Сказания о стародавних временах русских - Автор неизвестен - Древнерусская литература

А тогда люди добрыми были, соседям помогали, за работу плату не брали. И молодёжь в те времена была к старым почтивая, к малым бережливая. В простоте жили, о чистоте Купальской заботились, зла не знали друг к другу и зависти. И приходил к ним Бог в простой свитке, говорил с ними, подсказывал, а люди те по простоте своей думали, что ото Дед старый к ним ходит, и отвечали ему с уважением. А потом вдруг видели, что старец тот по земле шёл, а потом по небу, по Стезе Млечной, что Заря, несши, пролила из кувшина.

Вот играли как-то дети в траве, и девочка одна землю рыла, вскапывала и в неё травинки втыкала. Подошёл к ней Старец Белый и похвалил: «Так, дитя, сеять надо!» И дал ей всякие зёрнышки, велел посадить и поливать часто. Взяла девочка, сделала, как Дед велел, а через неделю взошли ростки. Поливала их девочка целое лето, и созрели огурцы, дыни, арбузы. Все удивлялись, ели, хвалили, новые семена собирали. И стали люди землю бороздить, стали зёрна в неё садить и с тех пор научились хлебопашеству. Горох стали сеять, чечевицу, фасоль и бобовину всякую. А потом лук степной и чеснок на огородах своих выращивали. И стало людям что есть кроме молока, масла и сухого творога.

И сам царь Усила Добрый из дуба вырезал плуг, запряг волов, распахал землю и засеял пшеницей. И когда созрел урожай, восславил богов, поставил Первый Сноп Даждьбогу, налил ковш мёда и на землю плеснул Земнобогу, — принёс им требу, как водится.

Стали наши Деды и Прадеды землю раять, хлеб сеять и богов славить, потому как больше не нуждались и коров-овец на муку не меняли.

И пришёл к ним купец чужедальний, стал показывать им золото-серебро, предлагать в обмен на кожи, сало, мясо говяжее и овчину. И царица Годыня, жена Усилы, набрала серебра-золота, стала им украшаться, стала в волосы завивать, кольца носить и браслеты, а тело в парчу-бархаты облекать. И всё жёны за ней стали так делать. А за жёнами и девчата наряжаться начали, а за ними хлопцы свои мечи в золото, а уздечки в серебро оправлять.

И стали друг другу завидовать — у кого уздечка краше или седло, и стали себя возвеличивать, а над другими смеяться. Исчезла прежняя простота, жизнь пошла какая-то другая, скучная. И сам Усила-царь заскучал, а жена его подбивает на войну идти, чтоб ещё больше серебра-злата у другого царя отобрать. И из-за тех мыслей про лишнее пошла жизнь у людей скаредная и тяжкая, к войне надо было дбаться, оружие сотворять, кузни ставить, мечи ковать, ножи крепкие, пики острые и идти на войну посреди лета.

Как узнал про то царь соседний, стал он к отпору готовиться, стал учить людей на коней садиться, в чистом поле скакать и оборону держать.

И когда Усила-царь повёл своё войско, вооружённое кто мечом, кто вилами, соседний царь своих людей выставил, и началась сеча великая. Много народу в ней полегло, много было кормёжки воронам. И пошло то Зло по степи гулять, так что соседи дальние тоже друг в дружку вцепились, и по всей земле, где Прадеды жили, один царь восстал против другого. И был от того один убыток: скотину поели, посевы вытолкли, горшки — и те побили, не в чем есть стало.

Стали Деды тут жаловаться, на Годыню-царицу нарекать, что ежели б не она, то не пошёл бы Усила на соседей войной. А Годыня кричала на Прадедов, что будь они храбрыми, то всех царей перебили б давно и добро их себе забрали. И пошло ещё большее помрачение, в полях — запустение, на скот — падёж, меж соседями — междоусобицы.

И пришёл и напал на них враг лютый, привёл его купец чужедальний. И побил тот враг Пращуров, а Годыню за шею к возу привязали, кнутами побили и в полон вместе с другими людьми увели. И потеряли Пращуры всё, что имели, и царя Усилу Доброго в землю зарыли, потому что убили его враги.

И долго длились годы рабства-отрочества, пока не собралась Русь воедино и не смогла отразить врага.

Помните же о тех Прабабах и Прадедах, что немудрыми были и из-за того земли и воли своей лишились.

Славьте богов и просите у них токмо мира и хлеба, а что лишнего — то ненадобно!

СКАЗАНИЕ ПРО РАЙ-ИРИЙ

прежние часы, во времена давние ходили Пращуры наши по степям. Стада гоняли, в телегах жили, и всё добро — на возу, и жена с детьми, и всё добро — скотина в степи — овцы, коровы, лошади.

