Оружейник-2. Азартные игры со смертью [СИ] - Олег Шовкуненко

Только я об этом подумал, как в центре экрана вспыхнула зеленая точка, которая вмиг породила такую же зеленую волну. Она прокатилась от центра экрана к его краям, словно круг на поверхности воды, расходящийся от только что брошенного камня. Длилось все это ровно мгновение, после чего экран вновь стал черным и таким же мертвым, как и раньше.

Любопытно. Очень даже любопытно! Если учитывать, что после мощнейших электромагнитных бурь в самом начале воны вся электроника начисто выгорела, то этот прибор является уникальным образцом. Правда не ясно для чего его применяли, но все равно факт интересный. Надо будет показать другим, Лешему, Нестерову…

Вспомнив о них, я встрепенулся. Цирк-зоопарк, какого ж я тут стою! Следует поскорее разыскать оставшихся в лагере людей и закрыть ворота. Иначе… Что произойдет иначе, мне объяснили буквально в ту же секунду. Грохот автоматных очередей прорезал тишину мертвого города.

Я оглянулся на ворота, через которые мы только что вошли. Никого из заградительного отряда видно не было. Оно и понятно. Леший и его люди сейчас находятся с другой стороны стены. Они истребляют хищников на подходе, не давая им приблизиться ко входу в поселок.

— Зверье поперло, — прозвучал рядом спокойный, даже с некоторой ленцой голос Пашки.

— Дружно палят… короткими очередями, — я прислушался.

— Если короткими, то значит стая пожаловала, — предположил юный разведчик. — Квакухи должно быть. Наши их уделают, вы не сомневайтесь, дядя Максим.

— Не сомневайтесь… — буркнул я и стал быстро скидывать свою тощую демисезонную куртку.

Произойти могло что угодно, а бросать заветную телогрейку уж больно не хотелось. Такие вещи на дороге не валяются, разве что сейчас подфартило. Кстати найденный прибор я сунул назад в карман. Тоже ценная находка. Будет время, разберусь.

Только я застегнул последнюю пуговицу, как со стороны ворот раздался громкий вой. Услышав его, я весь похолодел. И не один я. Пашка глядел на меня с побелевшим от страха лицом. Кентавры! Это и впрямь был разъяренный вой кентавра. Сразу за ним прогремел мощный взрыв, и над стеной поднялось облако серой пыли. Стрельба стихла, и нам с мальчуганом вдруг показалось, что произошло самое страшное, непоправимое.

Позабыв о себе, обо всем на свете, мы кинулись к воротам. Возможно это было безумие. Если заградотряд погиб, то и нам грозила неминуемая смерть. Что мы могли вдвоем? Кентавры разорвут нас на куски. Но все же мы бежали со всех ног. У ворот были наши друзья, наши близкие, и мы отчаянно желали либо помочь им, либо умереть вместе с ними.

Автоматная пальба возобновилась, и у меня отлегло от сердца. Живы! Хвала всевышнему, они живы! Лиза жива!

Своих товарищей мы увидели, когда обогнули замерший перед воротами "Камаз". Бойцы прижались к обеим стенам кирпичного коридора и поливали плотным огнем жиденькую группку кентавров, пытавшуюся прорваться через ровную пятидесятиметровую площадку, которую Одинцовцы предусмотрительно расчистили перед воротами. Правда жиденьким наступающий отряд ящеров стал только теперь. Около десятка дохлых шестилапых туш свидетельствовали, что вначале ряды нападавших были куда более плотными. Между прочим, и вооружены они были по самому последнему слову кентаврской военной техники. У ворот торчал целый частокол из толстых металлических дротиков, которые ящеры метали в наших бойцов. Удача, что вреда от них не было никакого, вернее, почти никакого. Я заметил, что у Сергея Чаусова на плече разорван бушлат. Выгоревшая камуфлированная ткань вокруг дыры окрасилась алой кровью, однако морпех словно не замечал ранения и продолжал угощать упрямо наползавших бестий все новыми и новыми порциями стали. Стоявший рядом с Сергеем Клюев готовил свой "Хашим" для нового выстрела.

— Саша, стой! — завопил я, пытаясь перекричать грохот боя. — Не трать гранату. Мы уже здесь. Мы поможем!

Не дожидаясь реакции гранатометчика, я вскинул АКС и поймал на мушку чешуйчатую грудь одного из монстров. Нажал на спуск и с превеликим удовольствием заметил, как тварь вся задергалась, "наслаждаясь" отправленными мной приветами. Рядом застрекотала АКСУха Пашки, и второй кентавр завертелся на месте. Вокруг него плясал десяток пыльных фонтанчиков, выбитых пулями из сухой растрескавшейся земли.

— К стене! Жи… — взревел Леший, но так и не договорил, вынужденный переключиться на снайпера: — Лиза, справа!

