Про кошку и собаку - Алексей Свешников

— Может хватит уже?

Но без злобы, а с лучезарной такой, сонной улыбкой.

— Не, за ёлкой пойдём.

— У тебя одни ёлки-палки на уме.

— Палки вечером, — говорю, — А утром — ёлки!

Морозец грызанул за щёки. И мы с Мариной бодро поскакали в направлении предполагаемого ёлочного базара. Кругом сновали, гружёные сумками, ёлками, и прочей хернёй, горожане. Я вообще не сторонник всего этого удалого размаха, с каким у нас принято праздновать что бы то ни было. Хотя новый год уважал. Было в нём что-то бесконечно домашнее и сентиментальное. Последние годА, правда, я банально просыпал торжественный бой курантов. И не по причине синевы, как могли бы предположить многие. Просто перестал относиться к этому моменту с детской надеждой на лучшее. Привычка быть кузнецом своего счастья слишком рано победила во мне Деда Мороза.

— Вон там ёлки.

Марина махнула рукой. Я послушно повернул на право, и через пять минут мы стояли среди множества кричащих детей, молчаливых ёлок, очумевших родителей, двух хачекянов и одной автомашины марки Жигули блевотно зелёного цвета выкрашенной маховой кистью. Это многообразие животного и растительного мира нашей планеты предстало передо мной во всей предновогодней красе. Мне стало немного тошно.

— Ёлку подбери нам попушистее, — попросил я ближайшего ко мне продавца.

— Э дарагой, всэ как на падбор!

Я сплюнул, и покосился на Марину. Та напротив очень весело взирала на этот дурдом.

— Тогда ты помоги, я буду добытчик, а ты критик.

И шагнув в хвойную массу я вынул первую жертву.

— Да ну, — Марина замахала руками, — Какая-то она драная как хвост у твоей собаки.

Хорошо, что она не слышит, думаю, а то бы Марина запросто могла про себя что-нибудь новенькое узнать. Хотя конечно вряд ли, друг к другу они относились с взаимной симпатией.

Когда через мои руки прошло ёлок двадцать, я убедился, что они действительно были «всэ как на падбор». А именно — уёбищные.

— Вы их что, из бараньих рогов клонируете?

В сердцах бросил я продавцу, выбираясь, по проделанной мною просеке, к Марине.

— Ну чего делать будем?

Спросила та.

— В лес поедем.

— За ёлкой?

— Нет, за дедом морозом!

— А разве можно рубить самим?

— Тебе ёлка нужна или нет?

— Мне не помешает, но вообще-то с ёлкой ты муть поднял.

А точно ведь! Это же четырёхногие меня с панталыгу сбили.

— Что, ни адна нэ падашла?

Удивлённый хачекян подал голос откуда-то с права, из хвойных зарослей.

— Полный дерибас с твоими ёлками.

— Ай, нэправда, зачем абижаешь?

«Хули я с ним, пидором, разговариваю», подумал я и взяв Марину под руку порулил к дому.

На подходе, отдал ей ключи, попросив подогнать машину со стоянки.

— Я зимой не ездила ни разу.

— Попрактикуешься.

— Да ну тебя, ещё не дай бог чего!

— Хорошо, вместе пошли.

Действительно, думаю, чего это я?

Сижу в машине. Марина вокруг порхала, сгребала снег, раскраснелась — согрелась видать. Дублёнку на заднее сиденье скинула. Натуральная снегурочка. Я же, злой на весь белый свет, замёрзший — кутаюсь в воротник как подмосковный немец.

— У тебя телефон.

А я и не слышу. Кому я ещё нужен? Смотрю, номер домашний. Ну, сейчас будет цирк.

— Да?

— Как там с ёлкой?

На проводе кошка.

— Мимо.

Надо говорить, чтоб ещё Марина не пропасла, с кем это я там базарю.

— Кто это?

Ревниво затыкала она меня в бок. Ну вот, началось.

— Вован это, — ей говорю.

— Слышь, Зорге, мы тут с собакой чуть-чуть похулиганили.

— Что там у вас?

— Решили оливье забацать, и случайно всю колбасу схомячили.

— ЧТОО?! — Марина аж подпрыгнула, как я заорал, — Там же кило с довеском!

— Нам показалось с начала, что она подпорченная.

И тему развивать нельзя, Марина беспокоится уже, снегурочку нельзя расстраивать — растает.

— Ладно, я учту.

Говорю как можно более равнодушно. Сам на Марину кошусь, та строит недовольные рожи. Пытаюсь жестами показать, что Вован на кочерге. Получается не очень. Рядом чувак какой-то тоже прогревается на «классике», на мою пантомиму смотрит через замерзшие стёкла с явной классовой неприязнью.

— Давай теперь для легенды, про алкоголь чего-нибудь, — советует кошка.

— Не, выпить ни как, извини Вован!

