О посмертных мытарствах души - Л. Чуткова

Святитель Кирилл Александрийский[26]

При разлучении души нашей с телом предстанут пред нами, с одной стороны, воинства и силы небесные, с другой – власти тьмы, злые миродержатели, воздушные мытареначальники, истязатели и обличители наших дел… Узрев их, душа возмутится, содрогнется, вострепещет и в смятении и в ужасе будет искать себе защиты у ангелов Божиих, но и будучи принята святыми ангелами и под кровом их протекая воздушное пространство и возносясь на высоту, она встретит различные мытарства (как бы некие заставы, или таможни, на которых изыскиваются пошлины), которые будут преграждать ей путь в Царство, будут останавливать и удерживать ее стремление к нему. На каждом из этих мытарств потребуется отчет в особенных грехах. Первое мытарство – грехов, совершенных посредством уст и языка. На нем представляются духами грехи, в которых душа согрешила словом, каковы ложь, клевета, заклятия, клятвопреступления, празднословие, злословие, пустословие, кощунства, ругательства. К ним присоединяются и грехи чревобесия: блудодеяние, пьянство, безмерный смех, нечистые и непристойные целования, блудные песни. Вопреки им святые Ангелы, которые некогда наставляли и руководили душу в добре, обнаруживают то, что она говорила доброго устами и языком, указывают на молитвы, благодарения, пение псалмов и духовных песней, чтение Писаний, словом, выставляют все то, что мы устами и языком принесли в благоугождение Богу. Второе мытарство духов лести и прелести – грехов зрения. На нем бесы износят то, чем страстно поражалось наше зрение, что приглядно казалось для глаз, и влекут к себе пристрастных к непристойному взиранию, к непотребному любопытству и к необузданному воззрению. Третье мытарство – грехов слуха. Все, что льстиво раздражает наш слух и страстно услаждает нас, к чему пристрастны были любители слушать, бесы принимают и хранят до суда. Четвертое мытарство – стражников над прелестью обоняния, все, что служит к страстному услаждению чувства обоняния, как то: благовонные экстракты из растений и цветов, так называемые духи, масти, обыкновенно употребляемые на прельщение блудными женщинами, – все это содержится стражниками этого мытарства. Пятое мытарство – всех беззаконий и мерзких дел, учиненных посредством рук. К дальнейшим мытарствам относятся прочие грехи, как то: злоба, ненависть, зависть, тщеславие и гордость… Кратко сказать, каждая страсть души, всякий грех подобным образом будут иметь своих мытарей и истязателей… При этом будут присутствовать и божественные силы, и сонмы нечистых духов, и как первые будут представлять добродетели души, так последние – обличать ее грехи, учиненные словом или делом, мыслию или намерением. Между тем душа, находясь среди них, будет в страхе и трепете волноваться мыслями, пока, наконец, по своим поступкам, делам и словам или, быв осуждена, заключится в оковы, или, быв оправдана, освободится (ибо всякий связывается узами собственных грехов). И если за благочестивую и богоугодную жизнь свою она окажется достойною, то ее восприимут Ангелы, и тогда она уже небоязненно потечет к Царству, сопровождаемая святыми силами… Напротив, если окажется, что она проводила жизнь в нерадении и невоздержании, то услышит этот страшный голос: Если нечестивый будет помилован, то не научится он правде – будет злодействовать в земле правых и не будет взирать на величие Господа (Ис. 26, 10)… тогда оставят ее Ангелы Божий и возьмут страшные демоны… и душа, связанная неразрешимыми узами, низвергнется в страну мрачную и темную, в места преисподние, в узилища подземные и темницы адские, где заключены души от века умерших грешников, в страну тьмы и сени смертной, в страну мрака… где нет устройства, где темно, как самая тьма (Иов. 10, 21–22), но где пребывает вечная болезнь, бесконечная печаль, непрестанный плач, неумолкаемый скрежет зубов и непрерываемые воздыхания… Отказывается язык выразить болезни и страдания там находящихся и заключенных душ. Никто из людей не может вообразить страха и ужаса, никакие уста человеческие не в состоянии высказать беду и тесноту заключенных… Помыслите, каковым подобает быть нам, имеющим отдать подробный отчет в каждом поступке нашем – и великом, и малом.

Святитель Иоанн Милостивый[27]

Когда душа выйдет из тела и начнет восходить к небу, встречают ее лики бесов и подвергают многим затруднениям и истязаниям. Они истязают ее во лжи, клевете, ярости, зависти, гневе, памятозлобии, гордости, срамословии, непокорстве, лихве, сребролюбии, пьянстве, объядении, злопомнении, волхвовании, братоненавидении, убийстве, воровстве, немилосердии, блуде, прелюбодеянии. Во время шествия души от земли к небу самые святые ангелы не могут помочь ей: помогают ей единственно ее покаяние, ее добрые дела, а более всего милостыня. Если не покаемся в каком грехе здесь по забвению, то милостынею можем избавиться от насилия бесовских мытарств. Братия! Ведая это, убоимся горького часа встречи с суровыми и немилостивыми мытарями, часа, в который придем в недоумение, что отвечать нам истязателям нашим. Ныне покаемся во всех грехах наших, дадим по силе нашей милостыню, могущую проводить нас от земли на небо и избавить от задержания бесами. Велика их ненависть к нам, великий страх ожидает нас на воздухе, великое бедствие!

Преподобный Иоанн Лествичник[28]

Преподобный рассказывает в «Лествице», что падшие иноки, приносившие глубокое и постоянное покаяние, среди прочих исполненных умиления и сопровождаемых стенаниями слов своих произносили следующее: Убо прейде ли душа наша воду воздушных духов непостоянную? (Пс. 123, 5). Так говорили они; еще не ощутили уверенности, но издали созерцали то, что совершается на воздушном истязании. Преподобный Иоанн Лествичник описывает случай, происшедший с одним монахом до его смерти: «За день же до кончины своей он пришел в исступление и с открытыми глазами озирался то на правую, то на левую сторону постели своей, и, как бы истязуемый кем-нибудь, он в слух всех предстоявших говорил иногда так: „Да, действительно, это правда; но я постился за это столько-то лет“; а иногда: „Нет, я не делал этого, вы лжете“; потом опять говорил: „Так, истинно так, но я плакал и служил братиям“; иногда же возражал: „Вы клевещете на меня“. На иное же он отвечал: „Так, действительно так, и не знаю, что сказать на сие; но у Бога есть милость“. Поистине страшное и трепетное зрелище было сие невидимое и немилостивое истязание; и что всего ужаснее, его обвиняли в том, чего он не делал. Увы! Безмолвник и отшельник говорил о некоторых из своих согрешений: „Не знаю, что и сказать на это“, хотя он около сорока лет провел в монашестве и имел дарование слез… В продолжение сего истязания душа его разлучалась с телом; и неизвестно осталось, какое было решение и окончание сего суда и какой приговор последовал»[29].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});