Английское дело адвоката - Ева Львова

– Можешь не спрашивать, это она Генри Кампински, – широко улыбнулся приземистый крепыш, которого Борька называл Лесли. – Я знаю Генри лет двадцать, ни с кем ее не спутаю.

– Генриетта! – уже кричал Джон, призывно махая рукой. – К тебе пришли!

Лицо кудрявого друга вытянулось, зато дежурная расцвела улыбкой, жестами подзывая Джуниора к себе. Должно быть, она догадалась, кто стоит посреди приемной, растерянно хлопая глазами, и теперь всячески выражала радость по поводу неожиданной встречи. Женщина надела на коротко стриженную голову фуражку и приложила руку к козырьку, сделавшись похожей на те снимки, которые посылала Борису. В форменном головном уборе она и вправду была похожа на парня. Бормоча под нос: «Надо же, Генри – тетка!» – Устинович-младший двинулся на зов. Через стекло я наблюдала, как Борис представляется симпатяге Питеру Пену, после чего полицейская дама поднялась с места и, пожав Борису руку, с силой хлопнула Устиновича-младшего по плечу. Тот поморщился и присел на краешек стула.

– Леди, мы можем вам помочь? – окликнул меня Лесли.

– Хотелось бы поговорить с вашим шефом, – откликнулась я.

– Ждите здесь, – распорядился Джон и двинулся по коридору в глубь помещения. Его коллега снял телефонную трубку и принялся куда-то дозваниваться.

Минут через пять из дальней комнаты вышел похожий на бульдога человек со складчатыми отвисшими щеками. Он кинул беглый взгляд на конторку дежурного, где на ломаном русско-английском языке полным ходом шла дружеская беседа, и деловито устремился в мою сторону.

– Добрый день, мисс. Майор Райд, что я могу для вас сделать? – любезно осведомился он.

– Добрый день, майор. Я адвокат Агата Рудь из Москвы. Дело в том, что адвокатское бюро «Устинович и сыновья» представляет интересы профессора Зелинского, – издалека начала я. – Мы с коллегой приехали в ваш город, чтобы собрать как можно больше сведений о побеге сержанта Мак-Корника из-под стражи.

– И ваш коллега не нашел для беседы никого, кроме Кампински? – иронично вскинул кустистые брови полицейский.

– Вы считаете Генриетту плохим источником? – удивилась я.

– Не слишком надежным, это точно, – покачал головой майор, и брыли его колыхнулись из стороны в сторону. – Если бы не родственница Кампински миссис Гануэй, выполняющая обязанности секретаря церковной общины, Генри не служила бы в полиции, точно вам говорю.

– Генриетта – грязный коп? – усмехнулась я.

– Да нет, коп-то она честный, только служба не пошла ей на пользу. Они с Мак-Корником каждый вечер отправлялись в ближайший бар, разве это подходящее место для приличной женщины? А семь месяцев назад ее дружок Эндрю допился до того, что убил врачей местной больницы Сьюзен Наварро и Роберта Гамильтона. Сью была прекрасным гинекологом, а Роберт лечил детишек.

– Вы так уверенно говорите о виновности Мак-Корника, точно у вас имеются неопровержимые доказательства его вины. Должно быть, вы обнаружили орудие убийства с отпечатками его пальцев? – скептически осведомилась я, зная из рассказов Бориса, что это не так.

– Мы взяли Мак-Корника с поличным, но оружие он успел скинуть, – посуровел начальник управления. – На допросе сержант заявил, что проходил мимо дома доктора Гамильтона, услышал его крики и кинулся на помощь. Заглянув в кабинет, он увидел распростертого на полу Роберта, из треугольной раны на шее которого натекло столько крови, что насквозь промокло сползшее с дивана одеяло. В крови плавали перья черной курицы и листья лунной пальмы – растения, которое растет в наших краях только в одном месте – в дендрариуме Шерманов. Короче, картина преступления выглядела точно так же, как у убитой той же ночью, но двумя часами ранее Сьюзен Наварро. Русский профессор, который приехал к нам в университет с курсом лекций по антропологии, уверяет, что именно так выглядят жертвоприношения Богине-Праматери у народов Меланезии. Королевский суд признал Мак-Корника виновным и приговорил к пожизненному заключению с правом на условно-досрочное освобождение не ранее, чем через двадцать один год.

Я попыталась осмыслить услышанное, но что-то в картине преступления не сходилось. Зачем нетрезвому полицейскому городить огород с перьями и листьями, когда убийства пьяными совершаются спонтанно?

– А ваш сержант эрудит, – протянула я. – Мне, например, тонкости ритуальных жертвоприношений меланезийцев неизвестны.