Девушка резко развернулась и тут же всадила три одиночных пули в кого-то, кто находился за пределами моей видимости. В тот же миг рядом гулко стукнуло что-то весьма увесистое. Оглянувшись, я увидел обломок бетонной перемычки, из которого торчали куски ржавой арматуры. Метнула его здоровенная хитрая тварь, которая подкралась к нашим позициям справа, прижавшись к самой стене. Страшно даже представить, что произошло бы удайся кентавру этот прорыв. Но Лиза остановила ящера. Одна пуля вошла в его короткую толстую шею, а две другие легли прямо меж огромных фасеточных глаз. Обычно желтые они сейчас стали черными и выпученными как два пушечных ядра. Что ж, тварь так и подохнет с могильным мраком в глазах.

Бой продолжался уже минут пятнадцать. Яростный и ожесточенный в самом начале теперь он будто выдохся, превратился во что-то рутинное и плавно текущее. Кентавры не демонстрировали свою обычную дьявольскую изобретательность и расторопность. Они просто перли на нас из руин напротив. Ползли словно через силу, словно чувствовали, что идут на заклание. Мы их убивали, но на смену павшим приходили все новые и новые твари.

Глядя на это нелогичное странное сражение, мне представилась длинная цепочка муравьев, которую наверняка видел каждый. Они ползут друг за другом, и кажется, что это движение не может остановить никто и ничто. Эта аналогия вдруг помогла понять: идет бой на изнурение, если конечно так можно выразиться. Победит тот, у кого окажется больше ресурсов: у нас патронов, а у них… Цирк-зоопарк, а ведь они в расходный материал зачислили самих себя, свои собственные жизни! Что-то новенькое. Никогда раньше не замечал со стороны кентавров такого полного пренебрежения своей шкурой. Они как и все прочие живые существа ценили жизнь, прятались, стараясь уйти из-под огня, хитрили. Что же изменилось сейчас?

Понять я так и не успел. Меня отвлек крик Мурата:

— Командир, патроны! Я расстрелял весь боекомплект!

Вот оно, началось! — пронеслось у меня в голове. — Количество патронов у нас оказалось куда меньше, чем количество кентавров, бродящих в окрестностях Москвы. И что теперь? Пока еще мы не на полном нуле отступать? Пытаться вломиться в наглухо закупоренное убежище? Успеем ли? сможем ли домчаться туда раньше, чем наши разъяренные преследователи?

Вопросы… вопросы… вопросы. Но ни на один из них мне, слава богу, не пришлось отвечать. И все потому, что неожиданно откуда-то сверху, со стены, ударила длинная очередь. В хриплом голосе оружия я с восторгом узнал акцент ручного пулемета Калашникова. РПК поддержали как минимум полтора десятка автоматных стволов. Грохот выстрелов и визг пуль разом наполнили все окружающее пространство. На миг мне даже показалось, что воздух стал тяжелым и плотным от нашпиговавшей его стали.

Удар, который я неожиданно получил, показался следствием этого ощущения. Я не удержался и рухнул на бок. Неужто зацепило? Чем? Копьем? Камнем? Черт, как обидно! В самом конце боя.

Ко мне тут же кинулась Лиза:

— Максим, что с тобой?! — девушка вцепилась в меня мертвой хваткой, поддержала голову.

— В бедро попало. Вот невезуха, — я прижал ладонь к тому месту, куда по моим ощущениям угодил выпущенный кентаврами метательный снаряд.

— Дай посмотрю, — Лиза оторвала мою руку.

Мы вместе с ней пристально и удивленно оглядели абсолютно целую полу телогрейки, а, приподняв последнюю, и гладкий трикотаж спортивных штанов.

— Точно сюда попало? — засомневалась моя подруга.

— Да вроде… — я не знал что и ответить.

— Чего разлегся? — к нам подскочил Леший в сопровождении Мурата и Сергея Блюмера. — Ранен что ли?

— Все нормально. Ударило только чем-то, — успокоил я приятеля.

— Вечно тебя угораздит! Причем под самый конец, — прошипел Загребельный и тут же приказал своим помощникам: — А ну, забирайте полковника. Будем закрывать ворота.

Глава 4

Мы стояли на краю стены и молча глядели на мертвый город. На этом же самом месте я находился два дня назад, когда мы все вместе отбивали штурм наползавших на колонию полчищ. Два дня… Прошло только два дня, хотя мне почему-то казалось, что минула целая вечность. Вон и здания на противоположной стороне Можайского шоссе совсем обветшали. Их стены заметно потемнели, из серых стали почти что черными.

Не соглашаясь с самим собой, я отрицательно покачал головой. Выдумываешь ты все, уважаемый Максим Григорьевич. Померещилось тебе. За два дня серьезных изменений произойти просто не могло. За это время даже ни одного кислотного дождя не было. Так что царящие вокруг кладбищенские серость и тоска они только у тебя в башке. И причиной этому та напряженность, которая царит сейчас в отношениях двух людей, когда-то поклявшихся друг другу в вечной дружбе.