Упущенный шанс - Любен Дилов

С Кассандрой всё обстоит намного сложнее. Жители Трои отказывались верить ей не потому, что сомневались в ее пророческих способностях: просто был пущен слух, что якобы сам Аполлон проклял ее. Поговаривали, что он влюбился в юную Кассандру, но она не уступила его домогательствам. Раздосадованный Аполлон наделил ее даром предсказывать будущее, но одновременно обрек на то, чтобы ни один троянец не верил ее предсказаниям.

Анализируя эту легенду, легко убедиться в ее полной несостоятельности. Во-первых, у древних Аполлон считался богом солнца, ясности, порядка и покровителем искусств. Было у него и еще одно имя — Стрелец, ибо порядок он водворял с помощью огненных стрел: ими он поразил четырнадцать детей Ниобы, насмехавшейся над его матерью, и расправился с Марсием за то, что тот играл на арфе не хуже самого Аполлона, и так далее. Всё это указывает на то, что, будучи суетным от природы, но в то же время простодушным и прямолинейным божеством, которое, не раздумывая, хватается за лук, Аполлон вряд ли мог прибегнуть к такому сложному и изощренному в своей жестокости наказанию: дать Трое пророка, которому никто не верит. Во-вторых, ни в одном другом мифе не встречается упоминания о женщине, отказавшей кому-то из обитателей Олимпа. Почему же Кассандра должна быть исключением?

Во время своих многочисленных похождений Зевс перевоплощался, чтобы соблазнять земных женщин, но связано это было не с их непреклонностью, а с тем, что ходило слишком много слухов об их доступности.

Многие простые смертные пытались выдавать себя за богов, отчего женщины стали недоверчивы, да и мужья все меньше были склонны верить, что очередной ребенок в доме — подарок, сделанный тем или иным богом. Подобного же рода и случай с Кассандрой.

Ясновидческие способности обнаружились у нее еще в раннем детстве, но этим она только раздражала своих родителей и братьев, поскольку без обиняков выкладывала им, к каким последствиям приведут их дурацкие поступки. Она была красивой девочкой, но росла без любви: родители так и не смогли полюбить острую на язык дочку, постоянно предрекавшую неприятности. Спустя годы, когда туника стала вздуваться на ее груди, обнажая крепкие бедра, Кассандра продолжала разгуливать по Трое все в том же одиночестве: женихов отпугивала ее грубая откровенность. На полном серьезе Кассандру возжелали всего лишь раз.

Главный жрец Аполлона, лучше других осведомленный в том, как обстояли дела с ясновидением, однажды застал ее в пустом храме и, прибегнув к помощи громоподобных заклинаний и ярких вспышек воспламеняющихся благовоний, пытался выдать себя за того, которому служил, но был разоблачен юной пророчицей и зверски укушен за псевдобожественную руку, настойчиво пытавшуюся залезть под тунику.

Дабы предотвратить скандал — как-никак речь шла о царской дочери — жрец публично заявил, что Кассандра отвергла самого Аполлона и бог проклял ее, так что не стоит верить ни одному ее слову. Разумеется, люди поверили жрецу, а не запальчивой девчонке, напрасно пытавшейся объяснить, как в действительности было дело.

После этого одиночество Кассандры стало вдвойне невыносимым. Мужчины совсем перестали обращать на нее внимание — раз уж она отказала самому Аполлону, то куда уж им! Презрели ее и женщины. Из зависти, конечно. Надо же, отказала богу, да еще какому! Прекраснейшему из прекрасных, самому Солнцеликому!

Ведь если каждая начнет отказывать богам, что из этого выйдет? А вся царская семейка окончательно возненавидела ее, еще бы — Кассандра помешала им породниться с Олимпом.

Естественно, Кассандра не осталась в долгу у троянцев и отвечала им тем же. Вместе с тем заметно обострились ее пророческие способности — известно, что одиночество способствует развитию наблюдательности, ума и понимания людей. И посему она почти со злорадством предрекала падение славной Трои.

С самого начала она подначивала брата: «Ступай, ступай, Парис, притащи свою красотку в Трою, а я потом полюбуюсь на ваш позор!» И нельзя было понять, подбадривает она его или предупреждает. Впрочем, ее все равно никто не слушал.

И только Гектора, единственного в семье человека, которого она любила, Кассандра честно, не прибегая к туманным намекам, как это делают другие ясновидцы, предупредила:

— Брат, не вступай в поединок с Ахиллом. Порешит тебя Пелеев сын, порешит и как собаку приволочет к стенам Трои.

Гектор, отличавшийся не только силой и умом, но и добросердечием, не рявкнул на нее, как другие: «Заткни свою паршивую глотку'» — а спокойно ответил:

— Знаю, сестричка, знаю, но долг есть долг. Как же мне смотреть потом людям в глаза. — И с грустной усмешкой добавил: — Да и плохой бы ты была пророчицей, если бы не смогла предсказать судьбу собственного брата. Жаль, что Аполлон проклял тебя говорить истины, в которые никто не верит.

После гибели Гектора Кассандру больше ничего не связывало с родным городом. С каким-то пьянящим нетерпением она бродила по крепостным стенам, подолгу разглядывала лагерь греков, заставляя защищавших стены воинов показывать ей, кто из греков Агамемнон, кто Аякс-старший и Аякс-младший, а кто Одиссей, который подарит Трое рокового коня. Не будучи слепой, как лучшие пророчицы троянских храмов, она была довольно близорукой и потому с такого расстояния не узнавала прославленных героев. Свою злость она срывала на защитниках города:

— Эй, ну и достанется же вам от греков! И не надейтесь на спасение! Боги давно сделали свой выбор.

Царь Приам был вынужден изолировать дочь, чтобы она не деморализовала войско. Он приказал запереть ее в храме Афины, надеясь, что общение с богиней мудрости прибавит дочери ума. В самом священном месте храма, доступ к которому имел лишь верховный жрец, для нее оборудовали уютное ложе. Заботу о пропитании Кассандры поручили самому верховному жрецу.

Кассандра не сопротивлялась. Она знала: дни Трои сочтены, и хотела как следует подготовиться к этому.

Заботилась о том, чтобы хорошо выглядеть, гадала о своем будущем и ждала тех, кто представлялся ее близорукому взору великолепными героями, которые освободят ее из плена одиночества. И как только крики, стоны и отблески пожаров достигли священного придела, она торопливо привела себя в порядок и вышла на ступени храма. Остановить ее было некому — заранее предупрежденные Афиной жрецы разбежались.

Греки уважали чужие храмы, к тому же в домах горожан хватало добычи, поэтому на Кассандру никто не обращал внимания. Улыбающуюся, с венком на голове девушку воины принимали за сумасшедшую или за жрицу, что во многих случаях было одним и тем же, на жриц же посягали только в крайних случаях. Поэтому они пробегали мимо, упоенные стихией боя и полыхающего города.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});