Те, кого ты предал (СИ) - Берри Лу

Я кинула взгляд на дочь, сидевшую на стуле и привычно дрыгавшую ногами. Лиза увлечённо жевала банан, уже словно и забыв о своём бегстве из офиса непутёвого папаши.

Зато я – не забыла. И неужели только теперь Саша вообще обнаружил пропажу ребёнка?

- Насть…

Его голос дрожал и срывался. Я буквально кожей чувствовала, как внутри него напряжен и взвинчен каждый нерв.

Что ж, хоть что-то ещё он способен был чувствовать, кроме своего бесконечного эгоизма.

- Да, - ответила спокойно, выжидая, как он объяснит мне исчезновение дочери.

- Не знаю, как сказать… - выдохнул он хрипло. – Настюш, прости…

Кажется, за последние дни извинения от него я слышала чаще, чем за все прошедшие годы супружеской жизни.

- Что такое? – поинтересовалась все тем же ровным тоном.

- Лиза… Лиза убежала… мы её искали по всему району… я ей звонил, но телефон выключен…

Я промолчала, прежде, чем холодно уточнить:

- Давай разберёмся. Ты потерял нашу дочь, которую я тебе в кои-то веки доверила?

- Насть, ну у меня же работа, блин! Какого черта ты не могла вообще отвезти её к бабке, если сама занята?! Я оставил Лизу с секретаршей, а та не уследила!

Я усмехнулась. Следом – горько, негромко рассмеялась.

- Конечно, Боровицкий. Виноваты, как всегда, все кругом, кроме тебя самого.

Он шумно выдохнул. И снова набросился на меня с претензиями:

- А ты почему вообще так спокойна?! У нас пропал ребёнок! Надо что-то делать!

- Вот именно, - парировала презрительно. – У нас пропал ребёнок, а ты сообщаешь мне об этом только несколько часов спустя. И это я ещё не знаю, сколько времени прошло прежде, чем ты обнаружил пропажу!

- Насть, ты меня обвинять будешь или наконец что-то решим?!

Я предпочла не мотать дальше нервы ни ему, ни себе самой. Сухо отчеканила:

- Нечего решать. Лиза дома. И тебя я тоже жду домой – есть о чем поговорить.

И на этом просто повесила трубку.

***

Саша приехал домой чуть ли не в считанные минуты после нашего разговора. В первую очередь, едва скинув обувь, промчался в спальню, схватил Лизу на руки, и, едва не плача, стал приговаривать:

- Лизка, Лизка… как ты меня напугала… больше так никогда не делай…

Дочь, однако, была совсем не расположена принимать эти отцовские чувства. Забив ногами, она закапризничала:

- Пусти! Ты плохой! Плохой!

От растерянности он тут же опустил её на пол, явно не зная, что сказать и что сделать.

- Саш, пошли, поговорим, - вмешалась я в эту сцену.

Он обернулся ко мне, снова посмотрел на дочь и покорно побрел на кухню, в сторону которой я ему указала.

- Ты забыл забрать сына из школы, - проговорила я, когда дверь кухни за ним надёжно закрылась. – Как ты там говорил мне вчера, Боровицкий? Я что, многого у тебя просила?

С его лица сошли все краски. Глаза округлились, он с видимым усилием вытолкнул наружу короткую фразу:

- А где…

- Где Антон, про которого ты тоже забыл? У друга.

Сделав пару неверных шагов, Саша рухнул на стул и прерывисто выдохнул. Руки его тряслись от пережитого нервного потрясения, но мне было нисколько его не жаль.

Он расплачивался за свои собственные косяки и ничьи больше. И отделался ещё достаточно легко.

- Как… как Лиза вернулась домой? – спросил после долгой паузы, словно все это время собирался с силами, чтобы задать вопрос.

- Села на трамвай, на котором мы с ней как-то вместе ехали и позвонила мне. К счастью, у меня была возможность быстро примчаться. Но ты понимаешь, что все могло сложиться не так благополучно?

Он понимал. Это читалось в его молчании, полном муки и раскаяния, хотя вслух он не произнёс ни слова.

Лишь спустя ещё несколько мгновений глухим голосом признался:

- Насть, я чуть с ума не сошёл. Клянусь, никогда в жизни мне не было страшнее…

- И от страха, что потерял одного ребёнка, ты не вспомнил и про второго?

