Сокровище - Трейси Вульф

так думаю, потому что да, сейчас они оба немного выделываются. Но, повернувшись к Хадсону, чтобы поделиться этим с ним, я обнаруживаю, что он вообще ничего не заметил.

Вместо этого он сосредоточенно скроллит свой телефон, с серьезными глазами и хмурым лицом.

– Все в порядке? – спрашиваю я, кладя ладонь на его предплечье.

Когда наши руки соприкасаются, меня охватывает хорошо знакомый жар. Это отвлекает и его, отвлекает в достаточной мере, чтобы он оторвал взгляд от экрана и улыбнулся мне той легкой улыбкой, которая всегда заставляет мое сердце биться чаще.

– Да, все отлично, – отвечает он, но я замечаю, что его улыбка, которую я так люблю, не доходит до его глаз.

Мне хочется немного надавить на него, чтобы выяснить, в чем дело, но вокруг нас стоят остальные, и я решаю, что сейчас не время. Хотя со мной Хадсон бывает намного более открытым, он предпочитает вести себя отстраненно, когда рядом находятся другие – даже если эти другие включают в себя его друзей.

Словно для того, чтобы доказать правильность моих мыслей, Хадсон засовывает телефон обратно в карман и шутит:

– Ну что, покажем Джикану, кто тут босс? И под боссом я, само собой, имею в виду тебя.

Я улыбаюсь, как он наверняка и ожидал.

– Вообще-то сначала мне нужно повидать Артелию. Но если ты захочешь пройти на тренировочное поле, то он, вероятно, уже там.

– Поверь мне, это не к спеху, – отвечает Джексон, растягивая слова. – Мы тебя подождем.

– Выходит, Бог Времени просто ошивается при Дворе Горгулий? – спрашивает Хезер, совершенно оторопев. Я не знаю, чем вызвана ее оторопь: тем, что еще несколько часов назад она даже не подозревала о существовании Бога Времени, или тем, что она понятия не имеет, что он может делать в Ирландии.

К ее чести, в закусочной она восприняла весть о том, что по нашему миру вот так запросто расхаживают боги, с завидным спокойствием, задав всего пару вопросов прежде, чем сосредоточиться на том факте, что ведьмы и ведьмаки способны создавать порталы, с помощью которых можно попасть в любое место, где они уже побывали.

Впрочем, это похоже на Хезер.

С тех самых пор, как мы были маленькими девочками, она всегда все продумывала и разрабатывала план прежде, чем во что-то ввязаться, притом ввязаться с полной уверенностью в своих силах и с колоссальным нахальством. Если учесть, что сама я была склонна действовать поспешно и не раздумывая, то умение Хезер планировать не раз спасало нас, пока мы росли.

Я не могу не улыбнуться, вспомнив, как моя мать, бывало, усаживала нас и читала нам нравоучения, когда мы с Хезер вляпывались в какую-нибудь передрягу. Она никогда не пугалась и не психовала, но тратила кучу времени, стараясь научить нас сдержанности. Правда, к несчастью для нее, это никогда не срабатывало. И все равно моя мать всегда была рядом, чтобы вытащить нас из очередной передряги… пока не погибла.

Меня накрывает волна печали, когда я думаю о ней и о том, как она ругалась на нас, а в следующую минуту угощала печеньем. Я поверить не могу, что после гибели моих родителей прошло уже больше года – и что больше года прошло с тех пор, как я ступила на дорогу, которая привела меня сюда, к Хадсону и моему Двору.

Я усвоила, что, когда на меня нападает печаль, не стоит с ней бороться, потому я делаю глубокий вдох и позволяю ей накрыть меня. А затем позволяю большей ее части покинуть мое тело вместе с выдохом. Это никогда полностью не снимает боль, но это помогает.

– Да, вечером по четвергам, – отвечаю я на вопрос Хезер, сделав еще один медленный вдох и медленный выдох. – Но если вы не хотите идти со мной, то можете пойти и что-нибудь выпить, пока я буду совещаться с моим генералом.

– Это хороший план, – говорит Флинт. – Мне бы точно не помешал перекус.

– Мы же только что вышли из ресторана, – замечает на это Хезер с недоумением, потому что он был единственным, кто к своему какао заказал сэндвич и к тому же съел всю картошку фри с тарелки Иден.

– Ну и что? – отзывается он и улыбается своей фирменной широкой улыбкой.

Иден подается к Хезер и говорит театральным шепотом:

– Такому большому эго постоянно требуется пища.

– Да ладно тебе, чтобы поддерживать моего дракона в хорошей форме, мне много чего нужно, – шутит он, показывая на свое тело, пока мы идем к решетке, опущенной перед входом в замок.

– О том и речь, – парирует Иден.

В ответ Флинт вытягивает шею и извергает небольшую струйку огня в ее сторону.

Хезер ахает, но Иден просто уворачивается и изрыгает поток льда прямо ему в грудь, так что его футболка покрывается льдом.

– Я могу отплатить тебе той же монетой, Монтгомери.

– Ох! – рявкает Флинт и, потерев грудь, смахивает с нее лед. Судя по его виду, он собирается ответить собственным ледяным потоком, нацелившись на длинные черные волосы Иден, но, прежде чем он успевает открыть рот, опускная решетка поднимается и навстречу нам выбегают шесть воинов моей армии с мечами наголо.

Это очень отличается от того приема, который мне оказали, когда мы с Алистером прибыли сюда. Тогда Двор Горгулий был заморожен во времени и мог не беспокоиться по поводу нападения других сверхъестественных существ – но я привыкаю к таким встречам. Теперь, когда горгульи разморожены и вернулись на линию времени, они слишком уж усердствуют в своем стремлении остаться здесь, в этом замке.

И я их не виню. Их отравили, заморозили во времени, они каждую ночь мучились, отражая натиск своих погибших друзей и родных, стремящихся вернуться домой, – а такое кого угодно сделает настороженным и пугливым. Я все еще не оправилась от психологической травмы, которую получила от того, что наблюдала эти атаки, и от сознания того, что тогда сделал Хадсон, чтобы нас защитить.

Однако, увидев меня, все шесть стражей резко останавливаются, и их угрожающий вид сменяется широкими улыбками. Они опускают мечи и опускаются на одно колено.

Хезер за моей спиной ахает.

– Что, странно видеть Грейс в роли королевы, да? – шепчет ей Флинт.

– Да уж. Чертовски странно, – отвечает она.

Я оглядываюсь, чтобы состроить им рожу, прежде чем двинуться вперед и поприветствовать своих солдат.

– Я же тысячу раз говорила вам не делать этого, – говорю я им, знаком показывая, чтобы они встали. Они понимают мой жест не сразу, и тогда я просто прошу: – Пожалуйста, встаньте.

А ведь попав сюда в