Не доверяйте кошкам - Жиль Легардинье

Мне потребовалось больше часа, чтобы снова закрыть заднюю панель компьютера. Я неосмотрительно перепутала все винтики, а один из них и вовсе куда-то укатился. Не иначе этот дружок электронной детали, которую я только что испортила, вознамерился мне отомстить. Мне с трудом удалось его отыскать. Затем я перешла ко второму этапу своего дьявольского плана: навести в квартире безупречный порядок, чтобы Рику здесь понравилось.

Я редко принимаю гостей, и чаще всего ко мне приходят подружки или приятели, которые не обращают особого внимания на порядок в доме. Хотя после ухода Дидье я многое выбросила, последнюю генеральную уборку я делала в мае, к приезду своих родителей. Просто ужасно, сколько пыли и грязи может накопиться за какие-то три месяца. После наведения чистоты следовало подумать о декоре. Тут мне пришлось во всем делать выбор. Я оставила на стенах фотографии своих путешествий, но убрала подальше любимого плюшевого мишку. Его зовут Туфуфу. Я поцеловала его и попросила прощения за то, что он проведет эту субботу в ящике с моим нижним бельем. Затем красиво расставила посуду и прошлась по квартире, стараясь смотреть на нее глазами мужчины. Что Рик подумает обо мне, увидев мое жилище? Я разложила диски с джазом на видном месте и спрятала песни «АББА». Убрала телепрограмму и положила на ее место диск со старым фильмом. Думаю, даже в Белом доме не принимают таких продвинутых мер. Протерла две медали по плаванию, которые получила еще в шестом классе. Спрятала все книги, в которых говорится о похудении, но оставила кулинарные издания. Мама говорит, что мужчины ценят женщин, которые умеют готовить. В ванной — хотя я не представляю, что он может там делать, — убрала с полки половину всех косметических средств. Закончив, я оглядела квартиру и сказала себе, что мне бы очень хотелось познакомиться с девушкой, которая здесь живет. У меня дома никогда еще не было так чисто и прибрано. Но на часах уже два ночи. Я чувствую себя усталой, но довольной. Ощущение такое, словно я провела этот вечер с Риком. Вот уже несколько месяцев я не делала ничего серьезного для кого бы то ни было. Внезапно мой мозг резко возвращает меня в реальность, и мне становится стыдно. Все, что я сделала этим вечером для Рика, — всего лишь лживая мизансцена, призванная заманить его к себе. Я отвратительная обманщица, но мне на это плевать: завтра он будет здесь.

13

Утро прошло очень быстро. Обычно суббота бывает напряженной, но сегодня — видимо, из-за летней атмосферы и моего внутреннего состояния — все мне давалось легко. Мортань отсутствовал «по личным обстоятельствам», и отделением управляла сияющая Жеральдина. Мне удалось уйти на четверть часа раньше, и я вприпрыжку примчалась домой, чтобы осуществить свой коварный план.

Поднимаясь по лестнице, я поправила свою блузку. Сделав глубокий вдох, постучала в дверь Рика. Послышался шум, и дверь открылась почти сразу.

— Здравствуйте, прошу прощения за беспокойство…

— …Мы опять забыли обменяться мобильными.

— И правда! Но я зашла узнать, не могли бы вы оказать мне небольшую услугу. Мне очень неловко вас беспокоить, но мой компьютер сломался, а мне в понедельник нужно сдать презентацию. Поэтому я хотела попросить вас…

— Взглянуть на него? Без проблем. Сейчас вам удобно?

«Жюли, тебе должно быть стыдно злоупотреблять любезностью этого парня. Сколько вору ни воровать, а расплаты не миновать. Нечестно добытое добро не приносит пользы. Повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить».

— Я не хочу злоупотреблять вашей любезностью.

— Об этом не волнуйтесь! Сейчас возьму ключи и вернусь.

Он исчезает в глубине квартиры и тут же появляется, держа в руке связку ключей. Я спрашиваю:

— Разве вам не нужны инструменты?

И тут же пугаюсь, что допустила оплошность. Откуда я могу знать, что придется разбирать компьютер? Агент ЖТ, возможно, уже провалилась…

— Необязательно лезть в материнскую плату, и так будет понятно, в чем проблема… Чаще всего это быстро исправляется.

«Не рассчитывай на это, милый…»

Открыв дверь, я впервые приглашаю его к себе. Я стараюсь выглядеть как можно естественнее. Главное — принять безразличный вид. Чтобы войти в роль, пытаюсь убедить себя, что безукоризненный порядок — обычное явление в моей квартире. Но мне это не удается. Должно быть, это и есть искренность…

— Ну что, где больной?

