Остров, не отмеченный на карте - Сергей Снегов

- Теперь вы понимаете, высокочтимый доктор Сток, как важно переоборудование вашего импульсатора, освещающего возможности жизни клетки, в орудие, прерывающее ее жизнь. Ибо смерть есть высшее завершение жизни и без овладения смертью нельзя ни познать, ни усовершенствовать жизнь.

Это произнес Хирон Спадавеккия, и доктор Сток покорно ответил:

- Да, вполне понимаю, - и дотронулся рукой до головы: почудилось, что голова, поскрипывая, медленно вращается на шее.

6

Доктор Сток погрешил бы против истины, если бы сказал, что мысли, столь сильно полонившие его на другой день после беседы с директором острова, возникли сразу в логическом завершении. Вначале он испытывал только растерянность и беспокойство. Ему не нравилось назначение, предписанное его открытию. Но он не мог бы выдвинуть других аргументов, кроме того, что ему жалко расставаться с убеждением в абсолютной бесполезности своей работы. Доктор Сток и сам понимал, что такого рода аргументы прозвучали бы весьма несолидно.

Он уселся за пульт и механически заиграл на клавиатуре импульсатора. Резонансные импульсы бомбардировали мишень. В мишени - колбочке с биологическим раствором - резвились живые клетки. На счетчике появлялись цифры резонансных напряжений в молекулах клеток. Доктор Сток усилил резонансные импульсы, и слабые внутримолекулярные связи стали рваться. Клетки уже не резвились, а судорожно подергивались в растворе. Он еще усилил импульсы - теперь рвались и более прочные связи. В колбочке прекратилось всякое движение, кроме бессмысленно-механического перемещения клеток. Доктор Сток провел рукой по лбу, стирая легкую испарину. У него возникло ощущение, что он совершил убийство, а не провел научный опыт.

"Сущая же чепуха! - вслух сказал он себе. - Успокойся. Ты и раньше, проверяя резонансные пределы межатомных связей, убивал живые клетки. Ничего нового не произошло. Возьми себя в руки!"

В руки он взять себя смог, но успокоения обрести не сумел. Раньше он убивал проверяя, сейчас убил, чтобы убить. Это было нечто иное.

Время подошло к шестнадцати, и доктор Сток ушел в ресторан.

Он хмуро ел, не обращая внимания на соседей. Ему показалось, что Арчибальд Боймер вопросительно поглядывает на него и при этом так гримасничает, словно дает знак, что хотел бы пообщаться. Сток повернулся спиной к специалисту по экспериментальной астрологии. И тут до него дошло, что его соседка, мужиковатая, но приятная дама, тоже, как и он, пребывает в состоянии угрюмого сосредоточения: она ела, не глядя на еду, хмурилась, ее темные глаза пристально вглядывались в какую-то точку на столе, а в той точке ничего не было. Только собственная душевная подавленность не дала Стоку сразу разглядеть, что с Агнессой Коростошевской нехорошо. Он постарался загладить свою невнимательность.

- Добрый день, Агнесса! Что у вас случилось? Ее ответ прозвучал непривычно глухо:

- Почему вы думаете, что со мной что-то случилось?

- Вы не похожи на себя.

Она оглянулась на зал. Большинство сотрудников уже удалилось. Но номер одиннадцатый не торопился. Доктору Стоку показалось, что астролог не так пережевывает пищу, как прислушивается к его разговору с Агнессой. Она, вероятно, тоже подумала об этом, потому что понизила голос.

- Что вы делаете по вечерам, доктор Сток?

- Чаще всего сижу в лаборатории, иногда читаю в гостинице старые книги.

- Вы не любите ночные прогулки по берегу океана?

- Никогда не прогуливался.

- Приглашаю вас погулять со мной сегодня вечером.

- Согласен. Но вы не ответили на мой вопрос. Что с вами случилось?

- На прогулке отвечу. Зайдите за мной перед заходом солнца.

- Вы живете в номере двенадцатом?

- Естественно. Теперь давайте кончать еду в молчании, чтобы не возбуждать постороннего любопытства.

Ровно в восемь доктор Сток постучался в соседнюю дверь. Агнесса была уже одета для прогулки. Он хотел заговорить, она приложила палец к губам и показала глазами на стену. Он понял, что она опасается, как бы номер одиннадцатый, профессор Арчибальд Боймер, не стал подслушивать.

На улице доктор Сток спросил:

- Наша встреча, я догадываюсь, чем-то для вас опасна, Агнесса?

- Для вас тоже, доктор Сток.

- Вы побоялись и слово вымолвить в номере, но совсем не боитесь того, что нас видят прогуливающимися.

- Опасность не в том, что мы вместе, а в том, какой поведем разговор. Слово важней прикосновения рук. Помолчим, пока не выйдем на берег.

Доктор Сток много раз видел океан в конце их улицы, но ни разу к нему не выбирался. И, восхищенный, он несколько молчаливых минут только вглядывался в морской простор и вдыхал морской воздух. Солнце заходило справа, оно стало большим и красным - и золотисто-красным стал весь океан. Озаренный и преображенный, он беспокойно шевелился от берега до горизонта, в нем вздымались и распадались широкие волны, и все в нем было игрою золота и огня: ложбины волн сияли темной вишней, склоны валов сверкали красным и желтым, а гребни извивались шарфами дымно-розовой пены. Доктор Сток проговорил скорей для себя, чем для спутницы:

- Волны вспыхивают и гаснут.

- Вы что-то сказали, доктор Сток? - переспросила она. - Пойдемте подальше. Я знаю местечко, где скала нависает и над водой, и над землей. Там хорошо сидеть в одиночестве.

До скалы было с полкилометра. Сток шел за быстро шагавшей Агнессой и спотыкался: берег был усеян валунами, а доктор Сток не мог оторвать глаз от волшебства света, рождавшегося в океане, и не глядел под ноги. Он молчаливо корил себя: почти месяц прожил на острове, мог много раз видеть закат, но и не подумал ни разу об этом. Зато сегодня жадные глаза с лихвой вбирали в себя красоту, которую он раньше не замечал.

Агнесса остановилась у высокого гранитного валуна.

- Я пойду впереди, а вы взбирайтесь осторожно, тропка крутая.

На вершине она уселась лицом к городу, а не к океану. "Хочет видеть, не подбирается ли кто посторонний", - догадался доктор Сток. Он уселся так, чтобы видеть ее лицо и буйство красок в океане.

- Я вас слушаю, Агнесса.

Она сухо сказала, все так же всматриваясь в линию берега:

- Хочу стать детоубийцей. Вы должны мне помочь, доктор Сток. Доктор Сток успел привыкнуть к тому, что на Нио все содержит в себе одновременно два утверждения: "возможно" и "невозможно". И поэтому заранее настроил себя на то, что здесь надо ожидать любых неожиданностей. Но признание Агнессы Коростошевской было все же из тех, о коих он не мог помыслить.

- Детоубийцей, я не ослышался, Агнесса?

- Вы не ослышались. Я хочу убить своего сына, свое единственное творение - Бриарея. Без дружеской помощи я не справлюсь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});