Говорит Альберт Эйнштейн - Р. Дж. Гэдни

– Что-что?

– Бросила учебу и уехала.

– Куда?

– К себе в Венгрию, – говорит фройляйн Бахтельд.

– Надолго?

– Не знаю. Думаю, навсегда.

В течение месяца Милева хранит непонятное молчание.

Альберт догадывается, что она, скорее всего, вернулась в Кац – туда, где родилась, в семейный особняк «Кула» – это где-то в Венгрии, почти в тысяче километров к востоку от Цюриха.

С детства эта неугомонная, смышленая девочка придумывала себе увлечения, на фоне которых ее врожденный вывих бедра не слишком бросался в глаза. Она училась игре на фортепиано и пыталась заниматься танцами.

Отец говорил: она двигается в танце, как подраненная птичка.

Путь к знаниям у Милевы не менее извилист, чем у Альберта. Из-за переездов, связанных с государственной службой отца, она сменила несколько школ: народная школа в Руме, Сербская женская гимназия в городе Нови-Сад; реальное училище в Сремска-Митровице и другие учебные заведения в Сабаче и Загребе. В конце концов глубокое увлечение математикой привело ее в цюрихский Политехникум, а там и к Альберту. И что теперь? Она уехала.

Что подтолкнуло ее к возвращению домой – загадка; возможно, даже для нее самой. Альберту она не дает о себе знать. А тот при всем желании не может с нею связаться.

Тем временем Милева вновь срывается с места, едет на запад, в Гейдельберг, и останавливается в отеле «Риттер».

Она сводит знакомство с Филиппом Ленардом, новоиспеченным профессором теоретической физики в Гейдельбергском университете и зачинателем создания электронно-лучевой трубки, в которой катодные лучи дают светящееся изображение на люминесцентном экране.

Проведя настоящее расследование среди знакомых Милевы, Альберт наконец выясняет ее местонахождение.

Он отправляет ей письмо с просьбой выйти на связь. Томится в ожидании ответа. Когда приходит долгожданная весточка, его лихорадит от волнения. Любимая пишет:

Мне бы стоило сразу ответить и отблагодарить Вас за жертвоприношение в виде Вашего письма, возвратив тем самым частицу того удовольствия, что Вы доставили мне во время нашего совместного похода; но Вы утверждали, что писать нужно лишь тогда, когда соскучишься, – а я очень покладиста (спросите фройляйн Бахтельд). Я все ждала и ждала, когда же скука замаячит на горизонте, но до сегодняшнего дня ожидание было тщетным, поэтому я в точности не знаю, как на это реагировать. С одной стороны, ждать можно было и до скончания века, но тогда Вы бы сочли меня невежей, с другой – мне по-прежнему трудно писать Вам начистоту.

Вам уже известно, что некоторое время я провела в дубравах живописной долины Неккара, чье былое очарование, к сожалению, теперь окутано густым туманом. Как бы сильно я ни всматривалась, передо мной маячило только одно – серая и пустынная бесконечность.

Отец дал мне упаковку табака, которую я должна вручить Вам при личной встрече.

Он жаждет подогреть Ваш интерес к нашей маленькой стране разбойников. Я рассказала ему о Вас – Вам обязательно нужно будет когда-нибудь побывать здесь вместе со мной: Вам с ним будет о чем потолковать! Хотя мне придется выступить в роли переводчицы. Выслать табак по почте я не могу, иначе с Вас возьмут за него пошлину и Вы проклянете и меня, и мой подарок.

Кстати, вчера на лекции профессора Ленарда было очень интересно; сейчас он читает нам кинетическую теорию газов. Оказывается, молекулы кислорода движутся со скоростью более 400 метров в секунду, и любезный профессор, исписав доску всевозможными вычислениями, подстановками, дифференциальными и интегральными уравнениями, наконец показал, что эти молекулы, двигающиеся с такой скоростью, проходят лишь расстояние, равное 1/100 толщины человеческого волоса.

С наилучшими пожеланиями,

Ваша Милева

Милева подумывает о возвращении в Цюрих.

У ее отца по поводу восемнадцатилетнего Альберта есть только одно опасение.

«Тебя, конечно, забавляет, что он одевается как попало и не придает значения своему внешнему виду. Что он вечно теряет ключи и забывает багаж в поезде. Но ведь ты старше его на четыре года. У вас большая разница в возрасте».

– Может, и так, – возражает она. – Но у нас много общего. С ним я могу поговорить о чем угодно. И это взаимно.

– Какие у него карьерные перспективы?

– Устроится где-нибудь учителем, папа. И родня у него при деньгах.

– Ты любишь его, Милева?

– Да, папа. Люблю.

