Мыши Мартина - Дик Кинг-Смит

— Добрый день, — произнес кто-то совсем рядом.

Голос был резкий, немного гнусавый, и, вглядевшись в темноту, Мартин увидел длинную острую морду.

— Добрый день, — повторила лиса. — Или тебе этот день хорошим не кажется?

— Нет, — с трудом заговорил Мартин, — не кажется. Я только что выпрыгнул из окна четвертого этажа, почти удавился на дереве, меня чуть не съела огромная лохматая собака, и я едва не попал под колеса машины. А теперь…

— А теперь ты думаешь, что сейчас тебя съест лиса.

— Надеюсь, что нет, — тихо пробормотал Мартин.

— Правильно надеешься. Мы не едим кошек. Понимаешь, нам не нравится их запах.

Мартин не знал, что ответить, особенно учитывая, как пахло от собеседника, поэтому он просто промолчал.

— Как тебя зовут? — спросила лиса.

— Мартин.

— А меня Шельма. Алек Шельма. С чего это ты так разошелся, Мартин? Похоже, за сегодняшний день ты израсходовал не меньше трех из своих девяти жизней.

— Я пытаюсь вернуться домой, мистер Шельма.

— Можешь называть меня Алек. А где твой дом?

— Я живу на ферме.

— Что же ты делаешь тут, посреди города?

— На ферму приехала какая-то леди и увезла меня в коробке.

— А! Так тебя похитили, а теперь ты сбежал. И где же находится твоя ферма?

— Не знаю.

— Ну ничего. Я знаком с большинством ферм вокруг города. Расскажи мне о своей.

— Там есть коровы, свиньи, овцы, куры, утки и черно-белая собака колли. И конечно, кошки. Моя семья.

— Ну объяснил. Да таких тут не меньше дюжины.

— Да, — вспомнил Мартин, — еще там есть кролики. Три больших белых кролика с розовыми глазами. Они живут в клетках в дальнем конце сада.

— Вот это уже что-то. Кролики есть не на каждой ферме. Знаешь, я сегодня вечером не очень занят. Если хочешь, я пробегусь тут по окрестностям. Давненько мне уже не приходилось проводить ночь за городом. Глоток свежего воздуха мне не помешает.

«Да и мне тоже», — подумал Мартин, морщась от неприятного резкого запаха.

— Это очень любезно с вашей стороны, — произнес он вслух.

— Какие пустяки! Так, говоришь, три белых кролика?

— Да.

— Большие? — Да.

— С розовыми глазами? — Да.

— Три?

— Да. Вы думаете, это вам поможет?

— Во всяком случае, мне точно будет чем заняться. — Лис широко зевнул, продемонстрировав много острых зубов. — Ну что же, пора немножко вздремнуть, — сказал он. — Да и тебе после таких игр со смертью не мешает поспать.

«Разве здесь уснешь, в такой-то вони», — подумал Мартин. Словно подслушав его мысли, Алек предложил:

— Прыгай на крышу сарая. Сегодня хороший денек, и солнечная ванна тебе не повредит.

— Да, Алек, конечно, — согласился Мартин.

— Кстати, пока я не забыл. Ужин подают каждый вечер в сумерках. Вон в том углу, возле поленницы.

— Ужин?

— Два полных блюдца. Одно с молоком, другое с собачьим кормом.

— Ты хочешь сказать, что люди, которые здесь живут, кормят тебя?

— Ну да. Правда, они думают, что кормят ежа, который живет в поленнице. Подожди, пока они поставят еду и уйдут, а потом угощайся. Сегодня я не ем дома.

— Неужели ежу эта еда никогда не достается?

— Еще чего! У него хватает ума держаться подальше. Это плата за защиту.

— Что это значит?

— Маленькое деловое соглашение между мной и колючим другом. Я получаю его молоко и мясо.

— А что получает он?

— Он получает свою жизнь. Я его пощадил, и он обязан мне жизнью.

— Как это?

— Я поймал его однажды ночью на лужайке и перевернул на спину.

— Зачем?

— Ежа всегда нужно кусать за живот, — объяснил Алек. — Если, конечно, ты не любитель колючих сэндвичей. Так вот, я его перевернул и только собрался распотрошить, как он завопил: «Пощадите! Пощадите!»

«Ох, — подумал Мартин, — Друзилла! Это же были ее первые слова, когда мы встретились».

— И ты его пощадил! Какой ты добрый, Алек!

— При чем тут доброта? Просто я быстро соображаю. Не будет ежа — не будет и дармовой еды. «Слушай внимательно, — сказал я ему. — С этой минуты все твое — мое. Еще раз сунешься к блюдцам с едой — и ты покойник, ясно?» — «Да, сэр, конечно, сэр, — ответил он. — Я никогда больше туда не подойду». И с тех пор не подходит.

— Но люди до сих пор думают, что кормят его?

