Где Цезарь кровью истекал - Рекс Стаут

В этом месте Лили меня остановила и попросила рассказать о чём-нибудь ином. Мы выкурили ещё по сигарете, и так, наверное, закончилось бы моё дежурство, если бы с пастбища не послышался внезапный шум. Словно упало что-то тяжёлое — разобрать было трудно из-за стрёкота сверчков и кузнечиков. Возможно, тревожиться было не из-за чего, но, вспомнив, что охраняемые мною ворота не единственный путь на пастбище, я решил расследовать. Я встал и заявил, что собираюсь обойти вокруг и выяснить, что случилось. Лили запротестовала, но я настоял на своём, и мы пошли вместе.

Она уцепилась за мою руку, чтобы, по её словам, не спотыкаться. Я забыл о зарослях шиповника, и Лили, конечно, запуталась в них, так что мне пришлось останавливаться и извлекать её оттуда. Завернув за угол ограды, мы оказались в саду, рядом с домом, и я сказал, что теперь справлюсь сам, но она заявила, что ей нравится моё общество. Быка я не обнаружил, но он, казалось, всегда находился на другом конце пастбища. Мы прошли весь сад и добрались до ворот, но Цезаря по-прежнему нигде не было видно. Я остановился, навострив уши, поскольку услышал впереди какой-то шорох, словно что-то волокли по земле. Я поспешил вперёд, светя по сторонам фонариком. Лили чуть-чуть поотстала. Сказать по правде, шорох меня встревожил, поэтому, увидев наконец быка ярдах в десяти от забора, я испытал заметное облегчение. В следующий миг я увидел, что бык стоит на голове, во всяком случае, так показалось при тусклом свете фонарика. Я припустил трусцой. Приблизившись почти вплотную, я разглядел, что бык что-то перекатывает по земле рогами. Присмотревшись, я едва не выронил фонарик… За спиной раздался испуганный возглас, а затем послышался хриплый шёпот Лили:

— Это… это же… Боже, да остановите же его!

Возможно, тот, на земле, был ещё жив, поэтому я не стал тратить времени на поиски людей, которые могли справиться с быком. Переложив фонарик в левую руку, я выпростал пистолет и стал осторожно приближаться к Цезарю. Смекнув, что он может броситься на свет, я отвёл руку с фонариком подальше в сторону, направив луч прямо на морду быка. Но бык не трогался с места. Я был уже в нескольких шагах, когда он поднял голову и заморгал на свет. Я трижды выстрелил в небо. Бык взбрыкнул крупом, резко развернулся и, дробно топоча, ускакал прочь. Я мигом подскочил к распростёртому на траве телу и посветил фонариком. Одного взгляда было достаточно. Чёрта с два он жив, подумал я, и вернулся к забору. Лили, несвязно лопоча, спрашивала меня о чём-то, и я прорычал:

— Это Клайд Осгуд. Мёртвый. Убирайтесь отсюда или замолчите, не то…

Со стороны дома донеслись крики, и я завопил что было мочи:

— Сюда! Сюда!

Показались огни фонариков — один подпрыгивал на газоне, а второй быстро двигался вдоль забора. Минуту спустя на место происшествия прибыли четверо: Пратт, Джимми, Каролина и Мак-Миллан. Мне не пришлось ничего объяснять — фонарики у них были, а остальное лежало у их ног. Посмотрев один раз, Каролина отвернулась и больше не оборачивалась. Пратт привалился к забору, не в силах отвести взгляд. Джимми влез было на забор, но тут же спрыгнул назад.

— Вынесите его отсюда, — хрипло приказал Пратт. — Надо убрать его… Где Бёрт? Куда подевался этот чёртов Бёрт?

Мак-Миллан осмотрел тело и подошёл ко мне.

— В кого вы стреляли? — спросил он. — Не в Цезаря, надеюсь? Где он?

Я ответил, что понятия не имею.

Из темноты вынырнул Бёрт с большим электрическим фонарём. Откуда-то возник Дэйв с дробовиком и в комбинезоне поверх ночной рубашки. Мак-Миллан куда-то исчез, потом вернулся и сообщил, что бык цел и невредим и что не мешало бы его привязать, но верёвки поблизости нет. Дэйв вызвался сбегать за верёвкой, а я пока залез на забор. Каролина задала какой-то вопрос, я не расслышал, но на всякий случай утвердительно кивнул.

Уже после того, как Дэйв приволок верёвку и Мак-Миллан доложил, что бык привязан, я вдруг обнаружил среди нас Ниро Вульфа. Знакомый голос окликнул меня, я, не веря своим ушам, обернулся и увидел своего патрона в шляпе и с тростью.

— Тебе сейчас не нужен фонарик, — сказал он, протягивая руку. — Дай его мне.

— Как вы добрались сюда в темноте? — спросил я.

— Пешком. Я услышал выстрелы и подумал, не случилось ли что с тобой. Я подошёл, когда мистер Мак-Миллан привязывал Цезаря к ограде. Он и рассказал мне, что произошло — точнее, что вы обнаружили. Кстати, я вынужден вновь предупредить, чтобы ты сдерживал свои буйные профессиональные инстинкты. Не хотелось бы оказаться замешанным в это дело.

