Бастард. Книга первая. Смута - Андрей Готлибович Шопперт

с дядькой Иваном мы попали в церковь. Там я с дуру назвал православного священника святым отцом. Он с улыбкой ответил, что это в католичестве так принято называть, а он совсем не святой и можно называть его «батюшкой».

Нужно держать язык за зубами!

Во дворе Годуновых царила предсвадебная суета. Нами заниматься было некому. Поэтому мы пошли в шатёр, где маялись такие же бедолаги, как и мы. Когда выяснилось, что я играю в шахматы, то слуга тут же по приказу сбегал и принёс доску с фигурами. Против меня на спортивный бой вышел родовитый Фёдор Годунов. Ему было лет семь и играл он, по словам окружающих, не хуже многих думных бояр.

В первой партии меня мучил мандраж и поэтому выиграл я не быстро. Во второй раз я подставился и организовал мат через десять ходов. Тут со мной сел играть Михаил Скопин-Шуйский. Он был чуть постарше Годунова и играл с заковырками. Я чуть не проиграл, попавшись в его западню, но в конце концов и его одолел.

Жара. Хлебаю из кружки и пот градом льётся. Дружок проигравшего заглянул в мою посудину и изрёк:

— Эй, немец, ты почто подонок не допил?

— За подонка ответишь! — сказал я и плеснул ему в лицо из кружки. И оказался на разборке взрослых. За меня вступился дядька Иван и объяснил, что я мол такого слова «подонок» не знал. Думал что-то обидное, а оказалось, что это осадок на дне кружки.

Напился я квасу и захотел в нужник. Иду, а за мной дружки проигравшего вместе с «намоченным». Прицепиться ко мне было не за что, но парни к чему то придрались. Видимо, я не так ответил и типа оскорбил.

— Ну-ка кланяйся, байстрюк драный.

— Не буду!

— Я сын боярский, а ты кто?

— А я сын герцога!

— Какого? Того, что на Ксении Борисовне женится?

Я понял, что сболтнул лишнего.

— Нет. Другого. Его брата.

— Врёшь, зараза!

— Сам зараза!

Так, слово за слово, мы сцепились за нужником. Мой противник был выше и сильнее, поэтому неудивительно, что он мутузил меня от всей души. Я попытался сбить его с ног, но он оттолкнул меня. Я ударился об тыльный угол нужника и рухнул в открытый люк.

Вонища! Дерьма правда немного. По щиколотку. Видимо, почистили к приезду гостей. Как выбираться то? До края я не допрыгну.

Начал орать. В люк заглянула девочка и, наморщив нос, крикнула кому-то:

— Параська, Глашка, вытяньте его, а то задохнётся.

Две взрослые девушки легли на край люка и протянули мне руки. Вытянули. От меня невероятно смердило. Прибежавший дядька Иван заставил снять меня одежду и залезть в бочку с водой. Пока я отмокал, он принёс какую-то одежонку. Спросил у Миши Скопина-Шуйского, что пришёл на меня посмотреть:

— А где помыться можно? А то от него пованивает.

Михаил, скорчив хитрую рожу, махнул на домик, из трубы которого шёл дым.

— Вон там баня!

— Спасибочки! — ответил ему мой дядька и сказал мне, — Иди в баню. Я схожу за мылом и полотенцем.

Я кивнул и поплёлся в указанный сруб. Скопин-Шуйский подлетел к двери раньше меня и, вытащив из кармана нож, что-то сделал, поковырявшись на уровне засова. Тихонько приоткрыл дверь и сказал мне:

— Милости просим, герцог!

Раздеваюсь до гола. Складываю одежду на лавку и захожу из предбанника в парилку. Визг. Ор. Голые девки машут вениками и визжат. Тут та самая девочка, что распорядилась меня вытащить из нужника, подходит и спрашивает:

— Мальчик, а как тебя зовут?

— Виктор.

— А меня Дося. Принцесса Феодосия Фёдоровна.

Место действия: Москва.

Время действия: сентябрь 1596 года.

Борис Годунов, боярин, шурин царя Фёдора.

Вот и выдаю я свою дочь Ксению замуж. Не за кого попало. За Курляндского герцога. Буду теперь пайщиком его меховой компании. Могу в Риге и в Виндаве свои корабли ставить.

Об этом мечтал царь Иван Васильевич, когда начинал войну в Ливонии. Хотел «окно прорубить». Не вышло. А у меня выйдет. Будет Россия торговать с Европой не через посредников, а напрямую. И начну я потихоньку менять Русь-матушку. Сначала верхи. Пошлю детей боярских заграничные премудрости изучать. А потом и за армию и за флот возьмусь. Отхватим вместе с Курляндией Ливонию у шляхтичей. И заживём. Мирно заживём. Курляндия пусть будет лютеранской. Бог с ней. Мне главное, чтобы порты были на Балтике. А чуть позже и за Сибирь возьмусь и за Крым. Хотя, это я далече заглянул. С османами сейчас нам тягаться не вместно. Вот окрепнем. Соберём силу. Заключим с императором Габсбургом договор. Вот тогда вместе и ударим. Я по Крыму, он по Дунаю. Бог даст выдюжим. Но это скорее всего моему сыну Фёдору решать. Такие дела с кондачка не делаются. Сначала Рига. Крым опосля.

Нужно водные пути расширять и дороги в Курляндию мостить. Польский король обещал не вмешиваться в наши торговые дела. Но, какая цена королевскому слову? Он в Речи Посполитой первый шляхтич, но на его место могут избрать любого. Демократия. Хотя, нет. Республика. Все эти модные словечки нужны, чтобы скинуть сильную власть и править королём, как запряженной лошадью. Нет, нам в России такого короля не нужно. Не может наш народ без твёрдой руки.

— Царь Фёдор Иванович подъехал, будут входить, — докладывает мой старый слуга.

— Ксению позови, — приказываю я.

Выхожу к воротам встречать дорогого гостя. Ксения выходит с угощением.

Царь не любит долгие посиделки. Болен. Сильно болен. Он, наверное, только напутственное слово скажет и благословит молодых. А дальше мне одному.

У жениха род-то знатен. От главы Тевтонского ордена древо ведут. Почитай — немецкий Рюрикович. Ну, это я хватил. Но, не намного.

В открытые ворота заходят царские рынды. Все красавцы, как на подбор, и с бердышами наготове. Справа от царя рынды из более знатных семей. Местничество. Они и на поле брани будут главнее «левых» рынд.

Фёдор подаёт руку для поцелуя. Припадаю.

— Борис Фёдорович, а что за кофе тебе твой зятёк привёз? Из желудей? Как интересно! Мёд нужно отдельно? Угостишь?

Место действия: город Виндава (герцогство Курляндия).

Время действия: август 1596 года.

Кира Кмитец, подруга главного героя.

Сегодня Бялый устраивает для следопытов, как он говорит, экскурсию. Этот малец покажет нам свой успех с картошкой, как бумагу