МИР ТЕСЕН - Дэвид Лодж

— Правда, уютно? — сказал доктор. — Угольки светятся, и вроде теплее становится.

— А у меня для вас подарочек из дьюти-фри, — сказал Моррис, вынимая из кармана пальто пол-литровую фляжку виски.

— Пошли вам Господь всех благ земных! Да, вспоминаю старые добрые времена! — простонал О'Шей. Он опустился на корточки и стал выискивать стаканы в нижнем отделении серванта. — Когда профессор Цапп жил в моем доме, — доверительно сообщил он Персу, — виски текло рекой.

— Не подумай чего дурного, Персик, — сказал Моррис Цапп. — Майло просто хочет сказать, что в буфете я всегда держал бутылку-другую «Старого деда».

— Так где же тетя Нуала? — спросил Перс, когда они хлебнули виски и О'Шей снова наполнил стаканы.

— Поехала в Слайго. В семье у них неладно. — Доктор О'Шей мрачно покачал головой. — Сестрица ее плоха, совсем плоха. И все из-за дочери, чертовки Бернадетты.

— Бернадетты? — вмешался Моррис Цапп. — Это той чернявой девчушки, которая жила у вас, когда я здесь снимал квартиру?

— Той самой. А ты знаешь свою кузину Бернадетту, Перс?

— Я не видел ее с раннего детства. Потом до меня дошли слухи о каком-то скандале.

— Да, был скандал, это точно. Когда она от нас ушла, то вернулась в Ирландию и нанялась горничной в гостинице в Слайго, и кто-то из постояльцев сбил ее с пути истинного. Короче, она забеременела, и ее прогнали.

— И кто же ее соблазнил? — спросил Моррис Цапп.

— Этого никто не знает. Бернадетта отказалась назвать его. Ну и вот, вернулась она домой, и родители уж так убивались, уж так сердились…

— И сказали, чтобы она больше не оскверняла порог родного дома, — подсказал Моррис Цапп.

— Ну, слов было поменьше, но с тем же результатом согласился О'Шей. — Бернадетта собрала вещички и среди ночи ушла из дому. — Он сделал многозначительную паузу, осушил стакан и вытер ладонью губы, прошуршав по отросшей за день щетине. — И с тех пор мы о ней не слышали. А мать ее от горя совсем извелась. Мы все боялись, что Бернадетта поехала в Лондон, в клинику, где делают аборты. Как знать, может, и померла там в смертном грехе. — Сделав это скоропалительное заключение, доктор О'Шей перекрестился и испустил глубокий вздох: — Будем жить надеждой, что Господь ниспослал ей раскаяние…

В коридоре зазвонил телефон.

— Это медсестра, звонит узнать, куда я пропал, — сказал О'Шей. — Он встал и, нагнувшись, выключил иллюминацию в камине.

— Ну и мы пойдем, — сказал Моррис Цапп. — Рад был повидать вас, Майло. — Выйдя из дома, он задрал голову и со вздохом окинул взглядом верхний этаж. — Вон там я снимал квартиру, а Бернадетта была за уборщицу. Бедняжка… Девчонка она была недурная, несмотря на щербатый рот. Когда я слышу, как легко такие барышни в наши дни попадают в беду, я просто свирепею. А тот, кто совратил ее, неужели не мог принять соответствующих мер?

— В Ирландии невозможно достать противозачаточные средства. Их продажа запрещена законом.

— Неужели? Ну тогда ты, наверное, набьешь здесь свой чемодан презервативами?

— Нет, — ответил Перс. Я против добрачных связей для обоих полов.

— Что ж, Персик, это прекрасная идея, но, если хочешь знать мое мнение, едва ли она когда-нибудь приживется.

Они расстались на углу Гитингсроуд. Моррис Цапп направлялся в дом Филиппа Лоу, который находился неподалеку, а Перс — в общежитие.

— Вы идете сегодня в театр? — спросил Перс.

— Нет, Филипп Лоу отсоветовал. Я лучше пораньше лягу спать, мне надо прийти в себя после смены часовых поясов. Ну, пока.

Перс заспешил в корпус Мартино, но оказалось, что к ужину он опоздал, поскольку из-за спектакля его перенесли на более раннее время.

— Не расстраивайся, сынок, еда была неважнецкая, — сказала ему официантка с желтыми кудряшками, накрывая стол к завтраку в совершенно пустом зале. — Картофельная запеканка с мясом из того, что с обеда осталось. Если хочешь, возьми в буфете печенья и сыра.

С жадностью набив рот крекерами и сыром «чеддер», Перс поспешил в вестибюль общежития. У входа стоял начеку Робин Демпси, вырядившийся в щегольской коричневый блейзер и серые брюки из шерстяной фланели.

— Вы идете в театр? — спросил его Перс. Меня не подбросите?

— Извини, старик, у меня в машине уже нет места. От ворот кампуса отходит автобус. Если бегом, то успеешь.

