Железо и розы - Александр Лекаренко

Оскалившись, он оглянулся через плечо, - кто мог видеть его? Из-за какого дерева на него направлены желтые линзы бинокуляров? Его охватывала привычная паранойа - и это было приятно, - вокруг одни враги. А на войне, как на войне и можно убивать, не так ли?

Он съехал спиной по стене и сел на пол, сжавшись в комок, огонь в его сердце становился холоднее и ярче, по телу продолжали ходить волны энергии, смывая чувство самохранения, выжимая из мозга обоюдоострые мысли, - он начал обдумывать акцию.

Г л а в а  17.

Во второй половине дня он вышел из дому и посвистывая, направился в лес. На нем были камуфляжные штаны, простые кеды с брезентовым верхом, черная майка и зеленая бейсболка, за плечами, - небольшой рюкзак. Он шел неспешно, разгребая палкой сухие листья, нагибаясь, чтобы поднять гриб, часто присаживаясь для ненужного ему отдыха - и медленно, по широкой дуге приближался к карьеру.

Карьер располагался посреди редкого леса, километрах в двенадцати от Алешиной берлоги, - это было то самое место, где планировалось устроить лагерь два месяца назад. Он был давно заброшен, сквозь песок, как в колодце, проступила кристаллъно-чистая вода. Рыбы там почти не было, зато водились гигантские, шипастые и зеленые как рептилии раки, неизвестно чем питавшиеся на белоснежном песке, - если только их не подкармливали любители глубоких колодцев. Центр озера был очень глубок, Алеша нырял там, но ни разу не достиг дна, - оно воронкой уходило в зеленые сумерки. Чаша карьера кое-где обвалилась, к озеру протянулись щупальца барханов, поросшие соснами, но несмотря на живописность, песок там был нашпигован ржавым железом и место не пользовалось особой популярностью, - рядом протекала рыбная река, с намного более удобными для туризма берегами. К карьеру имелась дорога, но сильно раздолбанная и уже поросшая деревьями, - любители красивого отдыха и красивых машин туда не ездили, а у любителей попроще, джипов не было.

Последние два километра Алеша скрытно двигался лесом вдоль дороги, но ни-каких приготовлений к встрече не заметил и в сумерках вышел к краю песчаного обрыва, расположенного напротив въезда в карьер. Здесь он снял рюкзак и приготовился ждать, отсюда хорошо просматривалось пространство внизу и вверху, Никаких признаков человека не наблюдалось. Из карьера можно было выбраться на своих двоих в нескольких местах, по осыпавшимся склонам, но съехать на машине было возможно только по дороге. Вряд ли кто-то располагал силами чтобы проконтролировать все заросшее редким лесом пространство, вокруг здоровенной дыры в земле, такие силы невозможно было скрыть и хотя до полуночи было еще далеко, но сейчас, в сумерках, следовало располагать засаду, - на дороге - или являться к месту встречи, чтобы осмотреться вокруг - и он приготовился к любому развитию событий, когда увидел лучи фар, пляшущие среди деревьев.

Даже с учетом пересеченной местности, машина двигалась странно, - рывкам как будто за рулем сидел смертельно пьяный или больной человек. Уже почти стемнело, когда зацепив сосну на краю дороги, она боком сползла на дно карьера. Хлопнули дверцы. На дне сгустился мрак, луна еще не взошла и он с трудом различил какие-то тени, услышал плеск воды и вдруг, - зазвенел смех, вспыхнуло огненное колесо, закружилось со свистом, разбрасывая искры, бросая алые блики на стены карьера и голые Гела, Зебра и Эвелина закружились вокруг него, задирая к небу смеющиеся лица, испещренные полосами фейерверка.

Они убили таксиста прямо в машине на пустой и темнеющей дороге к карьеру. Гела выстрелила ему в печень и минуты полторы они с любопытством наблюдали как несчастный мужик, нашедший в себе силы вывалиться из салона, умирает на песке. Затем, они засыпали следы крови и засунули труп в багажник. О вождении машины все трое имели самое приблизительное представление, но до места черти их донесли, не дав завязнуть в песке и захлебнуться от смеха, когда они рвали руль друг у друга из рук, - торговый Мариополь был известной столицей наркоперебора, а богатые дамы могли позволить себе все. Все могло бы понестись и дальше на волне успеха, но донеся до карьера, черти оставили их надоумив напоследок опустить на середине озера, вплавь отбуксированный труп неудачливого водителя - и радиомаяк не захлебнулся в багажнике, поскольку удачницам хотелось покататься еще. Диспетчер, не получив никаких сообщений и не увидев в конце смены в воду канувшего водителя, - связался с милицией.

Леопо-о-о-льд, подлый трус, выходи-и! - завизжала Гела, разметывая черные кудри по голым плечам. - Дура! - Зебра хлестко влепила ей по заду подъемом ноги, - Его здесь нет! - Он здесь, - тихо сказала Эвелина. И путаясь в собственных ногах и планах, он съехал вниз по крутому песчаному склону, - в алый круг кружащегося огня.

Машина дорожно-патрульной службы осторожно въехала в корявую просеку, которая когда-то была дорогой в карьер. Патрульные двигались медленно, хотя и не ожидали увидеть ничего особенного, кроме обычной картины, - машины брошенной в посадке. Они понимающе переглянулись, заметив впереди багровые отблески огня, - машина горела, - что было вполне обычным делом. И слегка увеличив скорость, они наклонились к ветровому стеклу, всматриваясь в багровую тьму, что ожидала их впереди.

Эвелина сидела на крыше машины, положив подбородок на голые колени и смотрела вверх, туда где дорога прорезала песчаный обрыв, - как прорезь прицела. Она еще ничего не видела и не слышала, - но она чувствовала. Под рукой ее лежало помповое ружье.

