На перекрестке судьбы - Стелла Бэгуэлл

– Нет, нет, обязательно собака! Хочу собаку! Бо-ольшую, как Рин-Тин-Тина.

Она улыбнулась и поцеловала Сэма в мокрый затылок.

– Ну, ну, хватит болтать, вылезай из ванны. О собаке поговорим в другой раз.

Вайолет помогла ему почистить зубы и надеть пижаму, а после уложила в постель.

– Сказку расскажешь, мамочка? Ма-алень-кую, – клянчил Сэм, пока она заботливо укрывала его простыней.

– Тебе давно пора спать. Сегодня был длинный день. Глазки-то у тебя уже сами закрываются.

– Тогда давай поговорим о собаке. Давай назовем ее Майк. Мы сможем устроить псу конуру, где он будет спать?

– Ну конечно же. И купим ошейник, а на нем напишем его имя, так что все вокруг будут знать, как зовут нашего пса.

Сонные глаза мальчика заблестели.

– Я буду ходить с Майком гулять и учить его выполнять команды.

Вайолет с нежной улыбкой смотрела на сына. Когда он появился на свет, счастливее ее женщины не было. Все ее мечты осуществились. У нее был любящий муж и ребенок… Они были настоящей семьей.

Счастье оказалось недолгим. Когда Сэму исполнилось три года, до нее дошли слухи, что Брент ей изменят. Вайолет была потрясена. Брент клялся, что это было страшной ошибкой и больше никогда не повторится. Вайолет тогда еще любила мужа всей душой и верила каждому его слову.

Она простила Брента, но прежнего доверия к нему уже не было. То ли он это почувствовал, то ли уже не нашел в себе сил сойти с порочного пути, так или иначе продолжал ей изменять, и их брак рушился буквально на глазах.

Тем не менее она не жалеет, что вышла замуж за Брента, ведь он подарил ей замечательного сынишку. Она всегда будет любить Сэма, что бы ни случилось. Ради его блага и счастья она готова на все.

– Да, будешь с ним гулять и учить его выполнять команды, – ответила Вайолет. – Но прежде всего научишь Майка ходить на поводке и приносить предметы – мяч, скажем, или палку.

– Да, да, мамочка! Майк будет умным, вот увидишь, и мы с ним всегда будем вместе.

– Вот и прекрасно. – Нагнувшись, Вайолет поцеловала сынишку в лоб и потерлась носом об его щеку. – А завтра начнем искать себе дом. Вот увидишь.

– Спокойной ночи, мамочка.

Она погасила свет и тихо вышла из комнаты. Заглянула в гостиную и кухню – там никого, значит, Чарли уже лег спать. Вот и хорошо. Он явно не считает ее гостьей, которую следует развлекать, да и она сама не жаждет его видеть. Будь хоть какая-нибудь возможность отсюда уехать, она бы так и сделала.

Нервы напряжены до предела, хорошо бы глотнуть вечернего воздуха. Вайолет вышла на веранду и тут же пожалела об этом.

Первое, что бросилось ей в глаза, была высокая фигура Чарли Парди. Он сидел на деревянном стуле, закинув ноги на перила. Услышав ее шаги, он повернул голову.

– Извините, что помешала, – тихо произнесла Вайолет. – Я не знала, что вы здесь.

Да нет же, не мешает ему она, подумал Чарли, всматриваясь в ее силуэт.

– Раз уж вы здесь, – бросил он, – посидите со мной.

И он кивнул в сторону соседнего стула. Но стул был придвинут к нему чуть ли не вплотную, а ей совсем не хотелось сидеть так близко от Чарли. Вайолет все же, сделав над собой усилие, села на предложенный стул.

– Вечером дышать намного легче, – заметила она, откидывая с шеи волну пышных темных волос. – В такие жаркие дни я начинаю думать, что неплохо бы нам с Сэмом перебраться туда, где попрохладнее. На север Калифорнии, например.

Взгляд Чарли скользнул по изящной линии ее шеи и опустился к ложбинке между грудями. Роста она небольшого, но все формы ее тела – само совершенство, они словно созданы для ласк. Но лучше об этом не думать, ведь весь его опыт доказывает, что ему, Чарли Парди, не следует связываться с женщинами. Техасским рейнджерам, видно, суждено вместо семейной жизни довольствоваться служением государству и закону.

– Вы там бывали? – поинтересовался он.

– Нет, – с тоской вздохнула Вайолет. – Но много читала о Северной Калифорнии. Там много гор, сосны, а зимой выпадает снег.

Чарли иронически усмехнулся.

– Эка невидаль! Рюидосо находится на высоте семи тысяч футов, снега тут полно, гор и сосен тоже достаточно, вы их, видно, просто не заметили.

Да нет, ей совсем не обязательно жить в Калифорнии. При иных обстоятельствах они с Сэмом и в Рюидосо с удовольствием бы обосновались. Но от Рюидосо до Амарилло рукой подать, здесь Вайолет никогда не будет чувствовать себя в безопасности.

– Напротив, я заметила, что здесь очень красиво, однако.., я все равно поеду дальше, как только машину починят.

Чарли задумчиво посмотрел на цепь невысоких холмов вдали. Как свои пять пальцев знал он эту местность, и лучше всего, конечно, ранчо Парди. Здесь его дом. Он никогда бы не бросил родное ранчо. И как это Вайолет может ехать неизвестно куда? А с другой стороны, твердил ему голос разума, так ли уж сильно ты от нее отличаешься? Не ты ли спешишь в Нью-Мексико в поисках спокойного убежища, где наконец можешь стряхнуть невыносимое бремя работы?

– Калифорния не такой уж рай земной, как вы полагаете.

Что она думает, он не знает и не узнает никогда. Она нахмурилась.

– За богатством я не гонюсь. Деньги мне не нужны.

Чарли недоверчиво усмехнулся.

– Не нужны? Да ладно, они всем нужны. А вам тем более, недаром же вы хотите найти работу, чтобы оплатить ремонт машины.

Вайолет перевела дыхание. Только не обижаться на его грубость! Как-никак он ей помогает. Это нельзя забывать.

– А вы разве работаете рейнджером только ради денег?

– Это моя работа. Я ведь должен как-то оплачивать счета.

Чарли снова ушел от ответа на вопрос. А все-таки интересно было бы узнать, как он относится к своей профессии. Но Вайолет ничего не сказала. Его скрытность была красноречивее всяких слов.

Наступило неловкое молчание. Спустя несколько минут Чарли снова повернулся к ней.

– Значит, на севере Калифорнии вы не бывали. Так, может, жили в других местах? – спросил он.

– Я выросла в Джорджии, а после замужества переехала в Техас. Так что детство мое прошло в краю хлопка и арахиса.

– А родных у вас там не осталось? Она помедлила с ответом, и он, ожидая его, не спускал с нее пристального взгляда.

– В Джорджии живет мой отец, но мы не общаемся. Он алкоголик.

Надо же, она приоткрыла свою душу. А ведь до сих пор молчала как рыба. Он и не надеялся на такую откровенность. Особенно после злосчастного поцелуя. Она искренне возмутилась в тот миг, но Чарли надеялся, что она уже обо всем забыла. Больше всего он опасался, как бы она не вообразила, что у него есть на нее виды.

Ему же, черт подери, никакая женщина не нужна, убеждал он себя. Связаться с этой вдовой и ее ребенком было бы верхом безрассудства. Да, он поцеловал ее. Этого ни в коем случае не следовало делать. Но все произошло как-то само собой. И никогда не повторится.