Это другое (СИ) - Солин Иван

В общем, поторопиться Силин решил не столько из-за необходимости поскорей прекратить шум, да заметать уже следы, что, откровенно говоря, непросто будет, ведь сейчас он лишь в труселях и даже без балаклавы на башке, то есть легко опознаваем соседями, в данный момент, конечно, не полезущими в опасный коридор, но вскоре навеняка поддавшимися своему любопытству, только утихни всё. Так вот, а спешил Вячеслав, потому что успел уже нахвататься своей, хоть и укрепленной благодаря той самой чудо-энергии, но всё же не прикрытой Щитом задней, так сказать, полусферой всяческих осколков и рикошетов. Ничего серьезного, конечно, но неприятно, а рано или поздно вполне может обернуться чем-то непоправимым, если не прекратить обстрел.

Короче говоря, раздосадованный ранением в место, которым не принято хвастать, Силин рванул со всех ног на безумного стрелка, патронов которому, как мы помним, хватало с избытком, и уже вскоре отсекал ему кисть со всё ещё зажатым в ней пистолетом непривычной формы. Хоть шашка это вовсе не меч с жильным клинком, к обращению с которым Ким Фройз так привык, и она способна элементарно погнуться при неверном её употреблении, но наш герой справился, ибо опыт, как говорится, не пропьешь, и руки помнят, а оружие оказалось превосходного качества, во многом прощая неопытность обращения с ним. Да и удача поспособствовала, уж в очень удачное место пришелся тупо рубящий и без той самой оттяжки удар, давший понять опытному мечнику, что непременно нужно уделить внимание освоению непривычного изогнутого клинка, какие он видал лишь у кочевников и прочих дикарей своего мира, подобно древним людям из домагической эры сражающихся верхом, то есть на уязвимых против магии и пугливых лошадях, когда как самые прогрессивные народы давно уже усвоили эффективность плотных пеших построений мечников вокруг прикрывающих их защитным куполом рыцарей и при огневой магической поддержке командоров с магистрами. Правда, после Великой Революции Справедливости, по причине обезмагичивания поля боя капеланами легионов Великой Освободительной Армии Справедливости, в войска активно стала внедряться та самая кавалерия, однако Ким Фройз никогда не был любителем этого дикарского баловства, хоть и признавал её возросшую теперь на поле боя роль.

Предаваясь таким вот, не совсем уместным воспоминаниям, Силин волочил оглушенного Кокоса с перетянутой от кровопотери рукой к лифту. Теперь он был уже замаскирован(рука-лицо) стянутой с одного из тел черной балаклавой, а потому мог, как он считал, позволить себе некоторые вольности. Когда захлопнул свою квартиру, ага, уводя след, он, периодически постреливая в потолок из реквизированного оружия, чтоб соседи, наверняка уже вызвавшие правоохранителей, пока не совались в коридор, оттащил к мусоропроводу и три трупа, где, не особо задумываясь о противопожарной безопасности многоквартирного дома, жахнул в получившийся навал тел за считанные секунды сформированной Огнестрело́й.

Ручные чары «Огненная стрела», к слову, это аналог попсового Огнеша́ра, только в разы слабее, не так дальнобойна, но быстрее в полете, а значит траектория настильнее. Оба они являются самыми быстрыми в формировании среди ручных, да и вообще, чар боевой направленности. Обычно хватает секунд пяти. Аналогично «старшему брату», в случае встречи с плотью, пусть даже и не живой уже, Огнестрела́ влечет вспышку очень жаркого пламени, способного сжечь всё что угодно, оставив после себя горку невразумительного пепла в оплавленном углублении, совсем как днем ранее в одной подворотне, ну или даже лужицу расплавленного металла, случись тому оказаться на теле кремируемого. И сейчас он оказался-таки там, ибо всё оружие, явно имеющее криминальный след, было безжалостно помещено в кучу уничтожаемых тел вместе с прочими уликами.

