Случайная последовательность - Михаил Пухов

– Крабы! – повторил он восторженно. – Смотрите, какая прелесть!

Ковальский встал на ноги. На коленях у него расплывались два мокрых пятна. Весь он был мокрый, забрызганный морской пеной. И совершенно счастливый. Он ударил себя ладонью по лбу.

– Овод! – радостно закричал он, показывая Грекову зажатое в кулаке насекомое. – Он меня укусил!

Греков опустился на песок у самой воды, с наслаждением подставив лицо соленому ветру. Он закрыл глаза. Его одолевала мягкая дремота, но какая-то часть его сознания бодрствовала, оставалась напряженной, сопротивлялась.

Ему здесь что-то не нравилось. И он никак не мог понять что.

Когда он открыл глаза, Ковальский сидел на камне, стаскивая комбинезон. Его куртка лежала рядом. Ковальский остался в одних трусах, подошел к воде и осторожно потрогал ее ногой.

– Прекрасная теплая вода, – сообщил он и побежал, расплескивая брызги.

– Стойте! – крикнул Греков. Он вдруг понял, что именно ему не нравится.

Ковальский повернул к нему удивленное лицо. Он засмеялся, зачерпнул ладонью воду и бросил в лицо Грекова. Вода была холодная, горько-соленая. Ковальский снова повернулся к морю.

– Вернитесь, – повторил Греков.

Ковальский недовольно поморщился, но вернулся и молча лег на песок. Он не смотрел на Грекова.

– Мы опять начинаем вести себя неосмотрительно, – начал Греков после минутной паузы. – Как на Альвионе.

Ковальский долго молчал.

– Альвион – другое дело, – проговорил он наконец.

– Почему?

– По-моему, это ясно, – сказал Ковальский. – Вы же сами видите, где мы находимся.»

– Но почему вы так уверены в этом?

– Я совсем недавно начал работать в космосе, – помолчав, объяснил Ковальский. – Землю я ни с чем не перепутаю.

Греков пожал плечами.

– Бывают же похожие планеты.

– Ошибиться невозможно, – твердо сказал Ковальский. – Она неповторима.

– К сожалению, это только слова.

– Слова? – повторил Ковальский. Он приподнялся на локте, в упор глядя на Грекова. – А море, запахи, ветер? Вы просто забыли. Ошибка исключена.

– А вдруг это связано с сенсорным голоданием? – сказал Греков. – Мозг дополняет показания органов чувств. Иногда такое случается.

– А крабы? – помолчав, спросил Ковальский.

– Животные, похожие на крабов.

– Что я, не помню, как выглядит краб? – возмутился Ковальский. – А овод, который меня укусил?

– Животное, похожее на овода. Вы слышали когда-нибудь о конвергенции?

Ковальский не ответил. Греков продолжал:

– Теория конвергенции – фундамент сравнительной экзобиологии. Животные, обитающие в одинаковых условиях, должны походить друг на друга.

Ковальский молчал.

– Например, рыбы и дельфины, – продолжал Греков. – Никаких родственных отношений между ними нет, но условия жизни у них одинаковы, и они очень похожи по внешнему виду.

– Я думал, вы изобретете что-нибудь поновее, – сказал Ковальский. – Дельфина отличит каждый.

Греков продолжал:

– Глаз человека и глаз кальмара. Природа независимо конструировала эти органы. Но у них одинаковое назначение, и поэтому они очень похожи.

– Вы видели когда-нибудь живого кальмара? – поинтересовался Ковальский.

– Или сумчатые Австралии, – продолжал Греков. – Каждое из них имеет аналог среди высших млекопитающих. Я могу привести массу подобных примеров.

– Я тоже, – сказал Ковальский. – Один мой приятель был похож на гориллу. Но какое отношение он имеет к нам? Зачем вы все это говорите?

Греков не ответил. Он повернул голову и посмотрел в ту сторону, откуда они пришли, – на пустынный берег, окутанный брызгами волн. Он вобрал в себя пьянящий воздух, потрогал мокрый песок, прислушался. Невероятно. Чтобы все органы чувств так дружно врали…

– Зачем вы меня пугаете? – сказал Ковальский. – Зачем вы затеяли этот разговор? Я не принадлежу к числу ваших роботов и поэтому не могу ошибиться.

– А вам не кажется странным, что мы еще не встретили ни одного человека? – спросил Греков. – Вас не удивляет, что на этом пляже никого нет? Вы недавно с Земли. Вы видели где-нибудь такие безлюдные места?

Ковальский молчал.

– Мы находимся здесь уже около двух часов, – продолжал Греков. – За это время над нами не пролетело ни одного реактивного самолета, в море мы не видели ни одного корабля. Посмотрите на берег. Никаких следов цивилизаций. Разве на Земле так бывает?..

– А вдруг мы находимся на острове? – несмело предположил Ковальский. – Есть же необитаемые острова.

– Только не на Земле, – твердо ответил Греков. – Там нет сейчас даже необитаемых пустынь.

– Но разве может другая планета так походить на Землю?

– Следовательно, может, – ответил Греков. – Когда вы летите куда-то на звездолете, вероятность встретить такую планету ничтожна. Другое дело – миры, соединенные Туннелем. Все они пригодны для жизни, имеют кислородные атмосферы. Все планеты, на которых мы побывали, чем-то напоминают Землю.

Ковальский встал на ноги и начал натягивать комбинезон.

– Напоминают. – В его голосе снова появилась уверенность. – А это Земля. Я не знаю ответов на ваши вопросы, но не могу ошибиться.

Он стоял над Грековым, уже полностью одетый.

– Пожалуй, поднимусь на-обрыв. Сверху лучше видно. Как бы то ни было, нам следует осмотреться.

– Я пойду с вами, – сказал Греков.

Вскоре они, срезав угол, вышли на берег ручья, покрытый ковром короткой травы. Ручей был чистый, прозрачный, быстрый. Его вода бежала по укатанным камешкам. Журчание ручья терялось в мерном рокоте моря.

– Стрекозы, – тихо сказал Ковальский.

Близко к устью от ручья отделялась глубокая заводь. Над водой в характерном танце кружились грациозные насекомые.

Греков ничего не сказал. Из-под его ноги кто-то бросился в воду. Вскоре по поверхности заводи поплыли осторожные круги, и на него глянули два больших лягушачьих глаза.

Люди в молчании обогнули заводь и, пройдя еще немного вдоль ручья, начали подниматься по склону. Гул моря был еще слышен, но не заглушал остальных звуков. Под ногами в сухой траве раздавалось громкое стрекотание, там прыгали крупные насекомые, с треском расправляя разноцветные крылья.

– Кузнечики, бабочки, – перечислял Ковальский.

Греков молчал, шагая по жесткой траве. Они вступили в полосу густого кустарника. Колючие ветки царапали лицо, из зарослей неслось оживленное чирикание.

– Но почему? – крикнул Ковальский. – Почему это невозможно? Ведь они были похожи на нас. Они могли соединить все пригодные для жизни планеты. В Галактике таких мало, но ведь Земля тоже находится в их числе!..

Греков не отвечал. Ужасно хочется верить, думал он, пока они поднимались по склону, шурша ногами по жесткой траве. Очень хочется верить, думал он, отводя от лица колючки, прислушиваясь к пению птиц. Возврата на Гамму нет. А если это Земля… Но эта планета не может быть Землей. Она слишком чиста и нетронута.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});