– В осведомленности сержанта как раз нет странности, – качнул брылями майор. – У нас университетский городок, и десятки профессоров каждый день читают лекции по самым разным областям знаний. А Мак-Корник – ближайший друг председателя секции антропологов Эбинейзера Смита, и, поверьте, сержант имел возможность получить у своего приятеля подробную консультацию по любому вопросу из этой области.

– Как у вас все складно выходит! – восхитилась я. – Может быть, вы знаете мотив, из-за которого сержанту Мак-Корнику пришлось обставлять смерть двух врачей столь экзотическим способом?

– Мисс, я отлично знаю Мак-Корника, – убежденно сказал майор. – Эндрю – парень принципиальный, он требовал, чтобы нянька Шерманов Олив Мгамба парковалась по правилам, а не кидала машину посреди дороги, но ей это было не под силу, Олив и ездила-то с большим трудом. Но сержант отказывался делать поблажки, и каждый день, когда Олив привозила Джека к школе, подстерегал ее на парковке и выписывал штраф. Олив призывала на голову сержанта все кары небесные, грозила ужасными болезнями, проклинала его родных, и Мак-Корнику это надоело. Напившись, он решил подставить Олив и убил первых, кто подвернулся ему под руку. Олив как раз прибыла к нам в город с одного из островов Папуа – Новой Гвинеи, и каждый из жителей Арбингтона знает, что Олив в свое время спасли волонтеры от ритуального жертвоприношения. Поэтому Мак-Корник и устроил этот цирк.

– А что за история с волонтерами? – заинтересовалась я.

– Мисс Рудь, – приосанился полицейский, – нашему городу есть чем гордиться. Арбингтон имеет свой университет, приличную больницу, волонтерскую службу при приходской общине церкви Святого Марка, которую спонсирует баронет Кристофер Шерман, владелец компании «Электра».

– Известное имя, – поддакнула я.

Майор удовлетворенно кивнул головой и продолжил:

– Его сын, Стивен, вместе с Дженнифер – тогда они еще не были женаты – принимал участие в поездке на острова, откуда и привезли Олив. Весь город встречал волонтеров, как героев. На воскресной проповеди глава волонтеров Эбинейзер Смит вывел Олив вперед и рассказал прихожанам, что дикарка была объектом ритуального жертвоприношения, и членам группы с большим трудом удалось отбить несчастную у соплеменников. Благодаря Божьей воле женщину спасли, и Олив теперь будет полноправной жительницей Арбингтона. Для многих из нас это стало сюрпризом. После этой поездки Стивен и Дженнифер сразу же поженились, и Олив Мгамба вот уже тринадцать лет служит в их доме. Я согласен, Олив – женщина непростая, характер имеет сложный и со многими горожанами успела поссориться. Однако у нас есть свидетельство уважаемой женщины, которая уверяет, что Олив в ночь преступления находилась рядом с ней.

– И кто же эта женщина? – заинтересовалась я. – Уж не Дженнифер ли Шерман?

– Да, я говорю про невестку сэра Криса, владельца компании «Электра», – подтвердил майор Райд. – Уверяю вас, миссис Шерман – образец правдивости и честности. И если она давала на суде под присягой показания, что Олив была рядом с ней, значит, оно так и было на самом деле, можете не сомневаться. Слово Дженнифер Шерман против слова Эндрю Мак-Корника. И Королевский суд, само собой, поверил Дженни. Ведь кто такой Энди Мак-Корник? Алкоголик, допившийся до белой горячки, а миссис Шерман – прекрасная жена, отличная мать, образец добродетели, член волонтерского движения нашего городка, и поверить в то, что преданная ей Олив Мгамба могла бы поднять руку на ее друзей-волонтеров, – это чистое безумие.

– Убитые были волонтерами? – многозначительно осведомилась я. – А вы не допускаете такую вероятность, что между погибшими докторами и дикаркой Олив действительно могли быть затаенные обиды, и Королевский суд мог ошибиться?

– Вы забываете про свидетельство миссис Шерман! – напористо повторил майор, хлопнув ладонью по столу. – Какие обиды между волонтерами? Волонтерское движение возглавляет Эбинейзер Смит, и он не допустил бы разногласий в своей команде! Спросите у любого в Арбингтоне, и вам расскажут, как велик авторитет Эбинейзера в нашем городе.

– Пожалуй, так я и поступлю, – согласилась я. – Посоветуйте, с кем мне лучше пообщаться на эту тему.

– Да вот хотя бы с викарием Вессоном, – оживился майор. – Эбинейзер выполняет обязанности псаломщика при преподобном, и святой отец лучше, чем кто бы то ни было, знает Смита и его волонтеров. Преподобный многое сможет о них рассказать. Какие-то еще вопросы, мисс?