Сделка с джинном (СИ) - Платунова Анна Сергеевна

Мы снова побежали. На этот раз я просто не представляла куда: телепорт перекрыт, у подвала нас тоже ждут. Удивительно, но брат вел к парадной лестнице, идущей наверх, в жилые комнаты. А куда дальше? На крышу? Я ничего не понимала.

– Пат? Патрик? Куда?..

«Мы» недосказанным повисло в воздухе, я не успела его произнести: мы завернули за угол, и в это мгновение меч, который держал в руках граф Томас Дейтон, вонзился в грудь моего брата.

Патрик закричал, уронил кинжал и схватился за лезвие обеими руками, старясь удержать, но граф откинул его к стене и, навалившись всем телом, сантиметр за сантиметром погружал металл в тело Пата.

Патрик закашлялся, изо рта хлынула кровь. Я только тогда осознала чудовищную реальность: это конец. Они добрались до нас. Все. Спасения нет.

По коридору, из которого мы выбежали, медленно приближался Адриан. Он больше не торопился.

– Ви, малышка, бежать некуда, – весело сказал он, торжествуя победу.

У них все получилось. Ну почему же так… несправедливо…

Я потянулась к Патрику, пришпиленному к стене, чтобы обнять в последний раз. С его губ срывались тихие хрипы, но, когда он прижался губами к моей щеке, хрипы превратились в слова:

– Бе… ги… Брас… лет…

Граф Дейтон выдернул меч, и Патрик осел на пол, его голова свесилась на грудь, но он последним усилием воли поднял на меня гаснущий взгляд и прошептал, преодолевая боль:

– Браслет, Ви…

Только тогда я поняла, куда нас вел Патрик в последней отчаянной попытке спастись. Джинн! Загадывать ему желания смертельно опасно, джинны коварны и никогда не исполняют их точно. Однако Пат просто не видел иного выхода, как только обратиться за помощью к этому жестокому и хитрому существу.

Я всхлипнула и побежала. Адриан так опешил – он не ожидал от меня подобной прыти, – что в погоню бросился не сразу, дав мне фору.

Но он здоровый сильный мужчина, а я перепуганная девушка. Я слышала за спиной его быстрое дыхание. Стоит мне один раз споткнуться!..

Я взлетела по парадной лестнице, бросилась налево – к своим покоям. Дверь в спальню открыта: здесь меня уже искали. Я кинула взгляд на полку, покрылась мурашками от ужаса, когда поняла, что бархатная подушечка, где прежде лежал браслет, пуста, а потом вспомнила, что сама зашвырнула его под кровать.

– Испугалась, малышка, – бархатным голосом произнес Адриан. – Не бойся. Жене не следует бояться мужа.

Он, думая, что загнал меня в мышеловку, встал у дверей.

Я упала на четвереньки и поползла к кровати, не обращая внимания на смех Адриана. Зашарила по полу, чувствуя лишь пустоту. По лицу катились злые слезы. Если браслет отлетел к стене, я ни за что его не найду.

Когда я уже почти сдалась, ладонь почувствовала холод металла. Я защелкнула браслет на запястье и вскочила на ноги.

– Появись! – заорала я.

Джинн возник так же стремительно, как прежде исчез. Будто шагнул из пустоты. В полутьме он казался еще более страшным и потусторонним созданием. В глазах вокруг черной радужки билось алое пламя. Узоры на халате светились золотом.

Адриан издал странный давящийся звук. Однако джинн смотрел только на меня. И в этом взгляде было столько ненависти!..

– Мы договорились! – прогрохотал его голос. – Договорились, что ты больше никогда меня не призовешь!

Объяснять не было времени. Да какой смысл объясняться с врагом? Он просто был меньшим злом, обязанным выполнять мои желания.

– Я желаю! – крикнула я.

И джинн замолчал, сжав кулаки.

– Я желаю! Спрячь меня так, чтобы никто не нашел!

*** 11 ***

– Да будет так! – глухо произнес джинн.

И мир погрузился во тьму.

Когда проходишь через арку телепорта, ты словно ныряешь в ледяное молоко – все вокруг становится белым и таким холодным, что, кажется, еще чуть-чуть – и превратишься в сосульку.

