Волшебная сказка - Эмили Роуз

— Нет, это не так! — Мэгги замотала головой так энергично, что ее золотисто-каштановые волосы разлетелись во все стороны. — Это всего лишь правда, чистейшая правда! За то, что произошло сегодня, мне надо винить только себя.

— Винить? — Он недоверчиво прищурился. — О чем, черт побери, ты толкуешь?

— Только о том, что ты был прав, — я была одета неподобающим образом. Вызывающе. И это действительно было глупой попыткой сыграть роль роковой женщины. Платье совсем не подходило к случаю, а наш поселок совершенно не то место, где можно носить такие вещи…

— Нет, нет. — Люк покачал головой. — Выслушай меня, Мэгги, и выслушай внимательно. Как раз наоборот, неадекватной была именно моя реакция на это платье, и если бы оно было на ком-то другом, а не на тебе, я только полюбовался бы, ты в нем выглядела просто замечательно. Но тобой мне всегда хочется командовать, и я ничего не могу с этим поделать, так уж ты на меня действуешь.

Он улыбнулся, и сердце ее наполнилось сладкой болью неутоленного желания.

— Платье просто замечательное, — продолжал он. — Ты была права. И тот факт, что ты красива и на тебе надета мини-юбка, отнюдь не дает всякой безмозглой деревенщине права набрасываться на тебя. Подобные аргументы выдвигают иногда на процессах по изнасилованию некоторые ненормальные судьи, утверждающие, что женщина, которая не носит власяницу и не посыпает голову пеплом, «сама напрашивается на это».

Люк внимательно взглянул на ее лицо, все еще в размазанной по нему туши, и внезапно, как будто только что поняв, что держит ее руки, выпустил их.

— Поэтому, ради бога, не вини себя. Ты поняла?

— Думаю, что да.

— Мне нужно нечто большее, чем твое «думаю, что да»! — с жаром воскликнул он. — Я хочу, чтобы ты обещала мне, что больше не будешь думать об этом.

Мэгги кивнула. Более настойчивого человека, чем он, найти было трудно!

— Обещаю, — сказала она и, не в силах противиться мягкому сиянию этих серых глаз, улыбнулась.

Он встал, чтобы налить ей кофе, который принес на подносе, и только сейчас Мэгги осознала тот факт, что в ее маленькой девичьей спальне находится мужчина. И мало того, не просто мужчина — Люк!

Вероятно, то, что случилось с ней сегодня, могло бы надолго отвратить ее от мужчин, но этого не произошло. Наблюдая за тем, с какой элегантной грацией Люк расхаживает по комнате, Мэгги чувствовала, как мурашки пробегают от возбуждения по ее телу. До этого она просто осознавала, что чисто внешне Люк исключительно привлекателен, но теперь это ощущение приняло совершенно другой оттенок. В первый раз в жизни она так ясно увидела его физические достоинства.

Мэгги видела крепкие ягодицы, энергичные движения сильных бедер. Люк был олицетворением силы и энергии. Представив себе, как она касается его обнаженной кожи, Мэгги задрожала всем телом, инстинктивно понимая, какое это было бы изощренное ощущение — крепкие как камень мышцы под гладкой, шелковистой поверхностью.

Люк протянул ей чашку на блюдце.

— Ты все еще дрожишь, — хмурясь, заметил он, и Мэгги поспешила уделить внимание кофе.

Ей вовсе не хотелось, чтобы Люк догадался, почему именно она дрожит. Дымящаяся жидкость пахла как-то непривычно; наморщив нос, она взглянула на него вопросительно.

— Там немного бренди, — объяснил он.

— Но я не пью…

— Спиртные напитки? — сухо докончил за нее Люк. — Очень рад слышать это, дорогая. Но сейчас бренди поможет тебе расслабиться и уснуть. Ты до сих пор выглядишь взвинченной.

— Правда?

Взгляд Мэгги метнулся к стоящему на туалетном столике зеркалу, и девушка была неприятно поражена собственным взъерошенным видом. Даже с такого расстояния было видно, что лицо ее бледно как мел, а размазавшаяся вокруг глаз тушь делала их похожими на два покрытых копотью блюдца.

Она сделала глоток кофе, оно было горьковатым и едким на вкус, но значительно улучшило ее самочувствие, и Мэгги отхлебнула из чашки еще раз.

Люк наблюдал за ней до тех пор, пока чашка не опустела, и только тогда забрал ее.

— Теперь ложись, — сказал он и закутал ее в одеяло с такой заботой, как если бы на ее месте лежала Лори, и Мэгги неожиданно ощутила чувство острой обиды. Ей хотелось, чтобы Люк относился к ней не как к ребенку, а видел в ней то, чем она действительно являлась, — живую, дышащую, теплую женщину из плоти и крови.

Она приоткрыла губы, собираясь поблагодарить Люка, и неожиданно увидела, что его взгляд остановился на них, глаза потемнели, на лице появилось задумчивое выражение, и он тряхнул головой, как будто отгоняя непрошеные мысли.

— Закрой глаза, — тихо сказал Люк, и она послушно опустила ресницы. Если бы действие происходило в книге или в кино, то мужчина сейчас поцеловал бы ее. Сначала нежно, может быть, даже в лоб. А потом издал бы негромкий нетерпеливый стон, и его губы нашли бы ее шею, потом двинулись бы наверх… неумолимо приближаясь к ее рту…

Его голос прозвучал издалека, а сам он превратился всего лишь в темную тень, смутно вырисовывающуюся в дверном проеме.

— Спокойной ночи, Мэгги, — сказал Люк с какой-то странной интонацией и, выключив верхний свет, выскользнул из комнаты.

3

Когда Мэгги проснулась, было ясное солнечное утро. Голова у нее раскалывалась, в комнате пахло кофе, а одетый с восхитительной небрежностью в самые выцветшие джинсы, которые она могла вообразить, Люк отдергивал оконные занавески. Она закрыла глаза, не зная, что причиняло ей большее беспокойство, — свет или обтянутые материей великолепные ягодицы мужчины. Вот уж ему-то действительно не следует надевать такие тесные джинсы, подумала девушка.

Шторы раздвинулись еще шире, и проникающий под ресницы слепящий свет заставил ее простонать:

— Ох! Задерни их, Люк, пожалуйста.

— Нет, — безжалостно ответил он.

Мэгги залезла было с головой под пуховое одеяло, но его бесцеремонно сдернули с нее, и она встретилась взглядом с парой насмешливых серых глаз.

— Я чувствую себя ужасно, — пожаловалась Мэгги, расстроившись, что на ней надета эта ужасная пижама, а не что-либо более соблазнительное.

— Ты и выглядишь ужасно.

— Спасибо за комплимент, Люк.

— Не стоит благодарности. — На его губах появилась тень улыбки.

— При твоей вежливости тебе надо было стать дипломатом, — недовольно заметила она.

На этот раз Люк улыбнулся уже по-настоящему.

— Пей свой кофе, — не допускающим возражений тоном приказал он, указав на чашку, стоящую на тумбочке возле постели, подошел к окну и, устроившись на подоконнике, начал разглядывать открывающийся перед ним вид.