Поднять перископ! - Сергей Лысак

— Испугался… Хотел, чтобы наверняка… Как вас зовут — то?

— Меня Федькой, а сеструху Аленкой. Дядя, а что ты тут делаешь? В эти края редко кто забирается.

— Да вот, пошел на охоту и заблудился в лесу. Набрел вечером на этот старый дом и переночевал в нем. Вы мне дорогу покажете, как отсюда выбраться?

— А что, покажем…

— Вот Вы где, пострелята!!! Сколько раз говорил, чтобы не ходили тут одни!

Михаил обернулся на голос и увидел старика, вышедшего из леса и направлявшегося к ним.

Старик был седой, как лунь, но крепок телом и глаза пристально смотрели на Михаила, словно пытаясь проникнуть в его душу.

— Доброе утро, дедушка! Ваши детки?

— Мои, мои неслухи. Не хотят деда слушать, все по — своему норовят сделать. Зачем же, мил человек, косолапого завалил?

— Испугался, дедушка. Медведь на детишек напал. Вот я его первым выстрелом на себя отвлек, а потом вторым завалил. Правда, подстраховался, еще два раза выстрелил.

— Спасибо тебе за то, что детишек спас, воин Михаил. Скажи, что ты хочешь?

— Дедушка, да Вы что, какой я воин?! Я же лицо сугубо штатское, к военным делам никак не относящееся. Если только не считать, что прапорщик военного времени. Да и любой на моем месте так бы поступил… Кстати, а откуда Вы знаете, что меня Михаилом зовут?!

— А я многое знаю, воин. А то, что любой бы так поступил… Ой, не скажи… И то, что ты прапорщик военного времени, это тоже временно. Не за горами это военное время… Не ответил ты на мой вопрос. Что ты хочешь? Хочешь золото?

И старик вынул из кармана горсть золотых монет. В том, что это золото, Михаил не сомневался. Из — за чего его даже покоробило.

— Дедушка, грех за такое деньги требовать. Лучше детишкам обновки купите, да сладостей. А то вон, что они у Вас, как в летнюю жару бегают? Неужели, не мерзнут? Осень на дворе!

А мне лучше подскажите, как из леса выбраться. А то я, боюсь, опять заплутаю.

Старик заметно удивился, но золото спрятал. И глаза его смотрели уже совсем по — другому, с какой — то хитринкой.

— Странный ты человек, Михаил… Падки обычно люди на золото… Ну, да ладно… Из леса я тебя, конечно, выведу. Но и отпустить тебя просто так, за твое доброе дело, не могу. А ну, пострелята, думайте! Что вашему спасителю надобно?

— Деда, он же воин! Причем, воин и на суше и на море. Дай ему защиту от врагов в бою! И даруй возвращение!

— Хм-м… Защиту и возвращение?

— Дедушка!!! Ну пожалуйста!!! Ведь он нас от медведя спас!

— Ладно, что с вами делать, пострелята… Будь по вашему…

Михаил смотрел на эту картину и совершенно ничего не понимал. Какой воин на суше и на море?! Ему, человеку не дворянского происхождения, четко было указано на его место в этой жизни. Он лицо сугубо цивильное, моряк торгового флота и связать свою судьбу со службой в военном флоте не может даже теоретически. Если только в военное время… Кстати, что там этот странный дед о военном времени не за горами говорил? Неужели, война скоро будет? И с кем? Откуда он это может знать? Но ведь знает, что он — Михаил…

Старик, между тем, достал из кармана какой — то маленький предмет, положил его на ладонь и что — то шептал. Неожиданно предмет окутался ярким светящимся ореолом, хорошо видимым даже при дневном свете. Свет был настолько яркий, что Михаил даже прищурил глаза. Но через несколько секунд свечение исчезло, и старик протянул ему круглый серебристый медальон.

— Возьми, русский воин Михаил. Одень на шею и никогда не снимай. Православному кресту этот оберег не помеха. В бою он тебя лучше любой брони защитит. Но не давай его никому. Он только для тебя предназначен и для другого человека бесполезен.

— Спасибо, дедушка, но какой же я воин?!

— Ты — воин, Михаил. И очень скоро в этом убедишься. Многие войны пройдешь, но живым и невредимым останешься. Будешь жить очень долго и в здравии, но очень много горя и крови увидишь, и тебя самого эта чаша не минует. Многих друзей и близких потеряешь, а потом снова обретешь, коли захочешь вернуться.

— Простите, дедушка, это как? Куда вернуться?