Увы, но решительно задавившему порывы своих жабы с хомяком, как, согласно всплывшей в памяти Славика ассоциации, были названы жадность и... жадность, Силин всё же распрощался с трофеями, в которых, если так подумать, не особо-то и нуждался, хотя правильнее сказать, мог обойтись, пусть и очень хотел заиметь. Но все это «железо» определенно могло принести неприятности, а точнее, лишние заботы, а потому — все в огонь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И нет, Силин не опасался, что остатки явно аномального пожара у мусоропровода на этаже жилого дома, пусть и в хорошем районе, вызовут интерес у какого-нибудь суперсекретного отдела спецслужб по расследованию сверхъестественного, как в некоторых сериалах, некогда так любимых паникующим сейчас Славиком, точнее, его составляющей в личности нашего расточительного героя. Который, в свою очередь, рассудил, что ночной шум, в случае отсутствия тел и прочих признаков убийства, не зря же он кровь на полу мусолил курткой одного из трупов, ленивыми местными правоохранителями наверняка будет расценен, как проделки каких-нибудь ночных хулиганов с петардами. Всё верно, позабыв при этом о пулях в стенах. Но некогда было задумываться нахальному Киму, а точнее, его составляющей в личности нашего аккуратного(с сарказмом) героя,

Возвращаясь же к Огнестреле, как, впрочем, и Огнешару, то они не всегда выступают в зажигательном амплуа, но и вполне себе могут неслабо так рвануть. В случае встречи данного магического снаряда с неживым и никогда не бывшим таковым, происходит взрыв с неплохим фугасным эффектом, образуя осколки из этого самого «неживого». Для понимания, по разрушительной силе Огнестрела примерно эквивалентна наступательной ручной гранате, без осколочного поражающего фактора, разумеется, хотя, опять же, всё зависит от поверхности, в которую эти чары прилетели. Огнешар уже тянет на 82-мм мину. Ну, может немного мощнее.

Итак, закончив с заметанием следов, по своему безрассудству граничащим с безумством, едва не задохнувшийся от выделений из обуглившихся стен, благо всё было настолько интенсивно, что возгорание попросту не успело произойти, Силин поспешил к лифту. На котором вскоре спустился вниз, где довольно быстро обнаружил одно из трех авто, на двух из которых немногим ранее умчали люди Фюрера, медвежатник и контролировавший консьержа, унося подробности о нереальных событиях, свидетелем коих стал один из них, и значит не всё ещё кончено. А закинув бесчувственного Кокоса в салон, наш герой-одиночка лишь в семейных трусах, порванных на заднице, и в несвежей, мерзко воняющей табаком балаклаве, придерживая шашку плюхнулся за руль, слава случаю, коим Славик вполне себе умел рулить. Чтобы совсем скоро завести обнаруженным у одного из ныне покойных громил ключом мотор и отправиться туда, где, прежде чем навестить беглецов и воспрепятствовать утечке информации, без опасений можно было бы выведать необходимые подробности у Кокоса, по душам пообщавшись с ним.

А пытать Ким, хоть и не любил, но умел, причем очень хорошо, в чем не одна магичка, да и не только, из Сильнорецкого полка имели возможность убедиться. Всё так, командовать несколькими сотнями, как именовались подразделения легиона, в Великой Освободительной Армии Справедливости просто так не дали бы. Даже опытному, в прошлом командиру плутонга, своего рода взводному, в упомянутом полку и рыцарю по магическим силам. А перебежчик Фройз, более не из Сильнобейских, стал именно что приором, примерно капитаном, в одном из передовых легионов, причем заслужив ещё и право быть включенным в число капеланов, то есть получить обезмагичивающее образование в свою ауру, став заодно и видящим магию. Жаль, не сохранилось ничего из упомянутого, при переселении души в другой мир. Короче говоря, хорошо, видать, постарался на пользу идеалов революции, развязывая языки аристократам, тот, кто сейчас смешался со Славиком, от одной только мысли о былых деяниях своего попутчика в лучшем случае надолго потерявшим бы аппетит.

В общем, с нехорошей и весьма многообещающей улыбочкой, или скорее даже оскалом, юноша в трусах, хотя ему норм, за рулем немецкого, а как иначе-то, внедорожника отправился мило побеседовать с наглецом, додумавшимся посреди ночи привести каких-то бритоголовых отморозков с головы до пят забитых теми самыми древнеславянскими символами солнца туда, где так сладко спала любимая мама, недавно обретшего её человека, пусть и не самого положительного, и определенно не подверженного излишним моральным терзаниям с сантиментами, но, как видно, весьма остро реагирующего на подобное. Хотя, чего здесь непонятного-то, ведь это другое.