Другие возможности - Владислав Жеребьёв

Петр указал рукой на здание в конце улицы, над дверью которого на черных цепях висела вывеска в форме наковальни.

— Ты постой пока в общем зале в уголке, я сам все устрою. Мастер-кузнец — человек нелюдимый, рожа твоя не приглянется, послать может на все четыре стороны.

— А твоя значит приглянется? — Нахмурился я.

— Да не обижайся ты, — замахал руками Петр. — Это же я так. Мужик-то кузнец сложный, с прибабахом. Много с железом работает, да на жаре, кислотами различными дышать приходиться. Характер у него скверный, аж жуть, а я с ним, худо-бедно, общаюсь.

— А как же он в лавке торгует? — Подивился я. — С таким норовом без штанов останешься, всех клиентов распугаешь.

— Да сам-то он не торгует. Жена заставляет, сама за прилавком стоит, да сынишка его. — О кольцах они, впрочем, мало что знают, да и привыкли к такому. Много кто кольца заказывает. Гильдия пекарей, к примеру, делает себе оловянные печатки с бубликами. Смешно вроде, да не очень. Такие кольца только пекарям высшей категории дают. Гильдия охотников имеет кольца темного металла, с волчьей головой, мол, намекают, что волка ноги кормят. Наше же — черное, с черным камнем. Приплести можно к чему угодно, да и не особо оно приметное. На солнце не блестит, воришка не позарится.

— Ладно, убедил. Постою в уголке. — Я вздохнул и направился вслед за Петром, уже тянувшим на себя тяжелую дубовую дверь лавки кузнеца.

Вот, это, я вам скажу, была лавка. Столько холодного оружия и доспеха одновременно я не видел даже в кино. Ассортимент действительно впечатлял. Стройными рядами стояли мечи и висели кинжалы, по углам были развешаны кольчуги и шлемы, отдельно на прилавках были разложены метательные ножи, кортики и кинжалы. Все блестело и играло от солнечных лучей, проникающих в лавку из оконных проёмов, и попросту захватывало дух. Местный кузнец был знатный мастер.

Пока я разглядывал все это великолепие, ко мне сноровисто подбежал мальчуган лет десяти.

— Господин что-то желает приобрести или просто интересуется?

— Интересуюсь. — Выдал я. На физиономии мальчишки тут же проступило явное разочарование. — Вообще меня интересуют ножи. — При входе в лавку Петр сунул мне в руки пять серебряных матеушей и строго приказал выбрать нож и хорошие ножны к нему.

— Нормальный нож носить на поясе не возбраняется. — Поучил он меня, — даже наоборот. Мужчина без ножа, что лошадь без ноги. Ходить то может, но крайне плохо. Не лошадь уже получается, а обуза.

— Для какой надобности нож? — Оживился парнишка, для себя видимо решив, что я покупатель, а не праздный зевака.

— Бытовой, но приличный, — Начал было я. — чтоб не тяжелый был, но и не слишком легкий, и чтоб не хлопотный. Без особых узоров, с рукоятью под ладонь. Ну и вообще…

— Понял, есть такие! — Восторженно поднял в верх палец мальчишка и стремглав бросился за прилавок, откуда, впрочем, появился почти мгновенно, неся в руках три ножа, которые и выложил передо мной. Все три ножа были примерно одинаковой длинны, но на этом их идентичность и заканчивалась.

Первый нож был изогнут в лезвии, с костяной рукояткой и навершием в форме кошачьей головы, на поверку оказался для меня чересчур легким, хоть и удобным. Второй нож оказался чересчур вычурным, за счет обилия чеканки по клинку. А вот третий — простое узкое лезвие с рукояткой обвитой полосками кожи, показался мне наиболее приемлемым вариантом.

— Вот этот, пожалуй. — Я положил нож на место. — Сколько будет стоить?

— Хороший выбор, — улыбнулся мальчишка. — Я бы тоже выбрал его. Сталь отличная, отец таких ножей всего три сделал. Они из небесного металла.

Набивает цену, усмехнулся я про себя, вспоминая указания Петра, что даже очень хороший нож больше двух серебряных матеушей, в любом случае, стоить не может.

— Ну, так сколько?