— О да! Их так легко обмануть. Они знают, что после еды ежи всегда переворачивают блюдца — посмотреть, нет ли под ними жучка или червячка. Так что вечером, когда поешь, не забудь перевернуть блюдца.

* * *

Весь день Мартин спал на залитой солнцем крыше сарая. Он проснулся уже в сумерках, когда по лужайке прошла женщина с блюдцами и поставила их возле поленницы. Мартин подождал, пока она вернется в дом, потом встал, потянулся и спрыгнул с сарая.

— Алек! — позвал он, заглянув под сарай. Не получив ответа, котенок опустошил оба блюдца и не забыл их перевернуть.

«Какая же хитрая бестия этот лис, — думал он, умываясь возле поленницы. — Если кто и может найти дорогу к моей ферме, так это Алек Шельма».

Глава шестнадцатая

Все запахи родного дома

«Ну и хитрая же я бестия», — думал про себя Алек. Голодными глазами он смотрел на три кроличьи клетки в конце сада.

Да, это точно ферма Мартина. Лис уже посетил несколько других ферм, быстро, по-деловому, не отвлекаясь на мысли о курах, утках, гусях и индюшках. Он просто проверял, что кроликов в саду нет, и отправлялся дальше, легко перебегая через поля.

Вот и конец путешествию.

Луна ярко светила, и, осторожно скользя по лужайке, он видел три пары глаз, отражающие ее свет. Несколько секунд кролики в ужасе смотрели на него, а потом дружно бросились прятаться в ящички-спальни.

Алек Смарт подбирался все ближе. У него был большой опыт по части кроличьих клеток, и лис знал, что они бывают двух видов. Одни можно открыть, другие нет.

Засов отодвинуть очень трудно (Алек однажды даже видел засовы, запертые на висячий замок, такие, конечно, открыть невозможно), открыть крючок тоже довольно сложно. Проще всего открывать поворачивающиеся щеколды, особенно деревянные, длинные и большие. Вот как эти. Их так легко повернуть лапой или носом — и дверь сразу распахивается.

— Ну, — сказал Алек, — и кого же из вас мне сегодня пригласить к себе на ужин? — Он уселся перед клеткой и затянул считалочку:

Раз, два, три, четыре, пять,Надо зайчика поймать…

Но, услышав его голос, все три кролика принялись громко стучать задними лапами по полу клеток. Этот топот далеко разносился по ночному саду. Алек перестал петь при первых же звуках этой барабанной дроби. Он выбрал среднюю клетку и попытался повернуть лапой щеколду. Она была слишком тугая и не поддавалась. Он уже собрался заняться какой-нибудь другой клеткой, когда вдруг услышал совсем другой звук. Это было что-то вроде хриплого пения, то поднимавшегося вверх, то падающего вниз. Звучало это весьма угрожающе.

Алек резко обернулся. Позади него к земле припал очень большой полосатый кот. Он прижимал к круглой голове покрытые шрамами уши и сердито взмахивал хвостом.

Лис тоже прижал уши, рыжая шкура встала дыбом. Он молча обнажил клыки.

Несколько мгновений в саду была слышна лишь кроличья барабанная дробь.

— Вали отсюда, вонючка! — зарычал Паг, вставая в полный рост.

— Кого это ты назвал вонючкой?

— Тебя! — Паг придвинулся чуть ближе.

— Придется поучить тебя хорошим манерам. — Алек шагнул назад.

— Попробуй. — Паг придвинулся еще дюйма на четыре.

— Подойди поближе — и попробую. — Алек отступил еще на восемь дюймов. Он уперся хвостом в козлы, на которых стояли кроличьи клетки.

На самом деле Алек вовсе не собирался драться с таким опасным противником, он просто приготовился перепрыгнуть через него и сбежать, по возможности сохранив хоть какие-то остатки собственного достоинства.

В этот момент кот поднял большую круглую морду и посмотрел на что-то над головой лиса.

«Этот трюк стар как мир, — подумал Алек. — Делает вид, что там кто-то есть, а когда я повернусь посмотреть, бросится на меня. Нет уж, на эту удочку я не попадусь». И тут что-то свалилось с кроличьей клетки прямо на спину лиса и вцепилось в него всеми своими когтями, да еще какими острыми! А в это время кот издал душераздирающий вопль и бросился на рыжего разбойника.

Алек Шельма бросился бежать, забыв о всяком достоинстве.

— Молодец, старушка, — похвалил Паг Дульси Мод. — Жаль, что Мартин не видел тебя в действии.

— Надоел ты мне со своим Мартином! — фыркнула Дульси Мод. — Что-то я никогда раньше не замечала у тебя такой любви ни к одному из наших детей.

— Так и замечать было нечего. Я скучаю по нему.

— Постарайся это пережить, — посоветовала Дульси Мод. — Ты никогда больше его не увидишь.