(Не)приемный папа (СИ) - Бран Ева

А когда она рассказывает о своём положении, то совсем фигово становится. Я знаю, что не всё на меня вываливает – только какую-то часть, потому что невыносимо разрывает изнутри, потому что невозможно это держать в себе. А я, видимо, просто вовремя подвернулся под руку. Иногда чужому человеку выплеснуть свои беды гораздо проще. А Ксюше явно надо было выговориться.

Постепенно получается её немного успокоить. Она так доверчиво жмётся ко мне, как маленький ребёнок. Будто защиты ищет. А я бы и хотел эту защиту дать, да только не знаю как, и примет, она её от меня или нет?

Всё, что могу сейчас сделать – это немного отвлечь Ксению от её горестных мыслей. Мы едим за Вареником, берём Акбара и идём гулять по тихим переулкам частного посёлка. Варя носится вокруг нас, собирает какие-то декоративные веточки, ягоды с разнообразных кустарников, уцелевшие ещё разноцветные листья и тащит это всё Ксюше. В итоге у неё в руках внушительный осенний букет образовывается.

Я достаю телефон и фотографирую их с дочкой в обнимку. Мать снарядила нас термосом с горячим чаем и свежими булочками. Мы находим небольшую полянку на краю леса (успели уже за периметр посёлка выйти) и садимся перекусить.

- Как у вас здесь хорошо, - вздыхает Ксюша, закрывая глаза и подставляя лицо под скупые осенние лучи солнца. – Всегда хотела ближе к природе жить.

- А что ты скажешь, если я тебе работу няни для Вари предложу? – вырывается у меня.

- Что? – Ксения недоумённо распахивает свои васильковые глаза и с вопросом смотрит на меня, будто пытаясь удостовериться, что не ослышалась.

- Я просто подумал… Извини, наверное, твой муж против будет.

- Наверное. Точно будет, - грустно шепчет она, отворачиваясь к лесу.

Повисает напряжённая тишина. Варя носится с Акбаром неподалёку, кидая собаке палку и искренне радуясь, когда он вручает ей снаряд, пачкая всю слюнями.

- Но тебе бы самой хотелось? – трогаю Ксюшу за плечо.

- Спрашиваешь ещё. Я так люблю Варю, да и давно мысли были уйти с нынешней работы. Я люблю детей, но там мне тяжело. Именно из-за этой любви. Я думала, что справлюсь, но не выходит.

- А если я предложу хорошую зарплату, перекрывающую нынешнюю в пять раз? Муж не поменяет своё мнение?

- Не знаю, - Ксюша обхватывает себя руками и о чём-то напряжённо думает. – Я сейчас в подвешенном положении. Мне очень лестно, что ты предложил такую ответственную работу, но я… слишком много этих самых «но», Дмитрий. И самое большое из них – дальнейшие перспективы. Варя вырастит, и ей больше не нужна будет няня. А у меня, кроме опыта работы в детском доме, совсем ничего за плечами.

- Но это очень хороший опыт. А с моими рекомендациями ты сможешь легко устроиться няней в любую обеспеченную семью.

- Я подумаю, - тихо говорит Ксюша, поворачиваясь ко мне.

- Если нужно поговорить с твоим мужем, чтобы проблем не было…

- Нет-нет! – перебивает она. – Тогда их ещё больше будет. Он ревнивый. Очень. Точно напридумывает что-нибудь.

Мы ещё долго гуляем по опушке леса, вдыхая сырые ароматы осени. Даже грибы находим, которые аккуратно собираем в опустевший пакет.

- Мама обрадуется. Отец очень любит грибы, а у них в той полосе такие не водятся.

- А где они живут?

- В Ростовской области.

- Ого! Далековато.

- Да. Я переехал в Москву давно. Сначала в институт архитектурный здесь поступил, а потом так и осел. Знакомства неожиданно завелись, которые помогли выйти на хороший заработок.

- Думаю, не только в знакомствах дело. Я видела твои дома. У тебя талант.

- Спасибо, - хмыкаю, принимая очередной гриб от Вари. Девочке нравится новая забава. В итоге через полчаса у нас образуется полный пакет.

- Наверное, мне пора, - улыбается Ксюша, но улыбка выходит безрадостная.

- Мы тебя не отпустим, пока ты не попробуешь маминой жареной картошки с грибами, - подмигиваю ей. – А потом сам тебя домой отвезу. Тебе сейчас не нужно торопиться. Ведь так?

Ксения нерешительно кивает.

- Вот и хорошо.