— Направо, в комнате на столе.

«Прошу тебя, Туфуфу, не говори ни слова, иначе мой план провалится!»

Рик направляется прямо к компьютеру. Он даже не смотрит по сторонам. Ему абсолютно наплевать на четыре часа уборки. Вот они, мужчины. Я могла бы написать крупными буквами на стене прихожей «Женись на мне» или в спальне «Сорви с меня одежду», он бы ничего не заметил.

Он начинает с того, что проверяет подключение. Все теми же уверенными движениями. Без колебаний усаживается на стул, словно находится у себя дома, нажимает на кнопку включения. Я подхожу к нему.

— Как вы поняли, что он сломался?

— Вчера вечером я работала над своей презентацией, и вдруг он погас. И больше не захотел включаться.

«И „Оскар“ за лучшую фантазийную роль присуждается Жюли Турнель! Зал встает, я благодарю публику и плачу перед миллиардом телезрителей, следящих за церемонией награждения в прямом эфире».

Рик ждет, пока отреагирует «центральный процессор», как он его называет. Он спокоен. Я подхожу еще ближе. Делаю вид, что интересуюсь темным экраном, но думаю о том, что мой подбородок находится всего в паре сантиметров от его плеча. От него хорошо пахнет.

— Действительно, есть проблема, — бросает он, набирая на клавиатуре странную комбинацию знаков.

«Какое счастье! Больше слова плохого не скажу о компьютерах. Они великолепны, поскольку даже в сломанном состоянии объединяют людей. И это продлится несколько часов. Я так счастлива, что мой комп сломался!»

На своем лице я чувствую тепло его щеки. Он не осознает, что я почти положила голову ему на плечо. Мужчины этим удобны, они ничего не замечают.

Он пробует другую комбинацию клавиш. Словно четырехлетний ребенок, который пытается играть Шопена на слишком большом для него рояле. Проблема в том, что у него все получается. Компьютер запускается. Я резко выпрямляюсь, пораженная тем, что он способен функционировать после моей диверсии.

«Но это невозможно! Я сама выдернула какую-то деталь вчера вечером! Не могу в это поверить…»

Я ошеломлена, но не могу ничего сказать. Пальцы Рика бегают по клавишам.

— В конечном счете ничего серьезного, — говорит он. — Думаю, что у вас случилось короткое замыкание микросхемы, поэтому он выключился. Сейчас он загружается вполне нормально. Через пять минут все будет в порядке.

Я вне себя от злости. Мне хочется поджечь этот подлый компьютер. Когда нужно, чтобы он работал, он зависает, а когда хочешь, чтобы сломался, он работает. Это невыносимо! В этом агрегате десять тысяч разных деталей, а я умудрилась вытащить единственную бесполезную.

Пока я пытаюсь совладать с эмоциями, Рик проверяет программное обеспечение. Судя по его виду, он рад за меня. А я не могу выдавить из себя ни слова. Мне надо бы облегченно улыбнуться, возможно, подпрыгнуть от радости. Но я даже не успела предложить ему что-нибудь выпить, не успела насладиться тем, как он меня спасает. Немного его тепла, аромат одеколона — это все, что я получила.

— Вот и все, — говорит он, поднимаясь со стула. — Теперь все о'кей.

— Выпьете что-нибудь?

— Нет, мне очень жаль, но я должен сегодня закончить свою работу, иначе завтра у меня не хватит времени на пробежку.

— Вы бегаете?

— Стараюсь это делать как можно чаще. Меня это успокаивает. Голова освобождается от мыслей, а в данный момент я в этом нуждаюсь.

«Жюли, иногда в твоей жизни появляются возможности, которые нельзя упускать. Решайся!»

И я слышу, как произношу:

— Я тоже бегаю. Когда не хромаю, конечно!

— Правда? На какую дистанцию?

— Точно не скажу, за меня это решают пейзажи. Когда они мне надоедают, я возвращаюсь домой!

«Какая поэтичная девушка! Врушка несчастная. Еще расскажи ему, что ты добежала до Швейцарии и, поскольку вокруг было красиво, добралась трусцой до Австрии, не забыв заглянуть на север Италии, где природа просто изумительная».

Он улыбается. Мне он кажется таким красивым. Уверена, что именно из-за его улыбки я осмеливаюсь добавить:

— Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

Еще не закончив фразу, я понимаю, что мне это дорого обойдется, но рассудок в этом деле больше не помощник. Начиная с этого момента моя история превращается в басню под названием: «Красавец, бестолочь и закон подлости в действии». Мораль скоро последует…