— Скажи ему, что ты не пьёшь больше! — шипит на ухо Марина, — Он пьяный, он поймёт!

Господи! Женщины хоть понимают, что они иногда говорят?

— Не, не, я не могу, у меня, эта — абстиненция!

— Попринимай трихопол!

И захохотав кошка повесила трубку. Вот ведь сволочь! Ладно, сейчас вам будет ёлка с колбасой…

— Подожди в машине, я мигом. Тебе взять чего-нибудь?

— Косметичку захвати.

— Мы в лес едем.

— Да шучу я, термос возьми с чаем.

А вот это мысль! Я бы и не вспомнил о таком благе цивилизации.

Захожу в квартиру. Сидят перед дверями, вурдалаки.

— Значит так, будете отрабатывать колбасу на лесозаготовках.

— Это как это?

Подозрительно спрашивает собака.

— С кайлом в зубах.

— А если поймают?

— Скажу, что я у вас в заложниках. Рубил под угрозой расправы.

— А с колбасой как быть?

— А ну хватит ахинею нести, быстро собираемся!

— Ты пилу возьми, стук топора издалека слышно, а пила почти не шумит, — советует кошка. Ну вот в кого они такие умные?

— А влезет ёлка в машину?

Собака тоже проявляет подозрительное участие.

— Мы же не сосны корабельные едем валить. Рубанём что-нибудь в районе метра.

— Жалко!

— А колбасу не жалко?

— Но и ты пойми, хотели-то как лучше!

Я махнул рукой и полез за инструментом.

Машин на дороге было мало. Собака пялилась в окно, кошка дремала у Марины на коленях. Я настроил «климат», чтоб на неё дул горячий воздух и она откровенно балдела. Мы с Мариной, посмеиваясь, вспоминали наш неудачный поход за ёлкой, я как бы невзначай стал гладить её по коленке. Кошка сразу же недовольно зафыркала. Я рукой тёплый воздух перекрывал. Сказать бы ей что-нибудь, да боюсь ответит…

Отъехав прилично (от города), я свернул на какую-то лесную дорожку, благо снега на ней было немного. Пришлось углубиться на приличное расстояние, чтоб машину не было видно с трассы. Зимой, оказывается, лес так хорошо просматривается!

— Так, я в лес, вы сидите в машине.

— Может выпустить животных прогуляться?

— Хорошо, только если что, ты их искать будешь.

— Да они не убегут, я иногда думаю, что они у тебя всё прекрасно понимают.

— Даже чересчур.

Взяв пилу, я побрёл в лес. Вот как раз там то снега было достаточно. Ходил я наверное с час. Пару раз провалился в припорошённые окопы, матеря себя на чём свет стоит за неуклюжесть. Снег набился в ботинки. Елок не было. Нет, конечно ёлки были, но совсем не те, какие бы хотелось мне. Чтоб их везти нужен был лесовоз.

— Эй мужик, ты чего тут с пилой?

Я обернулся на окрик. Двое деятелей в полушубках, на лыжах и с немецкой овчаркой.

— Поссать пошёл.

— Ага, пизди, пизди. Ёлку ищешь?

При упоминании о ёлке собака зарычала. Натасканная видать. Надо бы её нейтрализовать на всякий случай. Я свистнул.

— Чего свистишь?

Мужики явно теряли спокойствие.

— А вы то сами кто?

— А сам не видишь? Патруль ёлочный, таких как ты ищем. Я лесник, а это, — тут он замялся показывая на своего кореша, — В общем тоже лесник.

Вот блин, небось на весь лес только эти двое мудозвонов и патрулируют, и надо же было прямо на них нарваться. Чего ж им пиздануть то?

— Не ребята, я не ваш. И ёлки у меня тоже нет.

— Давай, давай, оглобли заворачивай. Денег что ли не хватает на ёлку?

Меж деревьев я увидел собаку. Она прыжками приближалась к нам, то проваливаясь в снег по брюхо, то выскакивая из сугробов как пробка от шампанского. Было это похоже на полёт ласточек перед дождём.

— Это твоя бежит?

Нервно выкрикнул один из мудозвонов.

— Моя. Небоись, не укусит.

— Да мы то не боимся, — усмехнулся он, — Как бы наш её сам не задрал.

— Это вряд ли, — говорю.

Собака подбежала и села с права.

— У нас тут недопонимание, — её говорю, — Уболтай собрата по экологической нише, чтоб не кусал.

Та кивнула и смело направилась к рвущемуся с поводка кобелю.

— Слышь, держи своего, а то сцепятся!

Закричали лесники.

Последовала серия обнюхиваний и виляний хвостами. Иногда проскакивали какие-то не то порыкивания, не-то повизгивания. Наконец собака повернулась ко мне.

— Порядок, нас не укусят, а эти двое, — она махнула мордой на лесников, — Просто на бутылку стреляют, ходят тут, лохов кошмарят. Юридических прав не имеют ни хуя.