Убийство в Тамбовском экспрессе - Валентина Андреева

— Салавелий Викторович, а можно мы оставим этот снимок себе? — застенчиво поинтересовалась Наташка. — Моему мужу ни разу не удавалось сфотографировать меня так, как я выгляжу на самом деле. Ир, тебя несколько приукрасили, но все равно — похожа. Наверное, такой тебя Ефимов и видит, раз до сих пор ревнует.

— Минуточку!

Туляков слегка хлопнул ладонью по стеклянной поверхности журнального столика, и я автоматически вскинула руки вверх. Говорю же, непроизвольная реакция на утренний инцидент. Двое понятых с ухмылкой переглянулись, но промолчали.

— Это лишнее! — рассердился следователь. — Здесь не театр. — (Можно подумать, я и не догадываюсь, что нахожусь в собственной квартире.) — Прошу пояснить, почему в карманах якобы неизвестного вам убитого мужчины найдена ваша фотография и мобильный телефон?

— Было бы хуже, если бы в наших карманах обнаружили мобильник и фотографию этого мужика! — взорвалась Наташка, огорченная обломом с получением снимка. — Странное решение: устанавливать личность погибшего преступника по нашим фотофизиономиям. Да мы его в первый раз видим! И в последний, — обернулась она ко мне за поддержкой.

Я тут же развела руки в стороны, мол, сочувствуем, но врать не будем. Труп за уши не притянешь ни к кому из наших знакомых. Даже случайно он не отмечен галочкой в памяти.

— Возможно убиенный был вором-маньяком, — разошлась Наташка. — Выудил из кармана растяпы Ефимовой мобильник, пока она торчала столбом в ожидании билета, а снимок сделал на память. Довольные лица двух ничего неподозревающих идиоток были призваны тешить на досуге его больное самолюбие.

— Возможно, — с готовностью согласился следователь и потребовал полного отчета о поездке: когда, куда, откуда, с кем и зачем ехали.

После нашей правдивой исповеди, у Савелия Викторовича появилась масса дополнительных вопросов. Умолчали мы только о Венере. Раз она принадлежит Тимуру, пусть они с Катериной сами с ней разбираются. Достаточно и того, что у следователя возникло предположение о наших фотогеничных лицах как досадной помехе фотографу. Просто ненужный фон. Фактически убитого интересовали именно Тимур с Катериной. Лично я пришла к такому выводу сразу, как только увидела снимок.

— Когда же убитый успел отпечатать фотографию? — спросила я у Наташки. Смотреть в глаза следователю не хотелось, хотя вопрос адресовался ему.

Ответили оба. Туляков скупо: «Успел!», Наташка пространно, со ссылкой на «мыльницу», выдающую моментальные снимки, качество которых, увы, оставляет желать лучшего. Наш оказался удачным только потому, что такие замечательные лица при всем желании невозможно испортить. А если фотографировавший пользовался цифровой камерой, то оперативники обнаружили ее в его карманах и распечатали уже позднее. Вот только зачем в таком случае врать нам о готовом снимке, найденном у вора?

Следователь сделал вид, что вопроса не слышал. Получив от Натальи номер мобильного телефона Тимура, Туляков повеселел, но в нашем присутствии звонить ему не стал. Заручившись автографами под протоколами, быстро откланялся, наказав нам не покидать в ближайшее время столичный регион.

Едва «бригада» ретировалась, Наталья позвонила сладкой парочке. Ответила Кэт. Поток красноречивой информации, который вылила на нее подруга, был столь сумбурным и мощным, что молчание абонента было оправданным. Тем более что выражений Наташка не выбирала. Не выбирала она их и по части преступного молчания Кэт, весьма агрессивно напоминая, что каждая секунда оплачивается. Хотя я на Кэтькином месте тоже бы не разговорилась. Ну что можно ответить на вопрос: «За что Тимур пришил мужика в тамбуре?» Под конец Наталья сделала окончательный вывод: ни одна Венера не стоит человеческой жизни. Вот тут Кэтька и ожила:

— У Тимура есть любовница Венера? Чушь собачья! Этого не может быть, поскольку никакого мужика он к тамбуру не пришивал.

Настал черед онеметь Наташке. А Кэтька соловьем разливалась, советуя Наташке то ли выспаться, то ли проспаться. Пришлось взять продолжение разговора в свои руки. Вместе с мобильником.

— Катерина, умолкни! Рекламная компания Тимуру завершилась. Жди звонка следователя. Учти, мы ничего не сказали о Венере, которую ты сунула мне в сумку.

Кэтька разошлась не на шутку:

— Да что вы там обе, рехнулись?! Я подкинула тебе любовницу Тимура, которой у него нет?! И при чем тут какой-то следователь?

Меня обдало волной жара.

— А что ты бездумно пихнула перед отъездом в мою сумку? — рявкнула я, перебивая поток нелестных отзывов в свой адрес.