Сейчас же появилось чувство, будто во всем мире выключили свет, даже свет звезд и луны. И выключили все звуки, я словно оглохла и ослепла: я успела испугаться, что джинн так вывернул мое желание, что я теперь навеки останусь калекой. Калекой, с которой Адриан сделает все, что посчитает нужным.

Но очень скоро темнота потихоньку начала рассеиваться. Из сумрака выступили угрюмые кирпичные стены, покрытые плесенью. Сквозь крошечные оконца под потолком проникал свет ночных фонарей. На полу валялись полуистлевшие тряпки и гнилая солома. Чуть слышно капала вода.

Я стояла босая на холодном полу, наряженная вместо платья в длинную домотканую рубаху, подпоясанная веревочкой: так ходили самые бедные селянки. Дрожа в ознобе, я испуганно оглядывалась.

Джинн высился в тени, у стены, и молчал. Было страшно смотреть на его темную фигуру, на пламя в его глазах. Наверное, будь его воля, он бы меня сразу убил.

«Нельзя показывать испуг, – подумала я. – Он раб браслета, он мой раб и обязан слушаться. В любом случае помощи ждать больше неоткуда».

– Где мы? – спросила я, все время стараясь помнить, что я его хозяйка и не должна трястись от ужаса. – Куда ты меня притащил?

Джинн слегка поклонился, но этот поклон выглядел изощренным издевательством.

– Спрятал, как было велено.

Ясно, прямого ответа я от него не дождусь: этот гад будет только посмеиваться и изворачиваться.

Я начала обходить каморку вдоль стен и заметила дверь, сколоченную из грубых досок. Изнутри на двери не обнаружилось ручки – вот так так!

– Эй, – тихонько позвала я, припадая к замочной скважине. – Кто-нибудь!

В коридоре слышались шаги. Мне не могло померещиться! Я осторожно постучала, но ответа так и не дождалась. Тогда я заколотила изо всех сил.

– Эй! Откройте!

Повернулся ключ, и дверь распахнулась так резко, что я едва не врезалась головой в живот неприятного субъекта, и тут же шарахнулась назад. Дядька приподнял фонарь за медную ручку, поднес к самому моему лицу, ослепив светом. Сначала я разглядела неопрятную бороду, которая топорщилась во все стороны, и только потом – мундир тюремщика.

– Не шалить! – рявкнул тюремщик.

И, хотя я не делала никаких попыток сопротивляться или бежать, схватил меня за плечо и хорошенько тряханул. У меня клацнули зубы.

– Простите… – прошептала я. – Можно вас спросить?

Наверное, понадобилось бы что-то посерьезнее вонючей тюремной камеры и грубого окрика, чтобы вытеснить из моей головы правила хорошего тона… Тюремщик опешил. Поднял фонарь над головой, чтобы рассмотреть меня внимательнее.

– Тьфу ты, я уж подумал, высокородную какую сюда впихнули. Чего тебе, девка?

Я не знала, как задать вопрос. Зачем-то оглянулась на джинна, слившегося с тенями. Охранник его будто не замечал. Может, джинна вижу только я?

– Где я? Что со мной будет?

– Знамо где! В городской тюрьме. А будет с тобой, девка, великое счастье. Освобождение твоей грешной души. Повесят тебя завтра на рассвете.

– За что? – крикнула я.

Дружелюбие тут же слетело с тюремщика, он мрачно выпятил челюсть и окинул меня тяжелым взглядом.

– Видать, есть за что! Сама знать должна. Может, ребеночка сваво притравила или мужа прикокошила. В этой камере у нас надолго не задерживаются. Вечером привезли, утром – лети, птичка, на свободу.

Я онемела от ужаса, а тюремщик, решив, что разговаривать со мной больше не о чем, грохнул дверью.

Выходит, смерти не избежать. У джинна отлично получилось вывернуть мое желание наизнанку. А чего я ожидала от олицетворения самого коварства?

Он так и стоял не сходя с места, и мне чудилась усмешка на его губах.

– Доволен? – прошептала я.

Он не ответил. А я так устала от всего, что у меня не осталось сил на отчаяние и злость. Утром все закончится, вот и хорошо.

Я отыскала кусок тряпки почище, опустилась на него, обняла колени и раскачивалась из стороны в сторону, чтобы хоть немного согреться. «Папа… Мама… Патрик… Папа… Мама… Патрик…» Вот и все мысли, которые метались туда-сюда в моей пустой голове.