Перс побежал, но на автобус не успел. Пока он стоял у ворот кампуса, размышляя, как быть, мимо, обдав его грязью, промчался на «фольксвагене» Робин Демпси. Рядом с ним на переднем сиденье сидела Анжелика. Она улыбнулась и помахала ему. Больше в машине никого не было.

На улице стемнело и похолодало. Перс поднял воротник куртки и, засунув руки в карманы, зашагал по направлению к центру города. К тому времени, когда он разыскал драматический театр — бетонное футуристическое сооружение по соседству со зданием ратуши, — представление шло полным ходом. Пробравшись на свое место, он увидел на сцене одетого под Робин Гуда актера, который наставлял публику шипением предупреждать о появлении злого маркиза Карабаса. Затем последовал дуэт сына мельника и принцессы, его возлюбленной; далее зрители увидели комическую сценку, в которой два неумелых маляра, оклеивая обоями королевские покои, обляпывают себя клейстером и то и дело роняют инструменты королю на подагрические ноги. Закончилось первое действие песнями и танцами с участием всей труппы — пародией на фильм «Субботняя лихорадка», в которой Кот в Сапогах побеждает в конкурсе на лучшего танцора королевской дискотеки.

Когда в зале зажегся свет, Перс увидел озадаченные лица участников конференции. Некоторые заявили о намерении немедленно покинуть театр и пойти посмотреть какой-нибудь приличный фильм. Другие пытались найти оправдание увиденному: «В конце концов, на сегодняшний день это единственный по-настоящему популярный театральный жанр, и я думаю, каждому просто необходимо к этому приобщиться». Иным же, хотя они не признались в этом, спектакль и в самом деле понравился: все первое отделение они с увлечением шипели, хлопали в ладоши и подпевали актерам. Ни Анжелики, ни Робина Демпси в зале не оказалось.

Пытаясь разыскать их среди толпившихся в фойе зрителей, Перс наткнулся на мисс Мейден, которая ярко выделялась на унылом фоне провинциальных театралов своим длинным вечерним платьем с лисьим боа и лорнетом. Ему вдруг подумалось, что в расцвете лет она была привлекательной женщиной.

— Добрый вечер, молодой человек! — сказала мисс Мейден. — Как вам нравится спектакль?

— Мне в нем не все ясно, — ответил Перс. При чем там Робин Гуд? Ведь «Кот в Сапогах» — это французская сказка.

— Ну зачем же быть таким буквалистом] — с укоризной сказала мисс Мейден, хлопнув его по плечу свернутой программкой. — Джесси Уэстон в своей книге описывает рождественскую сказку, в которой участвуют Дед Мороз, Георгий Победоносец, Турецкий паша, Лекарь — из-под каменного моста — аптекарь, Шалтай-Болтай, Вельзевул и Большая голова с одной извилиной. Что вы на это скажете?

— Боюсь, ничего.

— Но все очень просто! — торжествующе воскликнула мисс Мейден. — Георгий Победоносец убивает Турецкого пашу, а Лекарь воскрешает его из мертвых, что символизирует смерть урожая зимой и его возрождение летом. И снова все сводится к бесконечному обновлению жизни. Робин Гуд, как вы знаете, связан с Зеленым великаном из средневековых легенд, который символизировал дух природы.

— А дальше?

— Страдающий подагрой правитель — это, очевидно, Король-Рыбак[17], царствующий на бесплодной земле; сын мельника возвращает ей плодородие при участии Кота в волшебных сапогах и получает в награду руку и сердце принцессы.

— Так что Кот в Сапогах — все равно что Святой Грааль? — шутливым тоном спросил Перс.

Мисс Мейден его ирония не смутила:

— Разумеется! Сапоги — это фаллический символ, кот — это киска. Вы, несомненно, знакомы с вульгаризмом «киска»?

— Да, приходилось слышать, — без энтузиазма ответил Перс

— Эта очень старая и широко распространенная метафора, уверяю вас Так что Кот в Сапогах олицетворяет то же самое сочетание мужского и женского начал, что и чаша с копьем в легенде о Святом Граале.

— Удивительно, сказал Перс — Просто удивительно, что родители позволяют детям смотреть эти сказки. Кстати, мисс

Мейден, а вы не видели здесь Анжелику Пабст и Робина Демпси?

— Видела. Они ушли из театра как раз перед началом представления, — ответила мисс Мейден. — Потом будут жалеть, когда узнают, что они пропустили. О, звонок. Пора занимать места!

Перс в зал не вернулся. Он покинул театр и направился в общежитие. Поднялся на лифте на последний этаж — там было темно и пустынно, поскольку участникам конференции не пришлось поселяться столь высоко над землей. Здание состояло из двух высоких блоков, соединенных между собой застекленными переходами, причем на последнем этаже, в чем Перс убедился заранее, открывался прекрасный вид на кампус, на искусственное озеро и на юго-западную окраину Раммиджа. Он взглянул на небо: на нем плыли легкие облака и виднелась восходящая луна.