Искры на воде (сборник) - Архипов Вячеслав

К берлоге подходили тихо, стараясь не шуметь и не спугнуть зверя. Совсем близко подходить не стоило — медведь чутко спит. Нюнням подозвал собаку, обнял её за шею и стал всматриваться в то место, где было логово, надеясь увидеть хоть какие-нибудь приметы присутствия медведя. Собака никак не реагировала, видно, снегом скрыло все запахи. Нюнням уже было собрался подойти совсем близко, но вдруг увидел, что на кустах у земли есть немного инея.

— Там. Там хозяин, не ушёл. — Охотник завернул собаку и пошёл от берлоги. — Завтра можно будет смело приходить сюда с охотниками.

И Нюнням, совсем молодой охотник, будет добывать зверя.

— 

Пойдём, Чур, домой. На сегодня хватит. Ты молодец, хорошо поработал.

И они опять по кругу обошли берлогу и пошли в стойбище. По дороге Нюнням много раз прокручивал в голове свои действия, которые он должен будет предпринять завтра. Всё выходило гладко, осталось только прийти и добыть зверя.

В стойбище, уже при свете костров, Нюнням взял пальму, берёзовое древко, на конце которого привязан нож, шириной в ладонь и длиной в три ладони, заточенный с обеих сторон, подошёл к костру, где сидело несколько охотников, недавно пришедших со своих угодий и покуривавших трубки. Нюнням древком ударил о землю, а потом стукнул о землю луком. Следующим движением был несильный стук пальмы о лук. Все затихли. Охотнику понятен этот жест. Вслух говорить о медведе было запрещено. И этим жестом охотник говорил, что найдена берлога и нужна помощь. Все поняли, какая удача улыбнулась молодому охотнику.

Нюнням вошёл в юрту и положил добычу. Глухарей сразу забрала Кутега и пошла варить. Шалгу взял беличьи шкурки и стал разглядывать. Растягивал, встряхивал, дул на мех, клал одну, брал другую.

—

Годные шкурки, можно добывать, — сказал старик. Ему уже было известно о берлоге, хотя об этом вслух никто не говорил.

—

Завтра и пойдём. Погода подходящая. Лучшего не будет, — сказал старик, закуривая трубку.

—

Хорошо, пойдём завтра, — кивнул сын.

В чум вошёл Чалык. Он тоже ходил, торил тропы в своих угодьях. Добыл немного белок. Шалгу пересмотрел и его добычу, определяя, а не рано ли охотники пошли за добычей, изъянов тоже не нашёл.

—

Пора, — только и сказал он и добавил: — Завтра поможем Нюнняму, а потом каждый пойдёт за своей добычей.

Вскоре в котле варилось мясо. Приятный запах щекотал ноздри. Кутега помешивала варево да подкладывала дрова. Нюнням сидел в своём углу и смотрел на огонь. Пытался что-то высмотреть в каждом языке пламени. И увидел много девичьих лиц, пытался определить, кто же будет его невестой. Но все девушки вдруг показали ему язык. Нюнням присмотрелся, а вместо разных лиц, везде было только лицо вредной Теги. Юноша отмахнулся и проснулся. Отец с братом рассмеялись. Только Кутега молча подала ему кусок горячего мяса и кружку с бульоном.

— Ешь, завтра будет трудный день, — сказала она. — Не слушай их. Они шутят. Юноша некоторое время сидел, не понимая, что произошло, чем ещё больше рассмешил мужчин. Потом съел мясо, выпил бульон и сразу уснул. Шалгу усмехнулся, а Чалык сказал:

— 

Умеет Нюнням спать, как дитя.

—

Молодой ещё, — согласился Шалгу. — Придёт время, и ему будет не до сна.

Утро выдалось пасмурным, но нехолодным. Охотники собрались посреди стойбища. В руках у некоторых были пальмы, у других только луки. Об охоте никто не говорил: курили, смотрели по сторонам, ждали, пока выйдет Шалгу и поведёт. Чалык тоже был среди всех. Только Нюнням со стариком о чём-то говорили в чуме. Старый охотник давал последние наставления. Смелость — это хорошо, но надо и дело знать.

—

Мы жерди просунем в берлогу, чтобы он не выскочил сразу, а ты тогда не теряйся. Знаешь, что делать?

—

Знаю, — ответил юноша.

—

Пошли, — кивнул Шалгу. — Пора.

