Встречи во мраке - Корнелл Вулрич

она могла защищаться.

Поскольку она ничего больше не сказала, он поднял голову.

— А почему ты спросила об этом?

— Ах, просто так. Я глядела на свои руки и подумала о ней… Извини…

— Хорошо.

Он снова опустил голову. Она встала и подошла к кровати.

— Ты сможешь заснуть?

— Попытаюсь. Не буду тебе мешать. Можешь выключить свет.

— Не можешь же ты всю ночь сидеть на краю кровати?

— Как только я ложусь, меня снова одолевает это… Прошлая ночь была такой же. Я все время находился в ужасе, обливался потом… Это было поистине ужасное зрелище! И так неожиданно…

Роковым образом он до сих пор не признался ей об истории с ремнем.

Она задумалась.

— Мы должны что-то предпринять, — сказала она. — Подожди, у меня есть идея!

Она ушла в ванную и вернулась с трубочкой таблеток снотворного.

— Попробуй принимать это, пока не пройдет первоначальный шок. Подойди, давай руку.

Он послушно, как ребенок, проделал это.

Она встряхнула трубочку и две таблетки высыпались на его ладонь. Затем она выпрямилась и прочла этикетку.

— Рекомендованная доза — две таблетки.

— Я полагаю, в твоем состоянии можно смело принять три… может быть, даже четыре. Ты решишься принять четыре?

— Да, пожалуй. Лучше одну лишнюю, чем снова это.

Она подала ему стакан воды и он проглотил таблетки.

— Так, теперь ложись и попытайся заснуть.

Он сконфуженно улыбнулся.

— Ты очень мила ко мне, Флоренс.

— Разве ты ожидал чего-то другого, милый? — спросила она, полная нежности.

— После всего этого… Все же она была…

— Теперь все позади и забыто. Мне очень жаль, что это закончилось таким зверским образом. Но для нас обоих все это теперь отошло в прошлое.

Она взбила ему подушку, накрыла его и выключила свет.

— Спасибо, Флоренс, — проговорил он приглушенным голосом.

— Попытайся уснуть, милый, — нежно ответила она.

Прошло несколько минут, пока не подействовало снотворное.

Несколько раз он вздрагивал от страха в полусне, переворачивался с одного бока на другой, вздыхал и стонал, пока, наконец, сон не привел его в спасительное бесчувствие и погрузил в забвение. Только один раз он увидел неясный расплывчатый сон, который прошел перед ним подобно туману и медленно расплылся в пустоте.

На следующее утро до нее донесся его отчаянный крик из ванной.

Он протянул вперед руки тыльной стороной, ладонями вверх.

— Посмотри на это! Повсюду… Отчего это у меня произошло?.. Я обнаружил это только сейчас, когда взялся за кран!

Она приподняла его дрожащую руку и осмотрела ее. Красные следы царапин протянулись по ладони. Некоторые короче, другие длиннее, иные бледные, светло-красные царапины, другие глубокие до мяса, темно-красные.

— Тебе не следует снова волноваться, — успокаивала она его. — Ты мог это сделать во сне.

Она взяла его вторую руку, осмотрела ее и удивленно покачала головой.

— Может быть, у тебя аллергия к барбитуратам, которые ты вчера принимал? Они могли вызвать у тебя раздражение кожи, и ты во время сна непроизвольно расчесал руки.

В его глазах был ужас.

— Сейчас я вспомнил… Я видел сон… Появилась она… Ох, это было так страшно!..

Он вздрогнул, его лицо стало белым, как мел.

— Она хотела, она принуждала меня сделать с ней то, что с ней было сделано… Ты хорошо понимаешь? Она крепко схватила меня за руки и пыталась приложить их к своему затылку… Естественно, я всеми силами противился этому, но у нее была хватка, как стальная… Она впилась в мои руки своими острыми когтями и сильно царапала меня!.. Долгое время я не мог от нее освободиться…

Он вытер пот со лба.

— И она… она была одета в свой пеньюар… Мне это виделось так явственно.

Флоренс приложила свои пальцы к его губам, чтобы он замолчал.

— Забудь это, — сказала она. — Пожалуйста, не надо больше. Это лишь понапрасну возбуждает тебя. Подожди, я перевяжу тебе руки.

— Мне все еще больно, — сказал он. — Долго ли так будет?

— Это скоро пройдет, — успокоила она его. — Через неделю от этого ничего не останется.

Идя на допрос, он поднимался по лестнице и встретился с Флоренс. Они глянули друг на друга не сказав ни слова, но оба знали, что его ожидает.

Наконец, она ободряюще обняла его. Вдруг ее взор упал на его руки, на которых еще были заметны таинственные полоски, хотя теперь они стали коричневые и покрылись струпьями.

Она попросила его подождать минутку, спустилась в холл, взяла в гардеробе перчатки и принесла ему.

— Надень их, — прошептала она.

— Но не будет ли это казаться странным? Дома в перчатках?

— Но эти рубцы… В конце концов, они еще подумают… Они ни в коем случае не должны видеть их!

Он испуганно вытаращил глаза.

— Боже мой, об этом я совсем не подумал! Не могут же они всерьез подумать…

— Они вовсе не подумают, пока не увидят. Поэтому ты должен надеть перчатки.

— Но дома! Как я могу…

— Ты только что вернулся домой.

Она сбегала вниз и принесла ему на этот раз шляпу и плащ.

— Быстро накинь плащ на плечи и надень шляпу.

— Но им известно, что я был здесь, когда они пришли. Гаррис…

— Тогда ты только что собирался уходить… В любом случае, тебе просто необходимо надеть перчатки. Давай свои руки!

Внезапно открылась дверь библиотеки и показалось лицо Камерона. Видимо он потерял терпение, что допрос сильно затягивается.

Их маленький разговор неожиданно прервался. Они быстро разошлись, несмотря на то, что почти не чувствовали за собой вины. Инсценировка была не очень удачной, особенно с ее стороны. Она слишком явно отпрянула от него.

Он продолжал свой путь и вошел в библиотеку.

— Здравствуйте, господа, — учтиво приветствовал он присутствующих.

Там их было трое. Двое новых и мужчина, уже побывавший здесь. Они заметили шляпу и плащ, которые он держал в руке.

— Вы уже намеревались уходить, мистер Стрикленд?

— Да.

— Очень жаль, но допрос, несомненно, более важное дело.

Это прозвучало как категорическое приказание.

— Хорошо, — покорно вымолвил он. — Как вам будет угодно.

— Садитесь и устраивайтесь поудобнее, — сказал Камерон.

Это снова был приказ. Он сел. И вдруг ему стало ясно, что Флоренс дала ему неразумный совет. Надетые перчатки, наоборот, только привлекут внимание к его рукам.

— Мы хотим задать вам парочку вопросов.

Это снова говорил Камерон. Он говорил почти непринужденным тоном, в противоположность своей первоначальной застенчивости.

Стрикленд постарался скрыть свои руки, насколько это было возможно. Одну он просунул между ручкой кресла и своим бедром, вторая — была в кармане пиджака.

Внезапно кто-то протянул ему пачку сигарет:

— Закуривайте, мистер Стрикленд!

Он невольно протянул руку, но тотчас отвел