Уже на подходе к дому у Ксюши звонит мобильник. Она отходит в сторону и тихо что-то говорит в трубку. Разговор скупой и короткий и от него лицо женщины снова становится безжизненным. Разговор-туча, которая стёрла все солнечные отблески.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Всё в порядке?

Ксюша ссутуливает спину, будто хочет казаться ещё меньше, чем она есть, и коротко кивает. Понятно, это не моё дело. С чего я возомнил, что мы хотя бы на дружескую фазу успели перейти?

Оставляю дочку с матерью, а сам везу Ксюшу домой. Вижу, что не стоит настаивать на совместном ужине. Женщина вымотана и держится из последних сил.

- Ксюш, ты главное не замыкайся в себе. Если какие-то трудности или просто настроение паршивое – звони. Разберёмся. Договорились? – и почему мне хочется помогать этой забитой жизнью женщине? Своих проблем мало?

- Угу. Только, не думаю, что это правильно, - тихо говорит она, накидывая палантин. – Я и так сегодня глупость совершила, позвонив тебе.

- Почему? – останавливаю, хватая за руку, и не позволяю покинуть машину. Ксюша замирает и во все глаза смотрит на меня.

- Ни к чему чужому мужчине проблемы посторонней для него женщины.

- Ты не посторонняя, - говорю вполне искренне. – Ты любишь мою дочь. Защищала её, когда меня рядом не было. Ты ей почти матерью стала, поэтому я хочу, чтобы ты и дальше рядом была. Я очень благодарен тебе.

Ксения грустно кивает и деликатно вытаскивает свою руку из моего захвата. Отпускать её не хочется, но приходится.

- Просто не замыкайся в своих горестях, - говорю на прощание.

Ксюша опускает голову и бредёт к подъезду. Такая маленькая и несчастная, что в грудине что-то лопается. Зараза!

Выскакиваю из машины и бегу следом, нагоняя её уже в подъезде. Хватаю за руку, разворачиваю к себе и целую. Просто губами к губам прикасаюсь и замираю, ожидая, что сейчас мне прилетит по морде.

Но она закрывает глаза, судорожно втягивает воздух, дрожа всем телом, а потом сама разрешает поцеловать себя по-настоящему. Губы приоткрывает, позволяя углубить поцелуй, и обмякает в моих руках.

Впервые у меня так крышу сносит. От обычного, мать его, поцелуя. Но даже не в нём дело. Я чувствую себя нужным, особенным. Раньше мной  пользовались, впрочем, как и я. Женщины искали выгоду, велись на деньги. Ещё раньше просто на смазливую морду и дерзость.

А теперь всё было иначе. Ксюша видела во мне мужчину – защитника. И, чёрт! Это подкупало, это заставляло идти за ней, как собачонке на привязи. Мужчина всегда хочет почувствовать себя рыцарем, несокрушимой скалой, способной на всё. И если женщина ему даёт это чувство, то всё – он пропал.

Я пропал! Я утонул в Ксении, как в бездонном океане, наполненном нежностью.

- Это неправильно, Дим, - шепчет она, отрываясь от моих губ. – Я беременна, я замужем. Отпусти.

- Ты сама-то хочешь уйти?

- А что значат сейчас мои желания? – горько усмехается она, поднимая на меня, наполненные душевной мукой, глаза.

- Только это и важно, Ксюш.

- Костя не отпустит. Я ношу его ребёнка, - Ксюша гладит меня по щеке. – Ещё вчера я бы отдала всё за такие слова от тебя. Даже признаваться стыдно, но я влюбилась в тебя почти с первого взгляда. И ведь решила уже, что уйду от мужа. Я больше не в состоянии терпеть его тиранию. Ещё вчера вечером пыталась найти выход из своего сложного финансового положения. Работа малооплачиваемая, идти по сути некуда. Но я была счастлива от своей смелости, от того, что приняла для себя переломное решение. И вдруг ты с таким заманчивым предложением, которое решает львиную долю моих проблем, но ещё сегодня мне сказали о малыше. Куда я теперь пойду, Дим? – по щекам Ксюши катятся крупные слёзы.

- Не усложняй. Я приму тебя с ребёнком. Всё будет хорошо.

- Это сейчас ты так говоришь, а потом? Что будет потом? Я насмотрелась на женщин, которые бросались в омут с головой, наплевав на всё. А после оставались у разбитого корыта. На них сыпались упрёки о том, что они содержанки, да ещё и чужой ребёнок на шее у мужчины. Я так не хочу. Я так не смогу!