Отец первым вышел из чума, за ним сын. Нюнням шёл первый по праву нашедшего берлогу, за ним Шалгу. Остальные неторопливо шествовали следом. Собаки носились вокруг, чувствуя что-то необычное. Чур бежал впереди хозяина, изредка оглядываясь. Не доходя до места, охотники остановились, вырубили четыре хороших берёзовых жерди. К берлоге подходили тихо, чтобы до времени не спугнуть зверя, а то пойдёт по лесу, попробуй тогда его взять. Хорошо, если собаки посадят, а то попрёт по густому ельнику, собаки сразу отстанут. Потом будет блудить, вредить всем. Когда подошли совсем близко, собаки, как ошалели, кидались прямо в «чело», вход в берлогу. Чалык и ещё двое охотников быстро вставили жерди в «чело» наперекрест, чтобы не дать возможности зверю сразу выскочить. Надо задержать его на несколько мгновений, которых должно хватить охотнику. Нюнням, держа в руках пальму, стоял немного в стороне. Шалгу и Чалык стали шурудить жердями, стараясь поднять зверя. Медведь поначалу не реагировал, затем стал отбивать жерди лапой, потом зарычал. Собаки вились возле него, мешая охотникам. Один молодой кобель нырнул в берлогу: раздался визг, и сразу назад вылетело распластанное собачье тело. Никто даже не успел оттащить собаку, как показалась медвежья голова. Шалгу резко защемил жердь. Шея медведя на мгновение оказалась зажатой. Зверь взревел, оскалив клыки. Верхняя губа завибрировала, разбрасывая слюну. Маленькие серо-жёлтые глазки пронизывали насквозь, страх обволакивал холодной пеленой. Нюнням смотрел прямо в то место, куда нужно было нанести удар, пропуская всё остальное мимо себя. На какой-то миг движение замедлилось, и он с силой всадил пальму в шею медведя. Чур вскочил на холку зверя, вцепившись клыками. Рёв перешёл в дикий вой, и зверь стал осаживаться назад в берлогу. Наскочили другие собаки. Медвежий рёв, смешанный с собачьим лаем, стал терять силу, переходя на хрип со свистом. Шум прекратился, только молчаливая возня была слышна из берлоги. Вскоре Чур выскочил и просто стал лаять, потом и вовсе прекратил. Охотники подошли к самой берлоге. Внутри злобно рычали, кашляли собаки, выплёвывая шерсть из пастей. Чалык рассмотрел, что там внутри, и резко сунул руку в «чело», выдернул одну собаку, потом вторую. Медведя привязали за лапу и вытащили из берлоги. Снимать шкуру взялся Шалгу. Если бы берлога была недалеко, то медведя притащили бы целиком и разделывали бы прямо в стойбище. Но сейчас разделывать будут на месте, заберут только всё нужное. Мясо аккуратно обрежут с костей, не разламывая их, кости разделят по суставам, очистят и положат все вместе, они пригодятся ещё для другого медведя. Заберут и шкуру, которая теперь будет украшать чум удачливого охотника. Нюнням внимательно смотрел и запоминал порядок разделки. Возможно, когда-нибудь придётся и самому делать это. Он стоял отрешённый, и Чалыку показалось, что брат «не в себе». Он тронул его за плечо:

—

Ты не заболел? — пошутил он. Нюнням встряхнулся от своих мыслей и ответил:

—

Нет. Всё нормально.

—

А почему так стоишь? Испугался?

—

Нет. Смотрю, как снимать шкуру.

—

Запомнил?

—

Запомнил.

—

Хорошо ударил, — сказал Шалгу. — Верно нацелил. И собака у тебя ничего, не лезет без дела, но и момент не упустит.

 — Чур хороший, — согласился Нюнням. — Можно с ним охотиться.

—

А моего кобеля порвал. — Чалык кивнул на шкуру, не произнося вслух слово «медведь». — Есть ещё пара, буду охотиться с ними.

— Дурной был. Совсем дурной, — сказал старик сыну.

—

Молодой был, — возразил Чалык.

— 

Шибко дурной, хоть и молодой, — повторил Шалгу. Закончив снимать шкуру, он отделил голову и вытащил глаз, подал его Нюнняму. Молодой охотник должен проглотить его, не разжёвывая. Если он сможет сделать это, то его ждёт долгая, счастливая жизнь. Юноша взял глаз и, не раздумывая, положил его в рот. Все охотники смотрели на него, и Нюнням проглотил медвежий глаз. Восторженные крики раздались одновременно. Затем развели костёр, стали жарить мясо на рожне и есть. Это было великое воссоединение медведя и человека. Затем танцевали вокруг костра, пели нужные заклинания. Наевшись, курили трубки и улыбались. Шалгу взял медвежью голову, вставил в пасть палочку, чтобы медведь не смог схватить охотника, воткнул в ноздри пихтовые палочки, так медведь не найдёт след охотника, и понёс голову подальше от костра. Несколько человек пошли за ним. На расстоянии полёта стрелы установили череп на срубленный пенёк в стороне от костра. Отделённое от кости мясо положили рядом. Придёт время, и здесь возродится другой медведь, который не будет злиться на охотников. Он будет думать, что его убили другие люди, и будет искать их. Так думают охотники.