тему «а я не согласен» Кузьмич. – Я следил, девка не жулила! Так что давайте разбирайте, что кому досталось, и по ящикам кладите. Завтра-послезавтра место готовим, а об