Игра судьбы - Скарлетт Сент-Клэр

создания и бога.

Аид протянул руку и призвал Деметру, Богиню Плодородия. Книга подошла к нему и с глухим стуком приземлилась в его руках. Когда он открыл ее, проекция нитей иллюстрировала временную шкалу от рождения богини до настоящего времени, которую можно было читать или смотреть, как фильм.

Аид предпочел наблюдать, следуя за ее нитью от ее рождения в битве до ее мстительного существования после Титаномахии, до создания ее культа последователей, пока ее нить не разветвилась, что означало создание другой нити жизни.

— Покажи мне, кому принадлежит эта нить, — сказал он, и золото распалось на части, пока не сформировало изображение девушки из Невернайт.

Когда Аид посмотрел на нее, его грудь сжалась.

Неудивительно, что от нее пахло Деметрой — она была ее дочерью.

— Интересуешься своей будущей королевой? Лахесис появилась, одетая в белое, ее лицо обрамляли длинные темные волосы, а голову венчала золотая корона. Она была средней сестрой, и в ее руке она держала золотой жезл, с помощью которого она измеряла жизнь смертных.

Будущая королева. Слова заставили его содрогнуться, и ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не отреагировать.

— Ее имя? — спросил Аид.

Он не отводил взгляда от ее мерцающего изображения.

— Ее зовут Персефона, — ответила Лахесис.

Персефона, он произнес ее имя одними губами, пробуя его на вкус, удивленный тем, насколько правильным оно казалось, как идеально звучало.

— Богиня весны.

Взгляд Аида метнулся к Судьбе. Ее темные глаза смотрели в ответ, бездонные, бесстрастные.

— Ты хочешь подразнить меня.

Богиня Весны, Богиня Возрождения, Богиня Жизни. Как могла дочь весны стать невестой смерти?

— Всегда подозрителен, Аид, — сказала Клото, появляясь из воздуха. Младшая из трех Судеб, она ничем не отличалась от Лахесис, одетая и увенчанная золотой короной. — Возможно, мы хотим вознаградить нашего любимого бога.

— Ты не любишь богов, — ответил Аид.

— Ты нам меньше всего не нравишься.

— Польщен, — отрезал он.

— Если ты недоволен, мы расплетем нить, — сказала Атропос, появляясь перед Аидом и выхватывая книгу из его рук. Она была самой старшей и все равно ничем не отличалась от своих сестер, одетая в кроваво-красное, с парой отвратительных золотых ножниц, свисающих с цепочки на шее.

Аид свирепо посмотрел на них троих.

— Я хорошо знаю вас, Мойры, — сказал он, обращаясь ко всем сразу. — Кого вы наказываете?

Они обменялись взглядами. Наконец Клото ответила:

— Деметра умоляла о дочери.

— Желание, которое было исполнено, — сказала Лахесис.

— Ты — цена, которую она заплатила, — добавил Атропос.

— Я — наказание, — заявил Аид.

Судьбам было известно о ненависти Деметры к Аиду. Он был прав, когда заподозрил подвох.

— Если ты предпочитаешь воспринимать это именно так, — сказала Клото.

— Но нам нравится думать об этом по-другому, — сказала Лахесис.

— Это цена, заплаченная за нашу благосклонность, — объяснила Атропос.

Так уж устроена Судьба, и боги не были неуязвимы.

— Деметра в курсе? — спросил Аид.

— Конечно. У нас нет привычки хранить секреты, лорд Аид.

Аид притих. Если Деметра была в курсе, неудивительно, что он никогда не слышал о Богине Весны.

— Вы хотите наказать Деметру, но на самом деле вы наказываете Персефону, — сказал Аид.

Ирония не ускользнула от него, потому что он сделал то же самое с ней. Она была связана их сделкой — величайшей сделкой, которую он когда-либо заключал, потому что, в конце концов, она не обязана была любить его. Нити тысяч смертных и Божественных были сотканы Судьбами. Это не гарантировало брака по любви, а брак между ним и дочерью Деметры был еще менее вероятен.

Лахесис прищурила глаза.

— Ты боишься, Аид?

Бог сверкнул глазами, и три Мойры рассмеялись.

— Мы можем плести Нити Судьбы, милорд, но только ты контролируешь то, как разворачивается твоё будущее.

Клото исчезла.

— Будешь ли ты управлять своими отношениями так же, как ты управляешь своим королевством?

Лахесис исчезла.

— Или будешь упиваться хаосом?

Атропос тоже исчезла.

И когда он оставался один, их смех эхом отдавался вокруг него.

Разве ты никогда не был влюблен?

Слова смертной вернулись к нему, забравшись под кожу, как паразит.

Нет, он никогда не был влюблен, и теперь он всегда будет задаваться вопросом… Выбрала бы Персефона его, если бы получила свободу?

***

Аид покинул особняк Судеб и оказался возле коттеджа Гекаты. Богиня Колдовства долгое время жила в Подземном мире. Аид позволил ей поселиться там, где она пожелает, и она выбрала темную долину, чтобы построить свой увитый виноградом коттедж. После этого она провела месяцы, выращивая огромное количество ядовитого паслена.

Аид лишь приподнял бровь, когда обнаружил, что она сделала.

— Не притворяйся, будто мои яды не были полезны, Аид.

— У меня не было таких мыслей, — ответил он.

Аид улыбнулся при этом воспоминании. С тех пор Геката стала его доверенным лицом, возможно, его ближайшим другом.

Она была снаружи, стояла под пятном лунного света, который струился через отверстие в кроне деревьев. В самом начале богиня похвалила его способность создавать то, что она назвала зачарованной ночью, но это было неудивительно. Аид был богом, рожденным из тьмы. Это было то, что он знал лучше всего.

— Что тебя беспокоит, мой король? — спросила она, когда он приблизился. — Минфа? Могу я предложить щелочь, чтобы исправить ситуацию? Это довольно болезненно при проглатывании.

Аид приподнял бровь.

— Уже подумаешь об убийстве, Геката? Еще даже не полдень.

Она улыбнулась.

— Я более изобретательна ночью.

Аид усмехнулся, и они погрузились в уютное молчание. Аид, погруженный в свои мысли. Геката, смотрящая на луну. Через мгновение она снова спросила его:

— Что тебя беспокоит?

— Судьбы, — сказал он.

— О, лучшие друзья. Что они сделали?

— Они дали мне жену, — сказал он, подняв брови. — Дочь Деметры.

Геката рассмеялась и быстро прикрыла рот рукой в ответ на вопросительный взгляд Аида.

— П-прости, — сказала она и откашлялась, собираясь с духом. — Она ужасна?

— Нет, — сказал Аид. — И это, наверное, самое худшее. Она прекрасна.

— Тогда почему ты такой мрачный?

Аид объяснил события своего вечера как можно короче — как он заключил сделку с Афродитой, впервые увидел Персефону, осознал, что его первобытная реакция на то, чтобы заявить на нее права, была необычной, и раскрыл нить, которая их связывала.

— Ты бы видела, как она посмотрела на меня, когда поняла, кто я такой. Она была в ужасе.

— Я сомневаюсь, что она была в ужасе, — сказала Геката. — Возможно, удивлена — может быть, даже оскорблена, если ее мысли были чем-то похожи на твои.

Геката бросила на него понимающий взгляд, но Аид не был так уверен. Гекаты там не было.

— Я никогда не видел, чтобы ты отступал от вызова, Аид.

— Я этого