Проклятое правое дело - Саша Моррисон

изменился. Это произошло. Этого не отменить.

— Но мы можем попытаться!

— Компания уже доказала, что переносные источники возможны и теперь вопрос их применения – это лишь вопрос времени.

— Но погибнут тысячи людей…

— Такова жизнь, Седрик.

…

Полулежащий за соседним столом мужчина то ли всхрюкнул, то ли всхрапнул. Неизвестно, сделал он это намеренно, потому как слышал разговор и таким нехитрым образом выразил свое к нему отношение, или же так просто совпало.

Он спал в удивительной позе. Ноги в вольной манере пребывали на краю стола, сложенные одна на другую, в то время как стул опасно отклонился, балансируя на задних ножках. Не рухнуть на пол в таком положении сумел бы не всякий бодрствующий и трезвый, в то время как мужчина явно был пьян. Его одежда выглядела потрепанной, но добротной. Кожаные сапоги, стеганая куртка, ножны с изящной шпагой на левом бедре и, наконец, шляпа. Видавшая виды, мятая, но целая и с игривым цветастым пером, шляпа была надвинута на глаза вплоть до самого носа. Левая рука его свесилась вдоль стула, а правая покоилась на ремне. На столе наблюдалась небогатая снедь и пара пустых винных бутылок.

Под столом лежала собака – крупная, мускулистая, с длинной и прямой спиной. Ее черная с рыжим шерсть была чистой. Стоячие острые уши и умные глаза делали ее вид чрезвычайно строгим, хотя она и не проявляла никаких признаков агрессии.

…

С улицы донеслись крики. Собака приоткрыла один глаз. В открытую дверь трактира юркнул невысокий, коренастый парень в монашеской рясе. Едва не споткнувшись на входе, он остановился и, пытаясь отдышаться, упер руки в колени. Найдя взглядом дремавшего под шляпой мужчину, он ринулся к нему.

— Фрэнк! Фрэнк, вставай! — на ходу начал он.

Мужчина издал что-то вроде усталого вздоха, передвинул шляпу на затылок и бросил на коренастого монаха укоризненный взгляд.

— Я же просил тебя не нарываться, Клетус! — видимо, монах не в первый раз прибегал к нему с проблемами.

— Я не виноват, Фрэнк! Они… — в дверях трактира показались двое.

Первый – с золотым зубом, в рваной рубахе и с коротким ножом в руке. Второй – в непонятном тюрбане и грязно-коричневой куртке. Оба, несомненно, были отборным отребьем. Когда они вошли, трактирщику внезапно захотелось сходить в погреб за вином, а немногочисленные посетители либо потянулись к выходу, либо молча уставились в свои тарелки.

— Ты куда, малой! Зачем бегаешь? — начал Золотозубый, поигрывая ножом. — Думаешь, тебе здесь кто-то поможет?

— Да тут всем плевать, даже если мы тебя выпотрошим! — подхватил второй. — Мы – люди Султана, так что за тебя никто тут не вступится, — его тонкие губы скривились в ухмылке.

Стул Фрэнка с гулким звуком встал на все четыре ножки. Он бросил на монаха еще один укоризненный взгляд, покачал головой и с явной неохотой встал между ним и незваными гостями.

— О! Смотри-ка, герой выискался! — Золотозубый сплюнул.

— Вали отсюда, пока цел, петух бристольский! — тот, что был в тюрбане, тоже достал нож.

Фрэнк снова покачал головой и примирительно выставил вперед левую руку. Из-под задранного рукава на его предплечье показалась потускневшая татуировка. Бланш узнал ее – клеймо Иностранного легиона Центральной Республики Грандверт.

«А этот Фрэнк не так прост, как кажется».

— Господа! Пока еще между нами есть пара футов, давайте остановимся. Прошу вас! — голос у Фрэнка был прокуренно-хриплым. — Мы дадим вам, скажем, по пять аргентов на нос, и вы пойдете своей дорогой. Идет?

Бандиты переглянулись и заржали. Было в их смехе что-то животное.

— А иначе что? Заколешь нас своей бутафорской тыкалкой, пьянь? — Тюрбан указал ножом в сторону шпаги Фрэнка.

«Это вы зря…».

Бланш отхлебнул пунша, с интересом наблюдая за развитием ситуации. Боевая шпага в умелых руках, это не тыкалка. Это опаснейшее оружие. Шпага Фрэнка была не парадной бутафорией – по очертанию ножен и тяжести эфеса Бланш видел, что она имеет довольно широкое лезвие. По сути, это немного облегченный меч, вполне подходящий для рубки. Исход боя предрешен, но Бланша интересовало, как именно поведет себя Фрэнк. Тот, очевидно, всеми силами старался избежать конфликта, даже предложил солидную сумму откупных.

«Может, боится этого Султана, кем бы он ни был?»

Бланш жестом приказал потянувшемуся за своим оружием Седрику не вмешиваться. Тем временем собака Фрэнка подобралась. Золотозубый с Тюрбаном не видели ее за стульями и монахом. Все их внимание было сосредоточенно на противнике.

Но это их не спасло. Фрэнк вынул шпагу из ножен и сместился вперед так быстро и естественно, что они даже не успели вскинуть руки.

Всего было три удара. Первым Фрэнк молниеносно отсек Золотозубому кисть, сжимающую нож. Но не успел тот взвыть от боли, как двумя следующими взмахами наемник посек крест-накрест грудь Тюрбана. Слева направо – от сонной артерии на шее к правому бедру и справа налево – от ключицы до паха.

В трактире поднялся визг. Редкие гости, не успевшие покинуть комнату до начала драки, теперь сломя голову бросились к выходу. Тюрбан осел, захлебываясь собственной кровью. Золотозубый выл под столом, державшись за кровоточащий обрубок. Собака Фрэнка внимательно посмотрела на хозяина и легла обратно.

— Твою же мать, Фрэнк! — воскликнул вернувшийся трактирщик. — Ну можно как-то убивать их менее кроваво?! — он окинул взглядом темную лужу густой крови под Тюрбаном. — Душить там, например. Мне же убирать это все.

Трактирщик присел над Золотозубым.

— Жить хочешь?

Тот судорожно закивал, сдерживая вой.

— Ну, давай посмотрим, что тут у нас — склонился он над новоиспеченным калекой.

— Слышь, Фрэнк?! — не отрываясь от осмотра, крикнул трактирщик, — Валите отсюда! И даже не вздумай говорить мне, куда вы отправитесь, понял?! — он чуть поднял голос. — И вам, господа хорошие, — трактирщик повернулся в сторону Бланша и Седрика, единственных оставшихся гостей, — Я бы тоже советовал проваливать. Скоро сюда нагрянут люди Султана.

Фрэнк коротко кивнул и быстрым шагом отправился