Последние полкилометра патрульные проползли на подфарниках, вышли из машины метров за сто и пешком, осторожно приблизились к въезду в карьер. Машины стоящей в тени обрыва, они не увидели, но то, что увидели, - мигом вывело их из состояния рабочей алертности, они чуть не расхохотались. Какой-то сильно загорелый бык, елозя коленями по песку и мелькая белыми ягодицами, пилил сзади здоровенную телку, вторая, свесив патлы, ползала раком вокруг и заглядывала им между ног. Рядом, замирая, докручивалось колесo фейерверка. Сдерживая смех и подталкивая друг друга плечами, патрульные начали тихо спускаться вниз, держа наготове мощные фонари.

Время. Где оно? Сколько его? В мгновение между мельканием чьих-то ягодиц, вмешается жизнь и смерть.

Когда грохнул выстрел, вспышкой осветив стены карьера и сметя наземь чуть поотставшего патрульного, - опередивший его лишь на миг жизни рефлекторно пригнулся. Один лишь миг он полагал, что это, - грохот и вспышка фейерверка, - следующий миг ударом дроби разворотил ему верхнюю часть груди, пара дробин прошибла бровь и глаз.

Алеша с Зеброй расцепились и ошарашено упали на песок, Гела метнулась на четвереньках к вороху одежды, в котором лежал пистолет, чертово колесо остановилось, испустив последнюю струйку дыма. Вдруг, ожил фонарь в руке мертвого патрульного и вдоль земли ударил луч света. Грянул еще один выстрел, тело вздрогнуло, фонарь откатился в сторону, но не погас. Эвелина вышла из темноты.

- Кто-то мог остаться в машине! - хрипло сказал Алеша и вырвав у нее ружье, бросился к дороге. Сверху хлопнул пистолетный выстрел. Пуля пролетела высоко над их головами. Но третий патрульный продолжал стрелять. Алеша выстрелил в ответ и стрельба прекратилась. Через несколько секунд наверху взревел двигатель и между деревьями мелькнули огни быстро удалявшегося автомобиля.

- Валим отсюда! - крикнула Гела, приплясывая на одной ноге, а второй не попадая в штанину шортов. Молча выкрутив из ее руки пистолет, Алеша расшвырял ворох одежды в стороны владелиц, извлек из него второй и заменил этим оружием то, что лежало в кобурах у патрульных. - Зачем это? - спросила Эвелина, следуя за ним к машине, - Неужели номера их пистолетов нигде не записаны? - Записаны,- кивнул Алеша, - В дежурной части их отделения. Но кроме их отделения, есть еще отдел внутренней безопасности УВД и такой же, - в министерстве. А над ними есть прокуратура. А рядом есть СБ. А с другой стороны, - министерство юстиции. Вот пусть и попутаются друг у друга под ногами, - он бросил пистолеты на сиденье через открытое окно, Эвелина внимательно следила за его движениями, когда он вытаскивал из багажника «маяк» и забрасывал его в озеро. - Никто не любит земляных  ментов и никто не может без них обойтись. Даже если они будут точно знать, что пистолеты подбросил я, все равно найдут причину дать кому-то по башке и выкинуть с работы, - он распахнул дверцу и ухмыльнулся, - Наверняка, самого лучшего. Быстро в машину, одеваться потом будем. -

Наверху дороги Алеша притормозил и бросил там третий ствол из первоначального комплекта, - Грызите, собаки. –

Г л а в а  18.

Утро застало их далеко от места событий. Понимая, что на дорогах появляться нельзя, а окрестности карьера очень скоро начнут прочесывать, Алеша стремился уйти как можно дальше, всю ночь двигаясь запутанными проселками, то лесом, то степью, то руслом высохшей речки, - на север, к русской границе. Он больше не рационализировал свою судьбу, он просто действовал, как на воин. Бег начался. Лесостепь перешла в сплошной, матерый сосняк, который выглядел дремучим, но проехать по нему было можно. В этих лесах было полно танковых и артиллерийских полигонов, объектов ПВО, ракетных точек и ЗКП, - замаскированных командных пунктов. Когда-то, все это без экономии средств, надолго сделанное имущество, принадлежало великой и непобедимой Советской Армии, а сам укрепрайон прикрывал Москву с юго-запада, - теперь все было брошено и разграблено. Когда-то, эти леса были нашпигованы железом военного качества и не так давно Алеша сам рыскал здесь, грызясь с другими волками и хватая все, что можно было ухватить, - от танков до арматуры ракетных шахт, - он хорошо знал эти места. Теперь укрепрайон уже не прикрывал импотентности нового государства, продавшего броню на фольгу для «сникерсов» и снявшего штаны перед своими новыми голубыми друзьями, железа не осталось или осталось так глубоко в этой, умевшей его хранить земле, что достать его было себе дороже для халявщиков, - но дороги остались. По одной из таких дорог, - зажатой меж высоких сосен, которые специально не рубили и узкой для незаметности сверху, - Алеша провел машину к известному ему месту. Черт его знает, что там было раньше - но там была вода, а среди покрытых лесом завалов бетона и колючей проволоки, легко было спрятаться и защищаться. От кого? Зачем? Таких вопросов больше не возникало в Алешиной голове, он больше не думал о том, что он, - киллер, не обвиняемый ни в одном из известных убийств. Он больше не хотел быть волком, издыхающим от тоски в своей берлоге, он больше не хотел посыпать свои колени собственным прахом и выть на луну, бросающую зебровые полосы на его холодную постель. Он будет защищаться и защищать своих девок от всего мира, он пойдет с ними до конца. Все. Война началась.