Все девочки взрослеют - Дженнифер Уайнер

— Удачного дня! — крикнула вслед мать.

Четырнадцатого февраля, как и в каждый учебный день, будильник зазвонил без пятнадцати шесть. В ванной я потерла ноги и локти «Энергетическим сахарным апельсиновым скрабом», подаренным тетей Элль, затем побрила ноги и подмышки, вымыла волосы выпрямляющим шампунем «Секретный агент» от Джона Карама, нанесла кондиционер из той же серии, включила холодную воду и, дрожа, досчитала до тридцати, чтобы приостановить рост кутикул.

К шести пятнадцати я уже завернулась в полотенце, почистила зубы пастой и нитью, спрыснула волосы выпрямляющим спреем и смазала выпрямляющим кремом. Еще сорок пять минут ушло на возню со щеткой для волос и диффузором. Я бы справилась и быстрее, если бы поменьше оглядывалась на дверь. Мать считает, что мне незачем выпрямлять волосы. По ее мнению, я должна наслаждаться своей природной красотой. В результате я единственная девочка на свете, которая прячет выпрямляющий утюжок под кроватью, словно это непристойный журнал или пистолет.

В семь прическа была готова. Я повесила мокрое полотенце, повторно сполоснула рот и приклеила ежедневную прокладку. До месячных еще неделя, но рисковать не стоит.

Со мной и так не все ладно. Еще не хватало прибежать в медкабинет с чужим свитером вокруг талии. Все будут пялиться, прекрасно понимая, в чем дело.

Я вытерла раковину туалетной бумагой, снова натянула ночную рубашку и забралась в постель. Через пять минут постучалась мать.

— Проснись и пой! — воскликнула она.

Ее волосы были убраны в узел, из которого торчал жидкий хвост. В вырезе папиного банного халата виднелись ее очки.

— Что будешь, яичницу или овсянку?

Я уже год не прикасаюсь к яичнице и овсянке. Мой завтрак — три четверти чашки отрубей с высоким содержанием клетчатки и белка, полчашки обезжиренного органического молока и шесть сырых миндальных орехов. Но мать все равно каждое утро спрашивает, что я буду: яичницу или овсянку.

— Нет, спасибо. Предпочитаю хлопья.

Я отбросила покрывало и направилась в ванную, как будто не провела в ней до этого целый час. Я снова почистила зубы, натянула джинсы, ботинки и розовый свитер, сунула в карман тушь для ресниц и блеск для губ и спустилась на кухню. Мать застыла, держа в руках красный чайник, словно неведомый волшебный артефакт. Я отсчитала миндаль. Она не пошевелилась.

— Мама! — наконец произнесла я.

Она поставила чайник на плиту и включила газ.

— Извини, милая.

Мать села напротив, вздохнула и пригладила растрепанные волосы, однако лучше не стало.

— Я просто задумалась.

— О чем?

Она еще немного потеребила волосы и довольно печально улыбнулась.

— Ерунда. Всякие взрослые заморочки.

Полагаю, именно так нужно беседовать с дочерью. Если дочери четыре года.

Как обычно, мать высадила меня у сетчатого забора, отделяющего игровую площадку от тротуара. На втором этаже я завернула в пустой туалет для девочек и нанесла на губы блеск. Затем расстегнула рюкзак и достала школьный обед в розовом пакете с молнией и моим именем. Я переложила еду из этого кошмарного розового пакета в обычный пластиковый, как у всех.

В завершение я вытащила из ушей слуховой аппарат и сунула его в карман. Конечно, обмануть никого не получится. Почти все одноклассники помнят, как я ходила в детский сад с огромными кошмарными штуковинами за ушами. До третьего класса учителя надевали беспроводные микрофоны, а я — наушники, вроде айподовских. Я старалась сильнее распушить непослушное гнездо на голове, чтобы никто не увидел слуховой аппарат или наушники. Но все равно о них знали, и однажды это даже пригодилось. Миссис Миэрс забыла снять микрофон и ушла в учительскую. Весь класс столпился у моих наушников и слушал. (На следующий день вместо обсуждения фотосинтеза миссис Миэрс прочла лекцию «Синдром раздраженной кишки — это не смешно».)

В шестом классе я доросла до внутриушного слухового аппарата с ним нужно сидеть только в первом ряду. Но прошлым летом тетя Элль провела с нами неделю на море. С собой она взяла самое крошечное на свете черное бикини и холщовую сумку, битком набитую «Элль», «Вог», «Ин тач» и «Инстайл». Мама покачала головой, когда тетя Элль положила глянцевые журналы рядом с шезлонгом и стала намазывать плечи маслом. У нас в доме таких изданий не бывает — мать опасается дурного влияния.

Мама нахмурилась, глядя на красивых длинноногих моделей на обложках, и сообщила, что их фото обработаны, что все дело в специальном освещении, ретуши и редактировании. Позднее она загрузила снимки в компьютер и показала, как дизайнеры разглаживают морщинки и подтягивают руки, ноги и зады. Одной модели даже сделали руку длиннее.

— Да ладно тебе, Кэнни, это всего лишь журналы, — возразила Элль и подсунула мне парочку, когда мать отвернулась.

Через семь дней внимательного чтения «Вог» и наблюдений за тетей я решила, что настала пора меняться. К черту слуховой аппарат и первый ряд! Я буду выпрямлять волосы, краситься и заправлять блузку. Все увидят меня с новой стороны. Поймут, что я не какая-нибудь чудачка с жалкими двумя друзьями, гнездом на голове и матерью, которая обращается со мной как с ребенком.

Мне казалось, что получается не очень. Но когда я вошла в класс тем утром, у меня забрезжила надежда на лучшее. Сначала я увидела, что Тамсин и Тодд шепчутся в углу. А через секунду — предмет их обсуждения: двенадцать сахарных сердечек на моей парте. Невероятно! Даже Эмбер Гросс не получила больше.

Я проверила, в тот ли класс попала. Затем пересчитала парты — все правильно, третья. Взяла печенье и подождала, ожидая, что кто-нибудь хлопнет меня по плечу и скажет: «Гм, извини, но это вообще-то мое».

Кому: Джой.

От: Мартина.

Поздравление: Поздравляю с Днем святого Валентина.

Единственный Мартин в нашей школе — Мартин Бейкер, парень Эмбер. Он всегда ходит в бутсах, чтобы мы не забывали о его футбольных успехах. Я осторожно взяла печенье. В детском саду мы по очереди приносили из дома игрушки и делились ими с другими детьми. Во время упражнения «покажи и расскажи» воспитательница предупреждала: «Держим аккуратно!», и это напоминало, что играть можно, но вещь чужая.

Я посмотрела на другое печенье.

Кому: Джой.

От: Тайного поклонника.

Поздравление: Ты милая.

Я покраснела. У меня есть тайный поклонник! Я взглянула на печенье, потом — быстро — на Дункана Бродки и так же быстро отвела глаза.

Я медленно перебирала остальное печенье, пока не обнаружила то, от которого сердце на мгновение остановилось.