— При чём тут мои профессиональные инстинкты?

— Разве не понимаешь? Ничего, просто у тебя был шок. Когда придёшь в себя, не забудь, что мы должны соблюдать осторожность. Так могу я воспользоваться фонариком?

Я отдал фонарик, и Вульф двинулся вдоль забора. Услыхав, что Мак-Миллан подзывает меня на подмогу, я соскочил на пастбище и на негнущихся ногах подошёл к нему. Дэйв притащил рулон брезента, Джимми с Мак-Милланом разостлали его на траве, а Пратт, Дэйв и Бёрт стояли и наблюдали за ними. Бёрт, впрочем, светил им фонарём.

— Нам не следует?.. — дрожащим голосом заговорил Пратт. — …Может, ещё не поздно… Вы уверены, что он мёртв?

— Глаза у вас есть? Убедитесь сами, — ответил Мак-Миллан, расправляя брезент. — Помогите, Гудвин. Положим его на брезент и возьмём каждый за угол. Пойдём через ворота.

Я сглотнул комок в горле и взялся за угол брезента.

Брезент несли все, кроме Дэйва, который поспешил вперёд открыть ворота. Когда мы миновали привязанного быка, он повернул голову и проводил нас взглядом. За воротами мы опустили ношу на землю, поменяли руки и понесли дальше. Поднявшись на террасу, мы в нерешительности остановились, но появилась Каролина и провела нас в комнату с фортепиано, в углу которой стоял диван, уже накрытый простынями. Мы опустили тело на диван, не разворачивая, и стояли, не глядя друг на друга.

— Ничего подобного прежде не видел, — сказал вдруг Дэйв. Без дробовика он казался ниже ростом. — Господи, как же это случилось?

— Замолчи, — велел Пратт. Он выглядел вконец разбитым. — Надо позвонить… Мы должны уведомить Осгудов. И доктора. Надо обязательно вызвать доктора. Или нет?

Джимми взял его за руку.

— Успокойтесь, дядя Том, — сказал он. — Вы не виноваты. Какого чёрта он забрался на пастбище? Выпейте чего-нибудь крепкого. Я сам всем позвоню.

Бёрт выскочил из комнаты, как только услышал слово «выпейте». Каролина куда-то пропала. Остальные переминались с ноги на ногу. Я оставил их и отправился наверх.

Ниро Вульф, уютно устроившись в кресле, читал при свете настольной лампы одну из книг, захваченных нами с собой. Зная мою поступь, он не поднял головы, когда я вошёл, — точь-в-точь, как у себя дома. Я прошёл в ванную, снял рубашку, вымыл руки, плеснул холодной водой в лицо, оделся, вернулся в комнату и присел на край стула.

Вульф оторвался от чтения ровно настолько, чтобы сказать:

— Ты не собираешься спать? Тебе следовало бы прилечь. Надо расслабиться. Я скоро закончу. Уже одиннадцать.

— Знаю. Скоро явится доктор выписывать свидетельство и наверняка захочет со мной поговорить. Я первый подоспел на место происшествия.

Вульф буркнул что-то нечленораздельное и снова уткнулся в книгу. Я остался сидеть, поглощённый мрачными мыслями. Не знаю, сколько это продолжалось, поскольку я пребывал в прострации, но, когда Вульф снова заговорил, я обнаружил, что бессознательно скребу ладонь левой руки пальцами правой, уставившись в пол.

— Ты должен знать, Арчи, что меня это раздражает. Как можно с таким бессмысленным видом тереть ладонь?

— Привыкнете со временем, — вызывающе ответил я.

Он дочитал до абзаца, загнул страницу, захлопнул книгу и вздохнул:

— Что это, проявление буйного нрава? Я понимаю, шок есть шок, но тебе случалось сталкиваться с насилием. Правда, при виде обезображенного трупа с каждым может…

— Труп здесь ни при чём. Читайте, я не буду вам мешать. Настроение у меня неважное, но к утру я очухаюсь. Вы упоминали мои профессиональные инстинкты. Не знаю, как насчёт инстинктов, но профессиональная гордость у меня есть. Мне было поручено следить за быком, верно? А я сидел у дороги и курил, пока бык убивал человека.

— Ты охранял быка, а не человека. Бык не пострадал.

— Благодарю покорнейше. Фууу! Когда ещё случалось, чтобы я не справился с вашим поручением? Когда Арчи Гудвину вменяется в обязанность проследить, чтобы с быком ничего не случилось, то ничего не должно случиться. А вы мне говорите, что бык не пострадал, что он всего-навсего прикончил человека… Просто голова кругом идёт. Как это называется?

— Софистика. Казуистика. Ignoratio elenchi.[5]

— Пусть так. Согласен на все три.

— Тебя довело до этого состояния чувство долга. Ты считаешь, что должен был предотвратить случившееся?