— Тапки! Пакет с тапками, понятно?! На пакете лохматый лев с разинутой пастью. Зубную пасту рекламирует. Я их в этот пакет сунула, не вынув из него журнал. Тимур сам мои вещи утрамбовывал, а я косметичку потеряла, пришлось все перерывать и заново укладывать. Соответственно, все не вмещалось. Кстати, косметичка потом под столом нашлась. Тут как раз Тимур вернулся, сумку схватил и, напомнив мне, что молнию положено закрывать, потащил ее в машину. В какой момент пакет с журналом и тапками попал в твою сумку, не помню, не о том думала. Зачем они мне на норвежской лыжне? Надеюсь, вы их не потеряли? Тимур уверен, что тапки при мне и надежно спрятаны в вещах. Просто в моем состоянии они — лишняя роскошь. Все время порывается на них полюбоваться. Как могу, отвлекаю. Тапки точно у вас?

— Не знаю… — слегка охрипнув от предыдущего надрыва, пролепетала я. — Наверное, так и лежат в пакете с журналом. Мы вещи еще не разбирали.

— Где тапки?! — продолжала орать Кэтька. — Они залог нашей семейной жизни. А еще журнал. Там у Тимура очень важные статьи! Короче, немедленно разберите вещи! Вопрос жизни и смерти… Успокойся, Тимочка, я и не заметила, как ты вошел. Тебе нельзя волноваться, да и нет повода, все в порядке.

— Все в порядке! — отозвалась я слишком нервно для эха. Разумеется, Тимуру нельзя волноваться. А мне можно. Так сказать, большая проблема с больной головы на здоровую… — Катерина, слушай меня внимательно и не перебивай. Ты знаешь, что в нашем поезде произошло ЧП — убили какого-то мужика. В его кармане обнаружили фотографию, на которой запечатлены мы с вами. У вас есть пара минут, чтобы придумать ответ на вопрос следователя — почему. Мы уже ответили чистую правду: не знаем. Не хочется думать о вас плохо, но думается. Кажется, вы нас подставили.

Вместо Кэтьки ответил Тимур. Теперь уже он убеждал меня, что все в порядке. Главное, тапки и журнал целы. В отличие от мужчины. Как только полегчает, они с Катериной немедленно вернутся в Москву. Отдых явно «удался».

Чувствовалось, что речь дается ему с трудом, и я постаралась быстренько прервать разговор на положительной ноте, пожелав сладкой парочке счастливого пути домой.

6

— Ну кто тебя просил сочинять небылицу? — в третий раз спрашивала меня Наташка, всплескивая руками после каждого слова. И тут же выдавала свои однобокие версии ответа. Как ни крути, получалось, что язык мой — враг наш, и вовсе не язык, а помело.

— Я только предположила, что журнал по-прежнему может быть вместе с тапками в пакете, — наконец удалось мне пробиться через частокол Наташкиных обвинений.

— Надо было не предполагать, а честно сказать, что ничего подобного в сумке не нашлось. Ни с тапками, ни без. Кэт и Тимур до момента возвращения имели бы время свыкнуться с этой неприятностью. Самое главное, нас-то при этом рядышком с ними не было. Ударная волна гнева долго не держится. По возвращении выплеснули бы пару ведер словесных помоев, мы бы сделали вид, что обиделись. Пара месяцев размолвки — вот тебе и решение вопроса. В общем, теперь сама выпутывайся. Одна надежда — при встрече голова Тимура не выдержит нового потрясения. Угробит стоматолог либо нас, либо Кэтьку, либо сам скопытится.

— Лучше сам. Нечего разбрасывать все свои вещи где попало.

— Вот так ему и скажешь при встрече! Блин, со всех сторон неприятности! Ирка, твоя сумка — настоящий контейнер для мусора. Тебе пора таскать ее на шее прямо перед собой, чтобы самой отслеживать, что в нее норовят запихнуть.

— Бронзовый «мусор» на миллионы тянет! А тапки с журналом, судя по Кэтькиной истерике, вообще дороже жизни, — запальчиво заявила я и тут же осеклась. Бросив короткий взгляд на часы, отметила время и известила Наташку, что до отхода тамбовского поезда осталось чуть больше часа. Подруга поняла все, как надо.

К тому моменту, когда мы, запыхавшись, подлетели к шестому вагону, это время исчислялось пятью минутами. Не следовало нам опрометчиво ловиться на удочку частного извоза. Пробок на дороге хватало, водитель все время норовил их избежать, выискивая пути объезда проблемных мест. И никак не хотел мириться с тем, что не один он такой умный. Основную часть времени ехали с бешеной скоростью телеги, в которую по ошибке впрягли пьяного возчика. У станции ближайшего метро не выдержали и, рассчитавшись с водителем, покатили подземным транспортом.