Мамина улыбка - Владарг Дельсат

страшной войне, о нелегких решениях и о… том, что случилось позже. О детях…

— Значит, девочка сосредоточилась на карьере, — мистер Грейнджер понял, что случилось, по его мнению.

— Да, папа, девочка сосредоточилась на карьере, внушая своим детям, что они должны быть правильными и хорошими, — грустно усмехнулась девушка. — Забыв о том, что детям нужно тепло.

— И что же случилось потом? — миссис Грейнджер была сказкой увлечена, несмотря на то, что каждое слово дочери било в самую душу.

— Дети, которые без мамы и папы даже дышать не могли, решили все исправить, отправившись в прошлое, — неожиданно ответил Гарри. — Для того, чтобы мама улыбалась, а папа был счастлив, они готовы были уничтожить весь мир.

— Из разных семей дети? — спросил мужчина и, увидев кивок, вздохнул. Он начал понимать.

— Они все исправили, да? — с надеждой спросила женщина.

— Да, мама, — ответила обнявшая Гарри Гермиона. — Они все исправили и обрели свое счастье. Так же, как и их родители…

И выслушав эту волшебную сказку, взрослые, сложившиеся люди, обняв детей, кое-что поняли именно для себя. Мама попросила прощения у Гермионы. А девушка просто плакала, понимая сейчас свою дочь. Ведь это же мама! Когда прошли каникулы и они все шестеро встретились на вокзале, чтобы вместе пройти барьер, Роза увидела миссис Грейнджер. И то, как шарахнулась от нее рыжая девочка, очень многое сказало женщине.

— Ой, бабушка… — Роза попыталась спрятаться за ничего не понимающего Невилла.

— Здравствуй, маленькая, — улыбнулась подошедшая миссис Грейнджер, обняв затем совершенно этого не ожидавшую девочку. — Будь счастлива, — сказала всегда строгая бабушка, сейчас на себя совсем непохожая. Вот именно в этот миг поняла и Роза, что все кончилось, и впереди только невозможно счастливая жизнь, ведь они с Альбусом победили.

***

Маленькая девочка в ярко сияющем платье, появившаяся перед обнявшимися Гарри и Гермионой, внимательно посмотрела в эти ставшие счастливыми глаза. Она вздохнула и поздоровалась, не зная, с чего начать, потому что задуманная шалость могла отразиться на ней самой. Оставалось только надеяться, что никто не узнает.

— Здравствуйте, я Тринадцатая! — звонко произнесла девочка. — У меня к вам просьба…— Кто ты? — с интересом спросила Гермиона, чувствуя что-то такое, необычное.— Я «горе мое», если будет по попе, или «чудо мое», если нет, — непонятно объяснил ребенок. — Я попросить хотела. Можно?— Можно, — улыбнулся абсолютно счастливый Гарри.Заканчивался пятый курс, последний для них в этой школе, дальше — СОВ и обычная, маггловская, школа. Гермиона решила не оставаться в Мире Магии, а заниматься тем, что ей было по-настоящему интересно, ну а Гарри своего мнения на этот счет не имел.— Напишите, пожалуйста, себе письмо… — тихо проговорила Тринадцатая, на всякий случай прикрывшись ладошками. — Ну вам, тем… которые Министр и аврор.— Так мы же все исправили, разве нет? — удивилась кудрявая девушка.— Нет… это пара… парель… пра… — попыталась девочка выговорить сложное слово.— Параллельный? — помогла ей Гермиона.— Да! — обрадовалась Тринадцатая. — Вот этот самый мир… А в том все осталось так же… И дети плачут… И вы тоже… Напишете?— Ну если мы нас послушаем… — грустно улыбнулся все понявший Гарри. — Тогда, конечно.— Ура! Спасибо! — запрыгала маленькая, не старше шести лет, девочка.

Пролетали дни, недели, месяцы… Роза с женихом часто бывали у бабушки, принявшей их всем сердцем, Альбус приезжал к папе… Гермиона и Гарри учились в школе, потом поступили в университет. Учились и были счастливы также как и Альбус с Луной, Роза с Невиллом. Августа приняла девочку, потому что выбор у пожилой леди был небольшим. Спустя годы родились дети.

— Мы назвали их Роза и Лили, — улыбнулся Гарри, показывая малышей Альбусу и Розе, сразу же расплакавшейся от этого.

— Спасибо… — прошептала рыжая девушка сквозь слезы.

А потом на свет появились Гарри и Гермиона. Пришло время плакать уже взрослым, потому что дети, пришедшие из далеких годов, показали, что для Альбуса по-прежнему центральная фигура в жизни — папа, а для Розы — мама. Хотя своих детей они любили так, что те просто купались в родительской любви. Как и маленькие Лили и Роза, впрочем. Дети росли, и все-все было хорошо, потому что они победили.

***

— Иногда вспоминаю Лили… — призналась Роза Альбусу. — Получается, мы ее убили?

— Нельзя убить того, кто не родился, — ответил мужчина. — Зато мама и папа счастливы. Думаю, Лили согласилась бы не рождаться, чтобы папа был счастлив.

— Да мы все бы согласились, — вздохнула женщина. — Просто страшно быть убийцей…

— Вы не убийцы, — появилась перед ними маленькая сияющая девочка. — Прошлое нельзя изменить, — объяснила она.

— А как же тогда… — прошептала Роза, страшась того, что все ей только приснилось.

— Вы создали еще один мир, в котором все хорошо, а там… — девочка всхлипнула. — Но вы можете написать себе тамошним письмо, если хотите.

— Письмо… — задумчиво произнес Альбус. — А ведь она права, если нельзя изменить прошлое, значит, можно изменить настоящее, главное — не опускать руки!

— Мы напишем… — улыбнулась Роза, надеясь на то, что и там, в покинутом ими давным-давно мире, все будет хорошо.

Часть 8

Гарри Джеймс Поттер, Главный Аврор, оторопело смотрел в раскрывшийся перед ним пергамент. Проблема была не в том, что письмо появилось из воздуха безо всякого хлопка в блокированном от аппарации кабинете, и даже не в том, чьим почерком и как оно было написано. Пергамент напоминал о призрачном вокзале, будучи таким же призрачным… А вот само письмо… То, что его писал он сам, мужчина понял сразу, дело было даже не в почерке, а в попытке объяснить, убедить… Себя самого?

«Гермиона, конечно же, сразу догадалась, ведь Роза смотрела на нее, как на святую, да и сразу же переменившийся Рон…»

Письмо живописало подвиг двоих детей, готовых на все ради того, чтобы родные люди были счастливы. Гарри забыл о том, что дети видят все, и, принеся себя в жертву им, он не спросил детей, как когда-то не спрашивали его.

«И когда я увидел эти глаза, эту улыбку…»

По щеке аврора покатилась слеза. Это письмо писал точно он, потому что Рон никогда не смог бы описать, какая на самом деле Гермиона.