Батальон «Нордост» в боях за Кавказ. Финские добровольцы на Восточном фронте. 1941–1943 - Вильгельм Тике

Благодаря солидарности народов Скандинавии с притесняемым братским народом Финляндии и по частной инициативе вместе с финнами сражались небольшие контингенты добровольцев из Дании, Норвегии и Швеции, а также венгерская воинская часть. Шведы направили на фронт около 6000 человек под командованием полковника Линднера (среди них было также около 600 датчан и 600 норвежцев), которые сражались на участке фронта под Салла. Плечом к плечу с финнами сражался также бывший датский офицер фон Шальбург, выросший в России, где его родители после Октябрьской революции лишились всех своих владений на севере этой страны.

Многие шведы приезжали в Финляндию также затем, чтобы работать там в сфере экономики или промышленности и заменить финских мужчин, призванных на военную службу.

Когда еще гремели последние бои на Карельском перешейке, 6 марта 1940 года финская делегация отправилась в Москву для участия в переговорах о заключении мира. 12 марта представитель Финляндии подписал мирный договор. Некоторые территории в Карелии и Северной Финляндии, в том числе район Печенги[37], должны были быть переданы Советскому Союзу, полуостров Ханко передавался на 30 лет в аренду Советам, которые намеревались там создать базу военно-морского флота и авиации. К этому времени и СССР должен был все же учитывать и общую ситуацию в Европе, поэтому Финляндии удалось достичь относительно приемлемых условий мира, при которых она сохраняла свою государственную и этническую самостоятельность. Четыре с половиной миллиона финнов заплатили за этот мир высокую цену: 27 000 павших в боях и 40 000 раненых. Советские потери во много раз превосходили финские[38].

Неравная борьба длилась до 12 марта 1940 года. 13 марта Маннергейм сообщил своим войскам, что военные действия прекращаются.

В своем последнем приказе по армии он говорил о том, что солдаты и офицеры с полным правом могут гордиться своими свершениями на поле брани; однако упоминал и о той горечи, какую вызвали в народе пустые обещания помощи извне: «Мы с гордостью осознаем, что на нашу долю выпала историческая миссия, которую мы полностью выполнили, защитив западноевропейскую цивилизацию, бывшую в течение столетий нашей долей земного наследства; однако мы теперь также знаем, что до последнего пфеннига оплатили тот долг, который мы были должны Западу».

Соломинка для Финляндии. Обстановка, которая привела к организации финского батальона СС зимой 1940/41 года

Профессор доктор Мауно Йокипии

Один из наиболее трудных периодов в финской истории относится ко времени так называемого «промежуточного мира», от заключения мирного договора в Москве в марте 1940 года и до вторжения германских войск в Советский Союз в июне 1941 года. Во внешней политике маленькой страны 15 месяцев – весьма краткий срок, в течение которого могут редко произойти какие-либо достойные упоминания изменения. Однако названный период представляет собой прямо противоположный случай. На основании интенсивных исследований последних десяти лет можно вполне четко выделить пять отрезков времени, в течение которых происходили изменения внешней политики Финляндии:

1. Восстановление страны весной и летом 1940 года.

2. Новая военная угроза со стороны Советского Союза в августе – сентябре 1940 года.

3. Этап переговоров об образовании союза со Швецией с осени 1940 по январь 1941 года.

4. Этап угрозы новой войны с Советским Союзом.

5. Этап уменьшения напряженности с начала 1941 года.

Этап уменьшения напряженности (5-й) начался с того момента, когда Германия решилась, наконец, открыто выразить свою позицию по отношению к Финляндии, что побудило Советский Союз совершить поворот в своей внешней политике, вершиной которого в апреле 1941 года даже стала попытка снова установить дружественные отношения с Финляндией.

В течение немногих месяцев обозначилось также отчетливое изменение политического направления. Для стороннего наблюдателя, который рассматривал бы этот временной отрезок как некое однородное пространство, подобные происшествия трудно объяснимы. Для конкретных же политиков становилось очевидным, что соответствующие политические шаги финнов объяснялись каждый раз ситуацией определенного периода.

В исторических исследованиях присутствует также международно признанное единство мнений в оценке финских событий второй половины 1940 года.

В мае – июне 1940 года Германия была связана своими военными действиями на Западе. С 25 июня вступило в силу подписанное 23 июня соглашение о прекращении огня с Францией, тем не менее продолжалась подготовка для высадки в Англии – операция «Морской лев» – германских войск на Западе. Советский Союз, напротив, воспользовался предоставленными ему в соответствии с секретными протоколами к договору о ненападении с Германией от августа 1939 года правами и проводил на основании этого в июне – июле 1940 года большевизацию Прибалтийских государств. Эстония, Латвия и Литва с 20 июля 1940 года стали советскими республиками[39].