- Я действительно… черт, прости! Но у меня все вылетело из головы, когда Ира сказала, что Лиза исчезла…

- Лиза очень на тебя обижена, - произнесла я, глядя на его опущенную голову, на то, как он не смеет даже смотреть мне в лицо. – Поэтому ты ей и не дозвонился.

- А ты не могла мне сообщить, что она уже дома?!

- А ты не мог раньше сказать, что ребёнок пропал?

На это ему нечего было мне возразить. Он шумно, с дрожью, глотал и выпускал из себя воздух, явно не в состоянии оправиться после всего пережитого.

И это был подходящий момент, чтобы завести нужный мне разговор.

- Знаешь, Боровицкий, смотрю я на все это и думаю – а тебе вообще нужны наши дети? Нужна семья?

Он резко вскинул голову, уставился на меня, не моргая.

- Насть, ты о чем? Я люблю своих детей!

- Тогда самое время это доказать.

- Чего ты от меня хочешь?

- Я хочу, чтобы ты выполнил обещание, которое давно мне дал, но так ничего и не сделал. Я хочу, чтобы мы купили ещё одну квартиру и оформили её на детей.

Глава 13

Он растерялся. Глаза забегали из стороны в сторону, пальцы нервно задвигались, словно что-то перебирая…

И эта реакция сказала мне абсолютно все: он никогда и не собирался выполнять данное мне обещание о покупке ещё одной квартиры. Впрочем, это уже совсем не удивляло после всего, что я выяснила о своём муже за последнее время. Скорее, удивилась бы теперь обратному…

Он молчал, явно пытаясь придумать в уме какую-нибудь отмазку. А я смотрела на него, сидевшего на стуле с чуть наклонённой головой и испытывала чудовищную боль.

Казалось, передо мной был все тот же человек. Все тот же облик: короткостриженые тёмные волосы; карие, а во время эмоционального напряжения почти чёрные, глаза; сильный, квадратный подбородок; острые скулы, которым позавидовала бы любая современная женщина… Почти идеальное лицо, достойное руки скульптора. Лицо, до боли знакомое, родное – каждая родинка, веснушка, мелкий шрамик…

Как же я могла столько лет не понимать, что за этим лицом скрывается? Как могла настолько любить и при этом не замечать его сути? А может, именно потому и не замечала, что так любила?

Я смотрела на него: такого родного и такого чужого одновременно. Я смотрела на него и испытывала лишь разъедающую горечь от понимания, что тот, кого я любила, видимо, существовал лишь в моем воображении.

А настоящий Саша был вот таким: завравшимся, трусливым… жалким.

Я давала ему возможность сочинить очередную ложь. Снисходительно смотрела, как в задумчивости ходят вперёд и назад на его лице желваки. И сама молчала от тех пор, пока он наконец не произнес:

- Настюш… Ну зачем сейчас? На рынке недвижимости не слишком стабильная ситуация… Поверь, это не лучший момент для таких приобретений…

О да. Пару дней назад я бы, может, ему и поверила. Но тогда – не теперь. Теперь я знала о муже слишком многое.

- А когда? – парировала, пожав плечами. – Мы с тобой говорили об этом ещё несколько лет назад, когда Лиза только родилась. А воз и ныне там, Боровицкий. И поверь мне, - усмехнулась, повторяя его же слова, - лучшего момента не будет никогда. Потому что ситуация на рынке скорее ухудшится, чем улучшится. Как это было практически всегда.

- Насть, ты извини, но ты, по-моему, не очень в этом разбираешься, - попытался он возразить, надавить на свой авторитет.

Черта с два.

- Зато я разбираюсь кое в чем другом, Саша. Если вдруг завтра с нами что-то случится – авария, кирпич на голову, цунами и что угодно ещё – дети останутся без всего. Никем и ничем незащищённые. И хорошо ещё, что у Антона есть доля в этой квартира, правда?

Последний вопрос я задала простодушным тоном, но внимательно смотрела на его реакцию. Всего на мгновение – но, тем не менее, я это видела – в глазах у него промелькнул испуг. И все же он быстро взял себя в руки деловито кивнул:

- Правда, конечно. И все же я не понимаю… зачем так торопиться? Что тебе вдруг стрельнуло?