Проблема для некроманта – 2 - Наталья Шнейдер

вынудил меня сбросить маску тихони, предпочитающей помалкивать при мужчинах. Ну что ж, я не тихоня и никогда ей не была. Наверняка муж не нуждался в моей защите, но и смолчать я не могла.

– Не надо. – Винсент упорно сверлил взглядом стол. – Если бы я сразу сообразил посмотреть, не подчинен ли разум Корси, возможно, сейчас у нас были бы ответы. А так…

– А так ты по-прежнему остаешься единственным обученным некромантом Джеима, и над твоей головой по-прежнему висит топор. – Негромко произнес профессор. – Прости меня, мальчик. Я накричал не на тебя, а на свой страх.

Муж поднял голову.

– Вы поняли?

– Давно. Ждал, когда ты придешь ко мне с этим, хотя, видит Предвечная, пока я не соображу, что происходит и как тебе помочь. Могу разве что заставить Мию сляпать направление в Каэрт или еще куда подальше, разрабатывать какой-нибудь никому не нужный проект.

– Невозможно бегать вечно. Хотя жену я бы отослал.

– Я не поеду. Без тебя не поеду! – Я вцепилась в руку мужа, как будто меня собирались отправить в дальние края прямо сейчас.

Винсент невесело усмехнулся. Я потянулась к нему – обнять, утешить – и вместе со мной колыхнулся дар. Вспомнила, что мы не одни, оборвав движение на середине. Снова повернулась к гостю – и снова заметила очень странный взгляд профессора, точно он подозревал меня в чем-то. Но прежде, чем я успела всерьез над этим задуматься, Стерри обратился ко мне:

– Допустим, некромант не успел обследовать живую. Что нужно было спросить у мертвой?

Я моргнула, соображая, почему профессора вдруг заинтересовало именно мое мнение.

– Я, конечно, не дознаватель… – начала было я, и Винсент тут же перебил.

– Инга не разбирается в таких вещах.

Это что за поворот? Я бросила на мужа быстрый взгляд, но лицо его было непроницаемым.

– Может, позволишь твоей жене говорить самой за себя? – вкрадчиво произнес Стерри.

Муж, кажется, именно этого и не хочет. Почему? Что случилось?

– Мне в самом деле не хватает знаний для того, чтобы сделать выводы, – попыталась я потянуть время.

Хоть бы взглядом дал понять, что не так! Но Винсент смотрел на наставника, не на меня. А наставник, кажется снова начал заводиться.

– Ты некромант, или так, погулять вышла?

– Я личинка некроманта.

– Личинка, твоя правда, – усмехнулся профессор. —Ну так учись думать, если хочешь стать бабочкой. Или ждешь, что за тебя все разжуют и в рот положат?

Бабочка некроманта. Звучит. Я развеселилась, представив этакого бражника «мертвая голова»2 размером в человеческий рост. Напряжение спало. В самом деле, что нашло на мужа?

– Чтобы думать, нужно хоть что-то знать, – продолжал упираться Винсент. – В правильно заданном вопросе – половина ответа.

Стерри набычился, глядя на воспитанника.

– Ты вроде хотел, чтобы я учил твою жену. Но когда я пытаюсь этим заняться, лезешь под руку.

– Хотел. Чтению, письму и этикету. Некромантии я намерен учить ее сам.

– Ревнуешь, что ли? – хохотнул профессор.

– Нет.

Ревнует? Это просто смешно. Или причина в чем-то другом?

– Тогда помолчи. Я буду учить ее так, как считаю нужным – а я считаю, что нет ничего важнее умения думать, и время суток не имеет значения. Итак?

Показалось мне, или во взгляде мужа промелькнуло что-то, похожее на отчаяние? Или он просто не хочет, чтобы его снова тыкали носом в ошибку?

– Инга, я слушаю, – настаивал Стерри.

Я поколебалась с полмига – может, изобразить дурочку? Нет, не получится. В споре с инквизитором прошлой ночью я вела себя не как дурочка. И если он будет меня учить, тоже быстро сообразит, что я пытаюсь навешать ему лапши на уши.

– Чтобы понять, что именно дознаватель упустил при допросе, мне нужно знать, как именно воздействуют на разум. На каком расстоянии это возможно? При каких условиях?

– А почему ты уверена, что Корси подчинили разум? – быстро переспросил профессор.

– Но… – Я на миг растерялась. Заставила себя собраться, вспомнив о стресс-собеседовании. – Для начала, это предположил Винсент, а он в таких вещах разбирается куда лучше меня.

Я покосилась на мужа, но вместо того, чтобы подтвердить мои слова, он неотрывно смотрел на наставника. Я чего-то не понимаю. Очень сильно не понимаю.

– Но если предположить, что Винсент может ошибаться, и подумать самой… Вы правы, во всем этом слишком много неувязок, которые можно объяснить лишь двумя предположениями.

– Двумя?

– Возможно, больше, но мне не хватает знаний.

На лице мужа заиграли желваки. Положив себе потом спросить, что на него нашло, я продолжала:

– Первое – безумие. Бредовые идеи могут рождаться по самым ничтожным поводам. Например, потому, что подруга поплакалась на злыдню-разлучницу. И реализовывать подобные идеи человек может очень целеустремленно.

– Доводы за и против? – не унимался Стерри, и я почувствовала себя словно на экзамене, когда смотришь в билет и обнаруживаешь там ровно те вопросы, до которых не успела дойти в последнюю ночь зубрежки.

– Не знаю. Я не была знакома с покойной. Разве что могу сказать, что, беседуя с ней, не заметила ничего странного. Возможно, что-то прояснит разговор с ее родственниками.

А возможно, и нет. Родственники часто замечают последними. К тому же здесь нет диспансерного учета и бланков рецептов на некоторые препараты, которые могли бы обнаружиться в доме. Как и эксперта-психиатра, способного сделать выводы задним числом.

– Хорошо, вторая гипотеза, – спросил Стерри.

– Либо разум Корси подчинили, велев убить. Меня или кого-то другого. И если это так, чтобы понять, о чем нужно было спросить труп, мне нужно знать, что именно необходимо, чтобы подчинить разум и как близко для этого должен находиться маг… ведьма.

Профессор не торопился с ответом, и муж, перестав изображать ледяную статую, пояснил:

– На расстоянии взгляда. И нужна вещь, которой касался человек.

– Касался? – уточнила я. – То есть если бы кто-то стащил с прилавка пучок зелени, до которого я дотронулась утром, он смог бы…

Мне очень не нравилось выражение лица Винсента. Безразличная маска, будто он изо всех сил пытался не сорваться. И тон тоже стал сухим, как у лектора. Хотя в какой-то мере происходящее и было лекцией.

– Нет, такого мимолетного взаимодействия недостаточно. Нужно что-то, чем человек пользуется. Идеальный вариант – личная вещь, которую носят постоянно. Кольцо, гребень, нижнее белье… нестираное нижнее белье.

Я представила, как негодяй пытается стащить мои грязные трусы, и снова развеселилась. Припомнила, как у меня в общаге в самом деле уперли замоченные для стирки кружевные трусики – дорогие, зараза, были. Может, тоже хотели мозги промыть? Потом вспомнила поверья, что навести порчу можно по волосам,