Твое счастье рядом - Пола Хейтон

Глухо, словно через толщу воды, темной и глубокой, донеслось проклятие. Когда Габи пришла в себя, он нес ее через террасу, ее голова покоилась на его широкой груди, а миниатюрные ножки свободно раскачивались в воздухе. Никогда еще мужчины не носили Габи на руках, даже когда она была ребенком. И она безусловно бы воспротивилась, если бы кто-то попытался сделать нечто подобное. Но сейчас…

Между тем Луис довольно бесцеремонно бросил ее на кровать.

– А теперь, Бога ради, вытрись и переоденься.

Габи слышала этот знакомый резкий голос, но вместо того, чтобы подчиниться, только перевернулась и уткнулась носом в подушку. Снова послышалось приглушенное проклятие, затем шаги – вначале удаляющиеся, потом приближающиеся. Мгновение спустя Луис рывком поднял ее. Габи попыталась воспротивиться, но он ловко сдернул с нее ночную рубашку и, несмотря на ее слабые протесты, с присущей ему ловкостью быстро растер ее тело.

– Где хранятся твои ночные рубашки? – требовательно спросил Луис.

– М-м-м?

Луис вновь слегка встряхнул Габи и, когда она мягко осела прямо возле него, начал быстро выдвигать и задвигать ящики шкафа. Последовала короткая пауза, затем Габи почувствовала как он тяжело опустился на кровать рядом с ней. Она только сонно улыбнулась и повернулась в сторону Луиса.

– Я не знаю, куда Хуанита положила твои ночные рубашки, поэтому тебе придется надеть на себя вот это. Она вполне сухая, чего, однако, нельзя сказать о моем пиджаке.

– Спасибо, – пробормотала Габи, не до конца понимая, за что благодарит. Она ощутила, как все те же руки завернули ее во что-то теплое и мягкое, похожее на невесомое облако. Одна рука, затем другая, потом кончики пальцев легко скользнули по ее озябшему телу, отчего по нему тут же пробежали мурашки.

– Габи, – голос звучал совсем близко, и, приоткрыв глаза, Габи увидела, что Луис склонился над ней. – Надеюсь, все будет в порядке?

– М-м-м.

– И больше, пожалуйста, никаких ночных прогулок. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Габи взглянула на него сонными глазами, а затем, словно исполняя давно задуманное желание, подняла руку, скользнула ею по его шее, запустила пальцы в кудрявые волосы на груди и провела по его спине. Затем Габи притянула его к себе и почувствовала, как под гладкой, словно атлас, кожей напряглись упругие мышцы.

Ладонь второй руки Габи положила Луису на грудь, перебирая пальцами вьющиеся волосы. От легких прикосновений ее ладоней его дыхание участилось, а крошечные соски затвердели. Луис вздрогнул всем телом, и она почувствовала тяжелые удары его сердца. Габи подняла к нему лицо и ощутила на щеке теплое дыхание. Ее влажные губы жадно раскрылись навстречу поцелую.

Луис ощутил на своих губах пряный аромат дикого меда. Его язык погрузился в ее губы, тело напряглось и отяжелело. Мысли Габи о том, что следует делать, а чего не следует, куда-то испарились. Оставался лишь один первобытный инстинкт, повелевающий прижать его к себе, раствориться в нем, принять его в себя. Тело Габи напряглось, и она выгнулась навстречу ему. На мгновение руки Луиса обхватили ее плечи, пальцы впились в тело, но он тут же разжал их, резко высвободившись из объятий.

Габи протестующе застонала.

– Нет, Габи, не сейчас. Я хочу, дорогая, чтобы ты полностью сознавала себя, когда мы будем любить друг друга, и я хочу, чтобы этот миг навсегда запечатлелся в твоей памяти.

Луис поднялся и натянул простыню ей до подбородка. Но прежде чем он неслышно закрыл за собой дверь, Габи погрузилась в глубокий сон.

– Добрый день, сеньорита Габриэла.

Послышалось тихое постукивание фарфоровой посуды, а затем яркий луч света ударил Габи прямо в глаза. Остатки глубокого сна, в который она погрузилась после своего приключения, улетучились. Габи открыла глаза и увидела молодую горничную, открывающую последний ставень.

– Добрый день, Хуанита. – Габи повернулась к горничной и, когда та ушла, улыбнулась.

Поднос с завтраком стоял на столике возле кровати, от него исходил аппетитный запах. Габи почувствовала, что в горле пересохло, и от аромата чая у нее потекли слюнки. Она слегка приподнялась и замерла. Ее карие глаза потемнели от ужаса, отказываясь воспринимать увиденное. Вместо шелковой ночной рубашки на ней была матросская рубашка из тонкого поплина, показавшаяся ей пугающе знакомой. Все произошедшее всплыло в памяти, словно из тумана… Но ведь хоть что-то из тех видений должно было, наверное, произойти на самом деле. Луис действительно надел на нее эту рубашку, которая продолжала хранить тепло его тела! И даже сейчас, слегка нагнув голову, она была уверена, что чувствует запах Луиса Эстрадо.

Габи прищурилась, пытаясь привести в порядок воспоминания, постепенно всплывающие в ее сознании, восстановить ход событий. Да, она чувствовала себя как-то очень странно и вышла в сад к бассейну… Затем она повернулась и увидела его. Даже сейчас, лежа в теплой постели, она содрогнулась, вспомнив об этом… Потом она упала в темную воду бассейна, и он на руках отнес ее в дом, раздел – при этом воспоминании щеки Габи сразу запылали – и надел на нее эту рубашку. А потом он ушел… действительно ли ушел просто так?

Откуда же эти эротические видения, всю ночь преследовавшие ее во сне? Неужели это лишь отражение того, что действительно произошло в этой постели? Нет, это только сон. Она не могла вести себя так с мужчиной, это не в ее правилах, тем более с тем, кого она ненавидит.

И все-таки случившееся было правдой. В зрелом возрасте, двадцати шести лет от роду, благоразумная, твердо стоящая на ногах, Габи Холм вдруг начала предаваться любовным мечтаниям! Какое-то время она сидела, покусывая губы, а затем с иронией подумала, что в подобных случаях стоит чуть более обдуманно выбирать мужчин.

С жадностью выпив чай, она пошла в ванную комнату и, встав перед зеркалом, начала медленно расстегивать пуговицы рубашки. Показалось ли это ей, или выражение ее глаз действительно изменилось? Быстро отведя взгляд в сторону, Габи уронила на пол рубашку и в ужасе уставилась на свои плечи. Две бледно-голубые отметины недвусмысленно указывали, куда впились пальцы Луиса, когда они остались одни вдвоем в душной комнате.

И что он сказал тогда? «Когда мы будем любить друг друга…». «Когда», а не «если». И его слова, постоянно возникающие в ее сознании, не походили на угрозу, а звучали как обещание чего-то неизбежного.

Когда Габи спустилась к завтраку, она услышала мужские голоса, разговаривающие на повышенных тонах, и в нерешительности остановилась в дверном проеме. Дед сидел во главе стола, а Луис, опершись на локоть, застыл у окна, уныло глядя в сад. Старик поднял голову и увидел Габи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});