Чародейская Академия. Книга 5. Тени прошлого - Ренард Фиерци

– Во как! Впрочем, в классической фэнтезийной литературе от тёмных эльфов тоже шарахаются. Хотя в последние годы немало появилось произведений, где те играют положительные роли. А создания света, вроде обычных эльфов, гномов или хоббитов частенько оказываются негодяями и подлецами.

– Не знают, как изгальнуться, вот и пускаются в извращения. Типичные игры с подменой понятий. Всякие там прикольные скелетоны, ударившиеся в благородство демоны, гламурные вампирчики с тонко чувствующей и страдающей душой – хоть крылышки приделывай и нимб сверху вешай. Этак мы далеко зайдём. Если вдруг тёмные колдуны опять решат побороться за власть во всём мире, население встретит их хлебом-солью.

– А когда наступит отрезвление, будет слишком поздно.

– Эрик, ты так и не рассказал: а чего вдруг вас понесло к остроухим? По делу какому или просто прогуляться?

– Сочетая приятное с полезным. В коллекции какого-то английского герцога обнаружились рукописи на староэльфийском. Тот немного помучился, пытаясь сделать перевод, а потом попросту загнал их Гильдии. Нужного переводчика под рукой не оказалось, поэтому отрядили Лайту к тамошнему учёному Вааримму. А она, зная о моём горячем желании увидеть Внеземелье, предложила составить компанию.

– Счастливый ты, Эрька, – вздохнула Таисия. – Даже эльфов повидать успел. Самой, что ли, завести знакомство с кем-нибудь из продвинутых Мастеров приятной наружности и весёлого нрава? Пусть свозит в круиз по инопланетью. Старушка-Земля от меня и так никуда не денется.

– Когда ж это ваше путешествие состоялось?

– Помнишь, ты ко мне зашёл спозаранку и удивился, чем, мол, странным пахнет. А я только успел вернуться, поскольку ночью ездили. В тот день у нас ещё лекция по Духу была, где Вин магорезистентность демонстрировать пыталась. Кстати, Тася, а кто тебе рассказал про мой роман с Лайтой?

– Вин и сообщила. Тем же утром. Влетела вся взъерошенная, глаза безумные. Еле успокоила.

– А она откуда узнала?

– Не спрашивала. Наверное, увидела вас вместе.

– Мы вообще-то маскировались.

– Тогда поинтересуйся напрямую у неё, чё ко мне пристаёшь? Я на твоём месте предпочла бы наладить с ней отношения. Тем более – под большим секретом говорю! – она будет очень даже не против. Дело, конечно, твоё, но всё же подумай над моими словами.

– Пусть будущее нас рассудит, – дипломатично ответил Эрик, не желая бередить незажившую сердечную рану. Первые дни пребывания в Голдтауне, обильные событиями и потоками информации, приглушили боль расставания, но сейчас он всё чаще вспоминал Лайту. Как жаль: сказка закончилась слишком быстро, полгода пролетели как один день, оставив лишь воспоминания о чудесных мгновеньях, проведённых вместе с ней.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Эрик прогулялся до вагона-ресторана. Особого голода не чувствовалось, перед отъездом наелся на сутки вперёд. А потому заказал лишь стакан чая, йогурт и газеты, с комфортом расположившись за отдельным столиком. В тишине и прохладе, создаваемой кондиционерами, можно спокойно посидеть за изучением свежей прессы, не отвлекаясь на назойливую болтовню соседей по купе. Вначале хотел утихомирить их соответствующим заклятием, да энергии пожалел. Предпочёл перебраться сюда.

Пригубив чай, он принялся пролистывать популярный еженедельник «жёлтой» направленности, отложив более серьёзное чтиво в сторону. На седьмой странице на глаза ему попалась заметка с броским заголовком: «Инцидент в Музее Авангардного Искусства: розыгрыш или попытка похищения?».

Мечтательно запрокинув голову, Эрик улыбнулся. Кто ж мог подумать, что их в общем-то безобидная шутка возымеет столь глубокий общественный резонанс? Узнай стражи порядка, кто в ней повинен, чего доброго, могли б и статью за особо злостное хулиганство припаять.

В тот музей занесла их нелёгкая опять же благодаря неугомонной Таисии, активно взявшейся «внедрять культуру в массы». Поглазев на диковинные творения из стекла и металла, о предназначении которых можно было догадаться лишь из пояснительных надписей, они примкнули к одной из экскурсионных групп. Гид, женщина неопределённого возраста, в очках, старомодном платье и с причёской-«абажуром», тусклым бесцветным голосом рассказывала истории создания экспонатов, в большинстве случаев представлявших собой, по мнению нашего героя, совершеннейшую бессмыслицу. Таисия, однако, с интересом её слушала, а вот Геке быстро наскучило, и он принялся вертеться по сторонам, отвлекая болтовнёй приятеля.