Таким образом, было создано оперативное пространство для ожидавшегося конфликта с Германией. А поскольку в ведущихся с осени 1939 года переговорах о военных базах Финляндия рассматривалась наравне с Прибалтийскими государствами, то в мире существовало общее мнение, что «рука Москвы» еще крепче сожмется на горле Финляндии. Имелись вполне отчетливые знаки, свидетельствующие о возможном развитии событий в таком направлении. Советский Союз требовал своего участия в добыче никелевой руды в шахтах под Петсамо (Печенгой) и угрожал разрывом договора о советско-финской дружбе, если это требование не будет выполнено. Из различных районов мира от германских послов и военных специалистов в министерство иностранных дел Берлина стекались сведения о том, что на Финляндию в самом скором времени готовится новое нападение (из литовского Каунаса от 24 июля, из Ревеля (Таллина) от 2 августа и из Хельсинки от 8 августа). Посол Финляндии в Москве Паасикиви 10 августа констатировал, что в Стокгольме весьма озабочены судьбой Финляндии. Финский министр иностранных дел Виттинг сообщал 15 августа германскому посланнику в Хельсинки Виперту фон Блюхеру, что Советский Союз увеличил число своих дивизий на финской границе с 15 до 22.

Дело тем не менее до всеми ожидавшегося нападения на Финляндию не дошло. Вопрос о том, почему в сложившейся ситуации не последовало нападения, можно в достаточной мере просто объяснить тем, что Германия – будучи формально союзницей Советского Союза – снова начала выказывать свои интересы к Скандинавскому региону. Вполне ясным знаком этого процесса стали подписанные со Швецией летом 1940 года года и с Финляндией 22 сентября 1940 (а практически уже 19 августа) так называемые соглашения о транзите, которые позволяли Германии отправлять воинские транспорты по железной дороге и автотранспортом из финских и шведских портов Ботнического залива в Северную Норвегию. Поскольку Германия не смогла выиграть воздушную битву за Англию, а также оказалась не в состоянии с имеющимся у нее флотом победить намного превосходящий английский флот осенью 1940 года, Гитлер отдал приказ 12 октября 1940 года перенести операцию «Зелеве» («Морской лев») на начало следующего года. А в январе 1941 года последовал его же приказ об окончательной отмене «Морского льва». Таким образом, Германия с середины октября 1940 года имела возможность развить свою активность в другом направлении, кроме направления через Ла-Манш. Эта изменившаяся ситуация отчетливо вырисовалась во время переговоров с Советским Союзом (с 12 по 13 ноября 1940 года), во время которых Гитлер заявил, что Финляндия пребывает под защитой Германии.

Желание шведов и финнов держаться подальше от пересекающихся интересов великих держав вполне отчетливо просматривалось на политической сцене с осени 1940 года. Этот план, несколько замаскированный предварительными представлениями, был продолжен шведским министром по делам церкви Геста Багге и промышленником С. Польссоном в августе 1940 года, когда они предложили его финскому министру обороны Рудольфу Вальдену. Во главе союза государств должен был стоять шведский король, Верховным главнокомандующим объединенными вооруженными силами предполагалось назначить Маннергейма. Участие в этом плане шведов должно было стать гарантией того, что с финской стороны не будет проводиться реваншистская политика, тогда как объединенная армия, с другой стороны, будет служить гарантом нейтралитета Финляндии и Швеции. Финское правительство приняло в основных чертах это предложение 25 октября 1940 года. После этого подтверждения шведское правительство на своем заседании 5 ноября решило продолжить детальную разработку плана. Все выглядело так, что союз Скандинавских государств имеет все перспективы возникнуть, хотя до сих пор все эти планы обсуждались только в самых узких правительственных кругах. Уже на этом этапе разработки плана Советский Союз, который узнал о нем по дипломатическим каналам, отчетливо высказал свои сомнения. Финский посланник в Стокгольме, Васастьерна, обсудил эти планы создания союза с советским послом в Стокгольме Александрой Коллонтай. После наведения справок в шведских правительственных кругах встревоженная госпожа Коллонтай сразу же поставила в известность Москву, где Молотов в полночь 6 декабря – День независимости Финляндии – вызвал в Кремль финского посланника в Москве, Паасикиви. Молотов советовал Финляндии еще раз как следует обдумать все последствия подобного союза, который, по мнению Советского Союза, мог бы нарушить равновесие сил в Скандинавском регионе. Когда и Германия, имевшая собственные мотивы против создания слишком независимого союза государств в Скандинавии, огласила их, стало понятно, что планы создания союза, вследствие негативного отношения Советского Союза, осуществить не удастся, и от них пришлось отказаться. В середине января 1941 года новое, образованное после президентских выборов финское правительство Рангелла[40], на запрос шведского правительства, которое все еще было заинтересовано в планах создания союза, вынуждено было признать, что при сложившихся обстоятельствах дальнейшее проведение переговоров по этому вопросу маловероятно. Так отрицательным отношением великих держав был лишен всякой основы финский нейтралитет в рамках скандинавского союза. В случае, если бы Финляндия в будущем снова подверглась политическому давлению, ей пришлось бы выбирать между великими державами.