– Это заметно, это заметно.

Сначала Альберт обращается к ней чопорно: «Дорогая фройляйн». Затем переходит на игривое «Liebes Doxerl» – «Любимая Собачка». Милева в переписке называет его Johanzel, то есть Джонни.

«Без тебя мне недостает уверенности, – пишет Альберт, – желания работать и наслаждаться жизнью, короче говоря, без тебя моя жизнь – не жизнь. Если бы ты могла хоть ненадолго приехать и побыть со мной! Только ты понимаешь мою смятенную душу, а я – твою».

В следующем письме Милева сообщает, что у нее зоб – увеличение щитовидной железы, которое приводит к образованию заметного комка на шее.

Эта весть шокирует родителей Альберта. В Милеве им видится отталкивающее уродство. Их комментарии оскорбительны.

Милева проводит время в уединении, прогуливаясь по лесу или по берегу реки. Ее развеселила присланная Альбертом книжка Марка Твена «Пешком по Европе». Рукой Альберта подчеркнуто:

В немецком языке девушка лишена пола, хотя у репы, скажем, он есть. Какое чрезмерное уважение к репе и какое возмутительное пренебрежение к девушке! Полюбуйся, как это выглядит черным по белому, – я заимствую этот диалог из отлично зарекомендованной хрестоматии для немецких воскресных школ:

Гретхен: Вильгельм, где репа?

Вильгельм: Она пошла на кухню.

Гретхен: А где прекрасная и образованная английская дева?

Вильгельм: Оно пошло в театр.

В одиночку Милева посещает лекции, сидит в библиотеке, ходит в Курпфальский музей искусства и археологии во дворце Морас.

Одиночество дается ей тяжело, до Альберта слишком далеко. Она тоскует. И возвращается в Цюрих.

Для своих выпускных диссертаций и Альберт, и Милева выбирают темы, связанные с теплопроводностью. Альберт получает 4,5 балла из 6; Милева – 4. Альберт успешно сдает итоговый экзамен, входя четвертым в пятерку выпускников. Милева, не набрав достаточного количества баллов, планирует пересдать экзамен на следующий год. Получив диплом, Альберт мог бы при желании преподавать математику и естественные науки в средней школе, но такого желания у него нет. Он нацелился остаться при Политехникуме. Вебер отклонил его кандидатуру, окончательно разорвав их отношения. В отношениях Альберта с матерью тоже не все гладко. Паулина пишет ему: «Ты должен найти девушку и взять ее в жены. К тому времени, как тебе исполнится тридцать, эта уже превратится в старую грымзу. А если она забеременеет, вот уж ты хлебнешь горя». Альберт отвечает, что они не «живут во грехе».

Средств не хватает. Молодая пара кое-как перебивается частными уроками. Альберт претендует на преподавательские должности в Лейдене, Вене и Берлине. Но его запросы в большинстве своем остаются без ответа.

По его убеждению, все это козни Вебера.

– Больше нет смысла рассылать письма профессуре, – говорит он Милеве.

– Останавливаться нельзя.

– Вебер наверняка будет и дальше меня очернять. В скором времени от Северного моря до южных берегов Италии не останется ни одного профессора-физика, к которому я бы не попросился на кафедру.

Милева все более замыкается в себе, ее нервозность и депрессия становятся предметом беспокойства их общих друзей, но в первую очередь – самого Альберта. Он расхваливает ее наряды, прически. Играет для нее Моцарта. Все напрасно. Она целиком поглощена работой, поисками научной истины.

Он считает, что ей нужно сменить обстановку. И предлагает втайне от всех организовать для них двоих романтическое путешествие.

– Не лучшая идея, – со значением отвечает она, глядя на него в упор. – Мне нужно поработать. Тебе, кстати, тоже. И потом – Комо… все эти дамочки, затянутые в корсеты из китового уса, в сопровождении камеристок…

– Мы будем обходить их стороной. Тебе понравится местная кухня.

– Откуда ты знаешь?

– Ты сама говорила, что любишь рыбу.

– Разве?

– И даже называла окуня.

Милева улыбается.

– Отведаем традиционное итальянское блюдо. Risotto al Pesce с окунем: туда входит рис, приготовленный на белом вине, с луком и маслом. Устроим себе шикарный ужин с видом на снежные вершины.

– Ты настаиваешь?

– Да.

– Ну ладно.

Ранним воскресным утром 5 мая 1901 года, дрожа от нетерпения, он ждет ее в Комо на вокзале Сан-Джованни.

Во время прогулки по берегу озера Белладжо Альберт спрашивает:

– У тебя есть любимая книга?

– Есть. «Новая сербская арифметика» Василия Дамиановича.

– А кумир?