– Тоже мне искусство! «Шедевры», развешанные здесь по стенам, я одной левой намалевать могу. Хотя с рисованием ещё в детстве проблемы были. Да и любой из посетителей, уверен, тоже. Наш мир всё больше превращается в театр абсурда. Или мы сами постепенно сходим с ума?

– Успокойся, – шёпотом отозвался Эрик. – Я тоже предпочитаю классицизм. Туда, талант не имея, лучше не соваться. Художника, с творениями, подобными собранным здесь, три века назад подвергли бы публичному осмеянию и выгнали бы с позором.

– Кажется, они тоже заскучали, – мотнул головой Гека в сторону экскурсантов. – Может, встряхнём их немного?

– И каким же образом?

– Ща придумаю. Идея! Давай наведём прикольную иллюзию на какую-нибудь мазню. Вон на ту, например. У художника явно богатая фантазия. Только он, наверное, и может с ходу сказать, что там изображено.

– Предлагаешь внести ясность в его замысел?

– Лучше заменить репродукцией картины, которая всем известна. Сможешь воспроизвести по памяти?

– Опять я?!

– Так ведь у тебя получится намного лучше!

– Не факт. Ладно, уговорил. Прикрывай, а я сосредоточусь.

– А вот раннее творение знаменитого абстракциониста Нилло Дейро, «Девушка с синтезатором», – не меняя интонаций, объявила экскурсовод, переводя группу к объекту, выбранному Гекой для эксперимента, – написана в 2015-м, тогда же приобретена для нашего музея за бесценок, зато теперь оценочная стоимость – примерно двести тысяч евробон.

Заметив недоумение и усмешки на лицах окружающих, она подняла глаза вверх.

– О не-ет… Где картина??

С холста на неё, равно как и на всех прочих, ехидно скалилась Джоконда.

– Украли-и!! – неожиданно истерически взвизгнула гид. Где-то завыла сирена, в зал ворвалась охрана, растерянные и напуганные зеваки бросились к выходу. Приятели, подхватив под руки Таисию, последовали за ними.

– Самое главное в нашем деле – вовремя смыться! – весело резюмировал Гека, когда очутились на улице.

– Не поняла… Это вы, что ли, учудили?

– А кто ж ещё? Правда, классно получилось?

– Вы больные, да? Тётку чуть кондратий не хватил. Мало того, что экскурсию сорвали, так ещё и переполох какой поднялся! Не удивлюсь, если про него упомянут во всех ближайших выпусках криминальных новостей!

Тася почти угадала – и впрямь упомянули, но в разделе курьёзов: едва злополучный шедевр сняли и потащили на расследование, действие колдовства закончилось. В качестве разумного объяснения произошедшего некий искусствовед выдвинул гипотезу: полотно-де было покрыто плёнкой, пропитанной быстроиспаряющейся краской.

В еженедельнике, кроме того, сообщалось: картина направлена на экспертизу в Институт Тончайших Технологий. Придется учёным мужам поломать голову!

Ещё раз посмаковав в памяти отдельные эпизоды того приключения, Эрик переключился на другие новости. Но вскоре его вниманием всецело завладел разговор за столиком наискосок сзади. Беседовали двое – относительно молодой мужчина неприметной наружности, и тучный седовласый полковник, несмотря на жару, не пожелавший расстаться с кителем.

– Вот и Тырук проехали, – произнёс первый, имея в виду промелькнувший за окнами заброшенный полустанок. – Теперь здесь даже электрички не останавливаются. А ведь когда-то тысячи чуть не ежедневно сходили на его перрон. И дальше пешком – к знаменитому Таёжлагу. Интересно, осталось от него хоть что-нибудь?

– Не волнуйся, осталось, – проскрипел второй, сидевший спиной к Эрику. – Даже вышки стоят. На века делали. Подремонтировать немного, подкрасить – и можно вновь принимать «дорогих гостей». Как только будет дан приказ.

Тема репрессий столетней давности волновала нашего героя ещё в школе, особенно после прочтения популярного в конце двадцатого века романа «Континент Пустозвон». Тем более его прадед по материнской линии тоже попал под каток вакханалии тех лет, по ложному доносу отправленный вначале на лесоповал, а затем в гаргудинские шахты. Ему повезло выжить в том аду, но вернуться обратно на Большую Землю он уже не смог.

– А правду говорят, что там эксперименты над людьми ставили? – любопытствовал неприметный.

– Глупостей не болтай! – оборвал его полковник, оглянувшись, будто боясь быть подслушанным. И, на полтона ниже, – а ты думаешь, ударные рекорды рубки леса и добычи угля одними лозунгами и мордобитием достигались? На Органы такие спецы работали – ого-го! Разок лишь на тебя взглянет – будешь пахать двадцать четыре часа в сутки без сна и отдыха! Долго, конечно, не протянешь, но с чем-чем, а с рабсилой в те годы проблем не возникало.