Тест на любовь - Вера Копейко

Ирма очень внимательно посмотрела на Ольгу и сказала:

— Ты очень западная женщина. Несмотря на то что живешь гораздо восточнее меня.

— Ах, Ирма, если бы ты знала, откуда я на самом деле. — Ольга засмеялась, от мартини появилась легкость в душе и в мыслях. Ирма казалась ей давно знакомой, родной по духу женщиной. — Я действительно с Востока. Кажется, во мне даже течет татарская кровь.

Ирма рассмеялась:

— Но ты похожа не на татарку, а на американку.

— Да, мне говорили, — засмеялась Ольга. — Западные журналисты. Я часто бываю в пресс-центре МИДа. Я очень здорово снимаю даже протокольные кадры.

— Вот-вот, я же говорю, ты похожа на американку. Ты, как и наглые янки, от скромности не умрешь.

Ольга со смехом подняла бокал и отпила глоток.

— С годами, Ирма, я убедилась, что от скромности умирать глупо. Мы и так умрем. От чего-то еще, кроме скромности. Скромность, может, и украшает человека, но отнимает бойцовские качества. Размягчает.

Ирма горячо кивала:

— Совершенно верно. Я так же думаю. А ведь мы с тобой хотим очень многого от жизни, правда?

Этот странный диалог их очень сблизил.

— Ну что ж, — сказала Ирма, , — я понимаю, ты сильная женщина. У тебя ведь нет мужа?

— Нет, сейчас у меня нет мужа, но был. Мы оказались слишком юными для семейной жизни и очень случайными друг для друга. Мы не создали семью, только родили ребенка. Но ребенок воспитывается у моей матери. Она вырастила его как своего сына. Мне жаль, но вариантов не было. Я хотела стать профессионалом. Мне никто никогда не помогал. Все, чего я добилась, — сама. С одной стороны, никогда никого не придется благодарить за услуги. А с другой — я очень устала. Я приехала в Москву из маленького городка на востоке. У меня одна мать — отец ушел от нас, когда я была школьницей. Моя мать работала бухгалтером. Знала бы ты, как она хотела, чтобы я училась в Москве, в университете. Мечта всей ее жизни. За ее исполнение она готова была отдать все.

Ирма смотрела на Ольгу, слушала, но не слишком вникала в смысл ее слов. Ольга говорила горячо, видимо, в ее словах крылся особый для нее самой смысл. Ирма поймала себя на странном чувстве — ей понравилось, что Ольга не замужем. Внезапно ей захотелось прикоснуться к ее руке, повыше запястья. Какая сильная рука, еще бы — она каждый день поднимает тяжелый кофр с камерами.

Ирма проглотила слюну, внезапно заполнившую рот. Еще она бы прикоснулась к ее бедру, обтянутому синей узкой юбкой. Какая плавная линия бедра, восхитилась она, как бы случайно посмотрев на стул, на котором сидела Ольга.

До Ирмы долетела последняя фраза Ольги:

— Мать отдала бы за это все…

— Ольга, ты мне очень понравилась. Я хочу с тобой дружить.

Ольга расхохоталась.

— Ну, ты хороша! Разве предлагает дружбу женщина женщине?

— А почему нет? — пожала Ирма плечами. — Потом, я, может, и не очень женщина.

Ольга удивленно посмотрела на Ирму, которая была воплощением истинной женщины.

— Но ты так на нее похожа! — сказала она весело. — Ты такая пухленькая, такая красивая, у тебя такая прекрасная фигура… Ты ведь замужем, насколько я понимаю?

— Да. Я замужем, Ольга. Но я замужем… — Она помолчала. — Впрочем, не важно. Нет, еще не сейчас. Так вот, Ольга, я бы хотела поддерживать с тобой отношения. Я приеду в Москву по обмену с вашим журналом. Я занималась тобой и, стало быть, заработала поездку. Но я не думаю, что тебе поручат меня, передо мной много у кого обязательств и долгов. Только у тебя нет ничего такого, поэтому я с тобой просто стану дружить. Я буду капризной гостьей, я знаю, из-за чего я такой буду. А с тобой я просто хочу встретиться отдельно. Я приеду очень скоро. Я тебе позвоню.

Ольге понравилась Ирма — под мягкостью, нежностью и эфемерностью чувствовались сила и твердость.

В Москве она частенько вспоминала новую знакомую. Она сделала много портретов Ирмы и, всматриваясь в них, никак не могла понять — на бумаге проступали черты другой женщины. Другого человека. Что-то особое во взгляде — напряженность? Обращенность в себя? На снимках она казалась старше, чем в жизни.

Вообще-то Ольга мастерски снимала женщин, притушевывала резкость черт светом, смягчала… Но в Ирме камера улавливала какую-то тайну, недоступную глазу.

Ольга пыталась печатать портреты Ирмы на разной бумаге, но результат один — не Ирма. Не она. Почему?

— Не обращай внимания, — отмахнулась Ирма, когда Ольга рассказала ей об этом. — Мне нравится все, что ты сделала, — сказала она, когда они встретились в Москве. — Так ты говоришь, я не такая в жизни, да? На бумагу лезет кто-то другой? У меня есть тайна? — Она вздохнула и подалась к Ольге. — Да, есть тайна. Есть. Но я никогда не думала, что ее поймает объектив камеры. Как-нибудь я открою тебе свою тайну… — интригующе пообещала она.

Со временем они сблизились, Насколько это было возможно через границу. А потом мир здорово изменился, можно стало без труда слетать в Прагу, в Москву.

Ирма очень часто прилетала в Москву по делам мужа, к тому времени открывшего свою клинику.

Однажды Ирма спросила Ольгу, нет ли среди ее знакомых мастера, который бы изготовил по чертежам одну вещицу с особой точностью.

— Мне нужен специалист, способный сделать смычок к скрипке Страдивари, да так, чтобы эксперт не догадался, что это новодел. Понимаешь, о чем я? Не-ет, никакой скрипки у меня нет, ни Страдивари, ни другой. Просто я ищу хорошего мастера.

Ольга ошарашенно смотрела на подругу.

— Можешь смеяться сколько угодно, но он есть, такой мастер. Совсем недавно он сделал именно смычок к старинной скрипке. Я снимала в Большом зале консерватории и видела, как музыкант, заезжая звезда, бился в истерике — у него треснул смычок. А у него контракт, ему надо играть еще в нескольких странах. Митрич, то есть Анатолий Дмитриевич, сделал ему смычок…

Ирма улыбнулась:

— Отлично. Позвони ему, я готова к нему ехать.

— Я могу с тобой…

— Нет, Ольга, я сама. Она сказала это так резко, что Ольга вздрогнула. Вот таким голосом и должна говорить та Ирма, что на портретах.

— Хорошо. Она набрала номер Митрича.

— Митрич, привет. Я не буду делать длинного вступления. Для Ле Мере есть заказ. Конечно, международный.

Смычок? Вот уж не знаю. Заказчица сама с тобой объяснится. Нет, я не приеду. Фотографии твои привезу после. Да, конечно, готовы. Конечно, украсят… Она? Вполне самостоятельная дамочка. Вот именно, богата и хороша собой. Посылать такую? Ну, привет.

— А кто это — Ле Мере? — Ирма насторожилась.

— Да чепуха. Мы его в шутку так называем. Он столько за свой век всего натворил, что давно пора ставить собственный знак. Его фамилия Меринов, вот откуда Ле Мере. Для нас, его знакомых, все подделки — работа фирмы «Ле Мере». А у нас сейчас столько подделок — брр…