— Рано тебе пока знать это. Многие знания — многие печали. Собирайся, покажу тебе дорогу, как к людям выйти…

В полном недоумении Михаил рассмотрел медальон — серебристый кружок с изображением медведя и расходящимися к краям спиралевидными лучами. Медальон был уже насажен на толстый шнурок, и ему осталось только надеть вещицу на шею. Пока все было непонятно. Ни речь старика, ни странные манипуляции с медальоном, приведшие к яркому свечению, напоминающему дугу короткого замыкания. Хотя на ощупь вещица была холодной, и по внешнему виду металл напоминал серебро.

Когда сборы были закончены, странная процессия повела Михаила по старой, заросшей дороге. Было видно, что когда — то по ней ездили люди, но было это много лет назад. Наконец, лес стал редеть и скоро они вышли на дорогу, идущую через лес. Странный старик начал прощаться.

— Все, Михаил. Стой здесь, скоро мельник Степан проедет, он тебя подвезет. А нам пора.

— Спасибо, дедушка! Как звать — то хоть Вас?

— Отцом Серафимом звали. И напоследок хочу сказать тебе, Михаил. Если беда приключится, причем такая, с которой сам никак справиться не сможешь, позови меня. Просто положи руку на оберег и позови. Только не зови меня понапрасну. Со всеми бедами человек должен справляться сам. Но один раз я помочь смогу. Тогда и расскажу про возвращение. Захочешь ли ты этого, это другое дело. А теперь прощай.

— До свидания, дедушка! А что…, - Михаил хотел спросить, что это за свечение было вокруг медальона, как вдруг старик и дети исчезли! Стояли рядом с ним в двух шагах и просто исчезли! Это уже вообще выходило за рамки его понимания. Михаил стоял, и обалдело моргал, как вдруг конское фырканье и скрип колес вывели его из оцепенения. По лесной дороге катила бричка, запряженная двумя лошадьми. Возница увидел человека на дороге и придержал лошадей.

— Ты откуда, мил человек? Заблудился, что ли?

— Да, заблудился. Вот, на дорогу вышел, а куда идти, не знаю.

— Ну, садись, подвезу, вдвоем веселее. Я как раз на станцию еду. Тебе куда вообще надобно?

— Да теперь в Петербург…

— Садись, поехали. До станции тебя довезу, а дальше по чугунке доберешься. Как звать то тебя?

— Михаил.

— Ну, а меня Степаном кличут. Мельник я здешний. Вот, собрался по делам съездить, да задержался сильно. Повезло тебе, а то я бы уже давно это место проехал. А все из — за чего?!

Из — за дуры бабы!

Сев в бричку, Михаил помалкивал, слушая Степана, но мысли его были далеко. У него никак не выходила из головы эта странная встреча. Будучи убежденным материалистом, хоть и крещенным в православие, он во все колдовские штучки не верил и все рассказы о том, что кто — то, где — то, что — то и когда — то видел, воспринимал скептически. И вот железные убеждения дали серьезную трещину, потому что так н е б ы в а е т!!! Желая узнать побольше, Михаил решил осторожно прояснить ситуацию. Ведь Степан из местных, может, что — то и знает…

— Степан, слушай, а мне показалось, когда по лесу бродил, будто голоса детские слышал. Что это может быть?

Степан, увлеченно до этого обсуждающий вечную тему, что все бабы, в общем — то, дуры, да только без них никуда, изменился в лице и перекрестился.

— Свят, свят… А никого не видел?

— Никого…

— Ой, повезло тебе, Мишка…

— А что такое?

— Старая это история. Я в нее не особо верю, да только… В общем, старые люди говорят, колдун в этих краях жил. Из попов — расстриг. Что — то с церковным начальством не поладил и сана лишился. Поселился здесь, вдали ото всех. Но колдовскую силу имел, людей лечил, никому от него вреда не было. Сколько ему лет было, никто не знал, но очень старый. Жил один одинешенек. Хозяином был крепким, деньжата у него водились. И прибились как — то к нему двое сироток — мальчишка с девчонкой. Откуда взялись, никто не знал, но полюбились они старику. Больше года так прожили, пока беда не случилась. Старик в лес отлучился, а лихие люди решили его дом ограбить. Все знали, что колдун не бедствует. Влезли в дом, а там детишки. Не захотели душегубы свидетелей оставлять. Золото нашли и ушли до того, как старик вернулся. В общем, нашел как — то их старик, когда они в трактире пьянствовали. Проклял всех, повернулся и ушел. Похоронил детишек и исчез, больше его никто не видел. И с тех пор в доме, где он жил, всякая чертовщина твориться начала. Перестали люди туда ходить. И все душегубы, которых колдун проклял, плохо кончили. Больше двух месяцев никто не прожил. Кого в драке прирезали, кто с коня упал и насмерть расшибся, а кто от неведомой хвори помер в страшных муках. Самый последний из них заживо сгнил, мясо от костей отваливалось. Вот он то и рассказал эту историю перед смертью. Раскаялся, да поздно. Вот такие дела, Михайло…