Утро роз - Кара Колтер

— Разве? — изобразил он наивное удивление, поспешно пересматривая свое мнение о ней. Сложная — вот лучшее определение для нее. Она кажется поверхностной, а между тем желает, чтобы кто-то читал ее тетушке. Кажется игривой, но под отвлекающей внешностью скрывалась определенная проницательность.

— Я знаю, что ты жулишь. Но мне все равно, пусть. То есть мы все равно тут остаемся, выиграю я или нет. Но мне кажется, просто по соображениям чести, ты должен почитать моей тете.

— Решено, — согласился он торжественно.

— Видишь. Я знала, что ты жульничаешь.

Он склонил голову, косвенно признавая, что его, так сказать, схватили за руку. Но она еще не закончила.

— Чего мне хочется, так это узнать — как. Я хочу этому научиться.

— Как жульничать в карты? — глупо переспросил он. Какое применение это может иметь в ее жизни?

— Ну пожалуйста, — она наклонилась к нему, тронула за руку.

Как тут отказать?

— Колода плохая, — пояснил он. — В настоящей игре такую не встретишь.

И показал ей отметины, позволившие узнавать любую карту в ее руках. Но кое-какие тайные свои проделки он утаил. Приберег их на завтрашнюю ночь. Что означало: он допускает безумную возможность, что будет другая ночь, подобная нынешней.

Каких еще искушений ему надо?

С другой стороны, играя с Челси в карты, он узнает о ней то, что ему следует знать. Что она сложная. И умная. Гораздо умнее, чем он предполагал. Важная информация.

— Даже если б колода не была в пометках, — сказал он ей, — твое лицо и тело дают массу информации о твоих картах.

— Правда?

— Вот вид «у меня три туза». — Он округлил глаза и откинулся назад так, что его стул едва не опрокинулся. И быстро подмигнул три раза.

— Прекрати! — крикнула она, бросая в него картой, и сразу рассмеялась. — У меня ни разу не выпадало три туза!

— Если бы выпало, то ты выглядела бы именно так.

— Какая подлость!

— Чтобы играть в карты, надо уметь быть подлым. Беспощадным. Бессердечным. Мне это дано от природы. Не уверен, что этому можно научить.

— Никакой ты не подлый.

— Ты думала по-другому, когда я выкинул в окно твой сотовый телефон.

— Способность делать подлости не делает тебя подлым.

— Сомневаюсь, что здесь есть разница. — Вот что ему совсем не нравится. Не нравится, что она смотрит на него так, будто обнаружила в нем особенности, которых никто не замечал очень давно.

— Приветствуем вас на курсах по обучению карточному жульничеству, — сказал он, решив ничего не приберегать для завтрашней ночи. Завтрашней ночью Челси отправится в свою комнату, а он наконец прочтет документы в папке, которые должен бы читать сейчас. После того как почитает ее тете, конечно. Завтрашней ночью, как и в течение всех последующих ночей, между ними не будет никаких отношений, кроме чисто деловых. Но сегодня он сделает себе поблажку.

Итак, рядом с похрапывающим Бенджамином Франклином светская дама Челси Кинг училась играть в карты у человека, усвоившего свои трюки в том мире, который очень далек от нее. В мире, где подлые люди делают подлые вещи, и нет разницы между тем, кто они и что они делают.

Рэнд обучал ее, как жульничать, играя в карты. Что такое крапленая колода, как надо вести подсчет. Она оказалась старательной студенткой, хотя немного путалась с цифрами.

— Не делай такое лицо, — снова велел он.

— Какое?

— Ты улыбаешься.

— Вот и нет!

К сожалению, он уже стал экспертом по ее губам, и пусть их слабое подергивание в общем нельзя было назвать улыбкой, но все к тому шло.

— Сохраняй лицо бесстрастным!

Она показала ему язык.

— И так тоже не делай. Когда ты начинаешь хулиганить, я сразу узнаю, что у тебя хорошие карты.

Она бросила карты, не такие уж и выигрышные, на стол и снова показала язык.

— Видал? Не такой уж ты умный.

Да, ему не следует зарываться. Уже решил, что видит Челси Кинг насквозь? Нет, дорогой, тут придется хорошенько потрудиться.

— Ладно. Давай покажу тебе еще кое-что, но только не делай так на официальных мероприятиях.

Он показал ей верхнюю карту в колоде.

— Пусть я не хочу, чтоб эта карта пришла тебе. — Он сдал карты. Она взяла свои, и ее рот изумленно открылся.

Он вздохнул. Никогда ей не научиться бесстрастному лицу. Никогда! Хоть миллион лет ее учи…

Миллион лет с Челси Кинг. Вечность… Он не желает думать о вечности с этой девушкой.

— Как ты так делаешь? — спросила она. — И что случилось с королем?

Он приподнял рукав и продемонстрировал пропавшего короля. Ее рот сложился в восхищенное «О», потом она поймала его взгляд, и рот сразу закрылся.

— Где такому учат? — спросила она с таким восхищением, словно карта в рукаве превращала его в великого фокусника.

Некоторое время Рэнд молчал. Уже поздно. Он устал.

— Там же, где и иностранным языкам. В местах, где сон сулит такие кошмары, что предпочитаешь всю ночь играть в карты.

Челси затаила дыхание, ожидая, что он расскажет, доверится ей. И он действительно собирался рассказать ей о том, чего никому не рассказывал. О худшей ночи в своей жизни.

Но тут послышались тяжелые шаги, и в кухню вошла Хетта, одетая по-рабочему. Уперла руки в бока, одобрительно глядя на них.

— Мне нравятся люди, встающие с зарей. Челси, не хочешь пойти со мной за яйцами?

Желание исповедаться сразу пропало, осталось чувство громадного облегчения. Он потянулся, бросил на стол свои карты.

— Я пойду с вами, — сказал он Хетте, но глядел при этом на Челси. — Sabah al-warada. Это значит — доброе утро.

И поскорее увел Хетту, пугаясь сам себя. Не явись она, что еще он бы рассказал?

Он даже тряхнул головой, пытаясь сбросить с себя какое-то наваждение. И откуда взялось желание разговаривать с Челси, прибегнув к чистой поэзии арабского языка? Sabah al-warada — не обычное пожелание доброго утра. Дословный его перевод — «утро роз». И не стоит обманывать себя, говоря, что подобное сравнение навеяли нежные краски восхода. Нет, виной всему Челси. Точнее — ночь, проведенная с ней. И не совсем так, как мужчина желал бы провести ночь с прекрасной женщиной…

Дьявол, надо бросать эту работу! Только вот сможет ли он доверить жизнь Челси другому человеку теперь, после того как увидел розы, разгорающиеся от смеха на ее щеках?

Со вздохом он последовал за Хеттой в курятник. Безо всяких вступлений она сунула ему в руки лопату.

— Давай-ка, поработай хорошенько.

Он взял лопату, поглядел на горы помета, скопившиеся под насестом. Он, несомненно, в аду. Только через час Рэнд заметил, что, усердно орудуя лопатой и потихоньку проклиная кур, он начал посвистывать. Редкий оптимизм для обреченного на адские муки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});