И был в те времена старик один самый древний — всем Дедам Дед. Был он весь сивый, а борода жёлтая и аж зелёная от старости, от всех тех годов, от каких не осталось ни сынов, ни дочек, ни внуков, а правнуки уже переженились давно, у самих бороды сивые, и праправнучки скоро замуж выйдут.

И не боялся тот Дед говорить правду, даже царя укорял, если надо. И было ему за то уваженье великое, и все к нему за советом шли, несли Деду кусок лепший, малину-ягоду сладкую и землянику лесную, а Дед брал и раздавал детям.

В те времена люди не знали ни хлеба, ни картошки с капустой. Собирали щавель дикий в поле, искали катран — корень сладкий да жёлтых петушков листья зубчатые. Тем и жили, молоко пили, на свято мясо ели и горя большого не ведали.

Сядут ночью у костра большого, а старый Дед бывальщину заведёт, побасенки людям рассказывает, а теми побасенками и правду скажет про времена ещё древнейшие и про обычаи Пращуров.

«Теперь не знаете вы, люди добрые, как Пращуры наши Царей хоронили. Выкопают могилу, положат Царя в убранстве, а с ним и коней его добрых, и воинов, вместе павших, и слуг его верных. А с ним вместе и жену его, что сама на себя наложила руки, перед санями царскими убиваючись, чтоб вместе с ним ехать в край дальний, на святую воду Большой Реки, где семь речек течёт, где стоит Рай-Ирий.

Там цветы цветут, никогда не вянут, там птицы щебечут в кустах зелёных, с которых лист никогда не падает. Там сын мой живёт родимый, который в бою сложил голову от недруга злого. И там все наши Деды и Прадеды свивают снопы на полях Сварожиих, а на свои поля уже никогда не придут, на коров и овнов своих не глянут.

И в том Рае-Ирии ясном птицы зимой живут, весны дожидаются. А когда придут Крышний с Вышним, зазеленеет трава и зацветут вишни, летят домой под крышу свою, находят гнездо, в котором птенцов прошлый год выводили и готовятся в этом ещё выводить.

Летят скворцы и жаворонки, летят ласточки и поют-щебечут, а о чём — мы не разумеем. А щебечут они слово ясное, несут нам привет с Того Света от родичей, что ушли гонять стада синие в Нави, а про нас помнят и хотят сказать слово доброе, хотят помочь, уберечь от зла. И говорят они птицам-вестницам: „Вы летите, пташечки малые, летите домой и несите весточку, да скажите сынам и дочкам, чтоб не плакали по нас, не тревожились. Мы своё отжили, отстрадали, а теперь обрели жизнь счастливую!“

И летит ласточка, грудка белая, прилетит домой, на дерево сядет, защебечет-засвищет, за душу возьмёт, а про что говорит — не ведомо.

А речёт она, чтоб мы не печалились, не тужили понапрасну за отцом с матерью. Что отжили они своё, а срок придёт — и мы с ними будем!»

Расскажет про то Дед и надолго задумается.

СКАЗАНИЕ ПРО ОГЫЛУ ЧУДНОГО И ЕГО СЫНОВЕЙ

старые часы, в древние времена, когда пасли Пращуры скот в степи и домов не строили, был царём у них Огыла Чудный. И был царь тот силён, как два быка, что деревянным плугом землю пашут, и был он силён, как два жеребца, что с возом пшеницы по горам скачут, скачут без передыха, без устали, в пене летят с возом тяжёлым, а дух перевести не хотят. Такой был царь Огыла Чудный — телегу за задки одной рукой брал, из колеи глубокой вытаскивал и с краю ставил, так что лошади на него оборачивались и силе той страшной удивлялись.

И ходило с царём по степи много народа, почитали его и уважали за силу его чудную, за доброту и заботу о людях.

И было у Огылы два сына, два сына, как два месяца, молодые да пригожие, на матерь схожие, которая давно умерла. А когда умерла мать их царица, поплакал по ней царь, детей взял, стал миловать и голубить двойняшек, при себе на телеге царской держал, сам кормил, пеленал и стал им заместо матери.

Подрастали дети, возле него игрались, друг с дружкой дрались, смеялись, царь на них ласково покрикивал, поил-кормил, спать укладывал.

И росли сыновья, как трава в степи, — сильные, здравые и весёлые. И учились на коне скакать, мечом рубить и бороться. И выросли сыновья, как два явора, друг на друга похожие, так что и отец путался, кого из них зовут Бровко, а кого Вовко.

И любил их народ вольный за доброту их, за храбрость, за то, что защищать всех обещались. И клялись царевичи людям своим быть верными, а отцу послушными, и целовали на том бляхи, подвешенные к отцовскому возу, которые гремели-звенели на ходу, чтоб все знали — то царь Огыла едет! И ещё целовали бляхи царевичи, обещая всякую беду избыть, старцев уважать, о детях заботиться, порядок держать, ни вдов, ни сирот не забывать.