Избранница теней - Мэри Сэйбл

Рука не сможет работать в полной мере. А вдруг это был ее отец, а ты его убила?

Арда гневно обернулась и с угрозой уставилась на Норду.

– Ты забываешь правила! Если кто-то услышит, что мужчины имеют отношение к появлению на свет детей, я отрублю голову и тебе. Об этом не должен знать никто, кроме нас с тобой и женщин-крестьянок. Даже им хватает ума помалкивать, они понимают, что им грозит, если распустить язык. – Сделав паузу, она посмотрела напуганной Норде прямо в глаза. – Девочка никогда не узнает о мужчине. Я нашла ее в лапах у медведя, понятно? И одолела его и тем самым спасла ей жизнь! – закончила Арда, взглядом давая Норде понять, что та свободна.

Амазонка ушла, так и не получив ответа на вопрос, как девочка не погибла после встречи с медведем. Ветер швырнул светло-русые волосы ей в лицо, прикрыв большие серые глаза. Ее тонкие губы сжались от гнева. Ноздри раздувались от злости. Пальцы нервно сжались в кулаки. Перечить ксанфе Норда не могла, как и потерять ее доверие. Она была верна законам амазонок, и в первую очередь именно за это Арда ценила ее. Поэтому-то и рассказала о важном секрете, что хранила каждая ксанфа и крестьянки.

Всякий раз, когда во главе амазонок вставала новая правительница, одна из крестьянских женщин была обязана раскрыть ей тайну появления на свет людей. Всем остальным с самого раннего детства рассказывали, что их нашли растущими на редких деревьях в лесу. Девочкам также внушали, что перебираться за реку очень опасно, поскольку там живут страшные враги – мужчины-варвары. А пересечь реку можно было только с одной-единственной целью – отправиться на охоту.

Ближе к вечеру, почувствовав себя достаточно отдохнувшей, Арда проследовала к шатру, где находилась девочка, чтобы узнать о ее самочувствии. За Джоан ухаживала Элен – поседевшая, слегка полноватая женщина с миловидным лицом. Она попала к амазонкам уже во взрослом возрасте, а таким, как она, оставляли прежние имена. Несмотря на тяжелую судьбу, у нее было доброе сердце. В прошлом Элен спасла много мужских жизней, а в племени амазонок и вовсе была незаменима.

Все взрослые женщины, попадающие в ксанфат тем или иным образом, давали клятву не рассказывать о прошлом среди людей. Такая плата за спокойную и защищенную жизнь казалась ничтожной. С годами им, конечно, хотелось вернуться назад, но они знали, что это стоило бы им жизни. Они даже обитали на другой стороне племени, вдали от девочек-амазонок, чтобы у тех было меньше возможностей пересекаться с крестьянками.

– Элен, как девочка? – Арда вдруг впервые осознала, что беспокоится о ком-то.

– Она в очень тяжелом состоянии. Лишилась глаза, потеряла много крови, но борется со смертью. То, что она осталась жива, можно объяснить лишь тем, что раны оказались неглубокими. Да и благодаря тому, что ты прижгла их, они не успели загноиться. Я промыла и немного зашила место, где раньше был глаз, чтобы уменьшить дыру, и облила нашим драгоценным раствором. Рука, скорее всего, не будет слушаться… Больше видимых повреждений нет. Непохоже это на медведя. По крайней мере, съесть он ее точно не хотел, будто принял за медвежонка. Я сделала все, что в моих силах. Остается только ждать, и конечно же, девочке нужен уход и покой, – озабоченно произнесла Элен. Все это не укладывалось у нее в голове.

– Медведь там был. Я сама видела.

Элен кивнула и продолжила перечислять необходимые для исцеления ингредиенты. Арда внимательно выслушала женщину и пообещала достать все, что требуется для ухода. В этой девочке она увидела новый смысл в жизни, ведь именно она помогла ей стать полноценной ксанфой.

Забота о девочке не прошла даром. Спустя два месяца малышка, теперь именуемая Сати́ррой, играла с мечом вместе с другими девочками, позабыв о прошлой жизни в замке. Видимо, нападение медведя все-таки сказалось на ней. Ее раны затянулись, но на месте глаза остался шрам, протянувшийся от века до щеки. Пострадавшая левая рука не слушалась – мышцы так и не восстановились, – и она была заметно тоньше правой. Однако главным было то, что девочка выжила, хотя в это практически никто не верил.

В этот момент за ней наблюдали.

– Арда, послушай меня, – тихо промолвила Элен. – Малышке ничего не угрожает, но я хотела поговорить с тобой о ней.

– Говори открыто. Ты же знаешь, я всегда выслушаю тебя, – отозвалась Арда.

– С девочкой что-то не так. Мы не знаем, как она оказалась в лесу и почему была одна с мужчиной. Может, это он так с ней поступил? Медведь слишком силен, чтобы после встречи с ним кто-то остался в живых. Да и как бы варвар отобрал добычу у столь опасного существа?

– Это все, что ты хотела сказать? Сейчас это не имеет значения. Ее жизни ничто не угрожает. Она уже получила новое имя и скоро станет одной из нас. Когда-нибудь я расскажу ей, что она пережила бой с медведем и стала истинной амазонкой. – На лице Арды растянулась улыбка.

– Все не так просто. Она не крестьянка, не как остальные девочки, попавшие сюда. Похоже, она знатных кровей. Видела ее платье? Оно же из шелка, обшито драгоценными камнями. Ее наверняка ищут какие-нибудь лорды с солдатами. Она была одна вместе с мужчиной, да еще так далеко от тракта. Может быть, он выкрал ее ради выкупа? Говорю тебе, она важная особа. – Элен выглядела обеспокоенной.

– Сожги платье, Элен. Девочка теперь одна из нас. Неважно, каких она кровей, мне это ни о чем не говорит, ты знаешь. Все должны считать, что это я спасла ее из лап медведя. Теперь она моя. Лорды – или как их там зовут – такие же мужчины, как и варвары. В следующий раз пусть внимательнее смотрят за своими детьми, чтобы их не воровали. Никакого мужчины и в помине не было, ты знаешь правила, – строго произнесла Арда.

– Да, знаю, – с тоской ответила Элен.

Прошло шестнадцать лет с тех пор, как Сатирра попала в ксанфат.

Девочка выросла слишком послушной и по-доброму наивной, что совсем не свойственно амазонкам. Выросла сильной и крепкой, даже имея только одну лишь здоровую руку. Ростом она была ниже всех, ее тело хоть и обросло мышцами, но, несмотря на ежедневные тренировки, значительно отличалось от мужеподобных тел амазонок. Ее темные волосы отросли до колен, но она не обрезала их, как большинство женщин, потому что они мешали охоте,