— Сам нож — три серебряных, — безапелляционно заявил малец. — Если нужны ножны, то еще пол серебрушки. Да не думайте даже. Это же небесный металл. Сносу ему не будет. Он и гибкий, он и прочный, а уж острый, аж жуть, коли наточить с толком. Мой папаша на все свои изделия гарантию дает, так что, приключись что, несите его в лавку.

— Да уж, принесешь, коли на другом конце света будешь. — Усмехнулся я, — а если он сломается во время драки с недругом или об китовый ус затупится?

— Зря вы так. — Насупился пацан. — Батя мой — лучший кузнец и оружейник во всей области. Лучше чем у него, вы уж нож точно не найдете. Разве что у гномов, но те раз в год ярмарку свою у главных ворот открывают и то на три дня. Ближайшая только месяцев через пять, так что вот.

— Ну ладно. — Я ссыпал на открытую ладонь мальчишки нужную сумму, а он с готовностью протянул мне нож в ножнах из мягкой кожи с деревянными вставками внутри.

— Пользуйтесь, господин. Уверяю, вы не прогадали.

Наконец из подсобки появился хмурый Петр и махнул мне рукой.

— Что такой смурной? — Поинтересовался я. — Не срослось что?

— Да все срослось. — Петр сплюнул на мостовую. — Не люблю я с кузнецом общаться. Вампир он, энергетический, что ли. Как не поговорю, то голова болит, то настроение портиться. И ведь не ссоримся же, не миримся. Так, все по делу, а чувствуешь себя, будто ушат с помоями на тебя вылили. На вот, держи. — Он протянул мне печатку.

Печатка как печатка, черного металла с черным квадратным камнем сверху. Тяжелая, и вроде бы, заметная, а вот надеваешь на руку, и как будто с тобой слилась. Странно.

— Ты-то сам что-нибудь выбрал?

— Ага. — Я вытащил из ножен нож и протянул его Петру. Тот аккуратно его принял, повертел в руках. Даже ногтем подковырнул, только ему видный, дефект и потом вернул назад.

— Нож добрый. — Выдал заключение Петр. — Самое то, для такого как ты, неумехи. Пригодиться везде. Бьюсь только об заклад, что мальчишка с тебя не меньше трех монет слупил.

— Ну да. — Попытался я защититься, — но нож-то из небесного железа, или стали, я уж и не помню.

— Все они из небесного железа — хохотнул Петр. — Что на халяву досталось, то и небесное. Ладно уж. Я лично собираюсь остаток дня продрыхнуть без задних ног, а ты можешь прогуляться по городу, только не заходи далеко от центра. Ничего хорошего из этого точно не выйдет.

На том и порешили. Петр еще раз в деталях объяснил, как найти его дом, вручил запасной ключ и скорым шагом удалился, напевая какой-то, до боли знакомый, мотивчик. Я же оглянулся, выбирая направление своего движения, и решил немного прогуляться по торговым рядам, а заодно заглянуть в ратушу. Никогда не был в ратуше, негде было, так что интерес был нешуточный.

Торговые ряды любого города по своему разнообразны и, по своему, одинаковые. Продавали все и вся, и каждый пытался выставить свой товар в наиболее лучшем свете, исподтишка хая товар конкурента. Лавки со всевозможной снедью, заморскими сладостями и напитками я проскочил сразу, а вот в ремесленных торговых рядах подзадержался, прикупив себе за два медных матеуша широкий кожаный пояс, разумно рассудив, что он может пригодиться не только для поддержания штанов, и тут же прицепил к нему ножны с ножом. Я давно уже обратил внимание на то, что людей с мечами или топорами на улице не найти, а вот с ножом на поясе, пожалуйста. Таких в толпе было сколько угодно и, что удивительно, все было чинно и благородно. Если кто-то в пылу разговора пытался заехать кому-то в глаз, то именно заехать, а не хвататься за нож. Такой, похоже, был менталитет. Отмахнувшись пару раз от назойливых торговцев, я вдруг почувствовал, как карман моих брюк кто-то осторожно прощупывает. Вот тебе и менталитет, поторопился. Дождавшись пока рука проходимца окончательно решиться потянутся за оставшимися у меня грошами, я не глядя на вскидку ударил по руке ребром ладони, стараясь попасть по предплечью или, если совсем повезет, по сгибу локтя, памятуя, что по кисти карманника бить категорически нельзя. В руке у него может быть зажата бритва или, какой другой острый предмет и покалечиться можно, что раз плюнуть. Моя рука вошла во что-то твердое.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});