Шутки в сторону - Чейз Джеймс Хэдли

– Уверен.

– Будь осторожен, не пытайся прибегнуть к своим обычным фокусам, – сказал Радниц лукавым тоном. – Я много знаю о тебе, Гирланд. Если ты станешь моим человеком, ты должен быть очень преданным мне.

– Я сказал: сделка есть сделка, – ответил Гирланд.

Радниц кивнул и поднялся:

– Деньги доставят тебе домой завтра днем. Ты свяжешься с этой женщиной и узнаешь, где скрывается Кэри. Затем ты придешь в отель «Георг Пятый» и доложишь мне о результате. И мы найдем наилучший способ, как избавиться от него.

– Договорились, – кивнул Гирланд.

Радниц накинул плащ на плечи и подошел к двери.

– Тогда до встречи завтра вечером, мистер Гирланд, в отеле «Георг Пятый». Ты дал согласие. – Он сделал паузу, чтобы посмотреть на Гирланда. – Я предупреждаю, что ты не долго проживешь, если задумаешь меня обмануть.

Он вышел из комнаты. От внезапного сквозняка дверь мягко захлопнулась.

Джон Дори спускался по ступеням американского посольства, слегка согнувшись от холодного ветра. У ворот он кивнул охраннику, который приветствовал его, затем направился к своему «Пежо-404» и кивнул жандарму, который патрулировал парковку и, узнав его, отдал честь.

Дори отпер дверь автомобиля, сел за руль и включил габаритные огни. Он взглянул на свои скромные серебряные часы «Омега», купленные несколько лет назад в Женеве. Было без двадцати десять.

По привычке Дори заработался допоздна. Ближе к вечеру он съел бутерброд и выпил стакан молока, доставленный ему посыльным. Он привык так ужинать, прежде чем идти домой. Дори жил один. После развода он даже не думал о жене. Он предпочитал жить в одиночестве.

Джон Дори работал в американском посольстве в Париже уже тридцать восемь лет. Он сменил много должностей, но наконец стал главой французского отдела Центрального разведывательного управления. Он был поглощен этой работой и в течение нескольких лет успешно руководил подразделением.

Но сейчас его угнетала неотступная и страшная мысль, что через три года его отправят на пенсию. Для него стало серьезным потрясением, когда два месяца назад Вашингтон направил в Париж Торстена Уорли, чтобы тот взял под свой контроль отдел Дори. Начальство пояснило, что Дори должен по-прежнему работать со своими агентами и информаторами, а Уорли обязан контролировать и реорганизовать подразделение.

Хотя Дори не говорил об этом никому, он был убежден, что Вашингтон недоволен его работой и Уорли должен найти какой-либо предлог, чтобы избавиться от него до истечения трехгодичного контракта. Если Уорли в этом преуспеет, Дори окажется виноватым без вины.

А Россланд был прав. Кто-то передавал на сторону всю представляющую интерес информацию.

Дори замкнулся в себе. Теперь он жил в надежде, что сможет разузнать что-то очень важное, и тогда Вашингтон смягчится и отзовет Уорли, продлив полномочия Дори на три года, а может, и на пять.

Размышляя об Уорли, Дори проехал через мост Согласия, пробрался в потоке машин, который ревел и гудел, вдоль набережной Орсе и, наконец, выехал на проспект Боске. Там, на одной из соседних улиц, находилась его квартира.

Минут пять или шесть он безнадежно искал место для парковки. В итоге был вынужден оставить машину в дальнем конце улицы и вернуться обратно. Это повторялось каждый вечер и каждый раз раздражало его.

Когда Дори вошел в вестибюль, консьерж, которому он регулярно и щедро давал чаевые, кивнул и улыбнулся через стекло. Дори кивнул в ответ и шагнул в лифт, который поднял его на четвертый этаж.

Он вошел в свою квартиру и закрыл дверь. Сняв легкое пальто, повесил его в шкаф, затем направился в большую, хорошо обставленную гостиную и включил освещение.

Дори подошел к столу, сел, вынул из кармана ключи и открыл ящик. Когда он собирался вытащить из ящика толстую папку с документами, раздался телефонный звонок. Он нахмурился, а затем, поколебавшись, поднял трубку.

– Джон? – спросил женский голос.

– Да.

– Это Жанин. Я хотела убедиться, что ты вернулся. Я приеду через полчаса.

– Конечно, – сказал Дори и повесил трубку.

Он сидел некоторое время, уставившись перед собой, затем закрыл ящик стола.

Потом он пересел в одно из больших мягких кресел. Его худое, похожее на птичье лицо стало задумчивым. Глаза за блестящими линзами очков выглядели обеспокоенными. Он взял номер «Нью-Йоркера», лежавший на журнальном столике, и начал его просматривать. Он машинально пролистывал его в четвертый раз, ничего не запоминая, когда раздался звонок в дверь.

Прежде чем открыть, Дори посмотрел в глазок.

Жанин Дольне быстро прошла мимо него в прихожую. Дори закрывал дверь, когда она, повернувшись и снимая перчатки, слегка улыбнулась ему. Это была женщина лет тридцати – тридцати пяти, ухоженная, среднего роста, темноволосая, одетая в дорогую норковую шубу. У нее были большие темно-фиалковые глаза, и их ироничное выражение добавляло ей шарма. Мужчины находили взгляд этих глаз неотразимым, но только не Дори. Он давно решил для себя, что женщины не только опасны, но и неприятны. Ему не нравилось иметь дело с ними, хотя он и признавал, что порой это необходимо.

– Проходи и присаживайся, – сказал он, направляясь в гостиную. – У меня много работы. Боюсь, ты не сможешь остаться надолго. В чем дело?

Она сняла шубу, положила ее на стул и последовала за ним в гостиную. Присев в кресло, она слегка одернула подол своего платья от «Диор», чтобы прикрыть красивые колени.

– Ты предложил работу Гарри Россланду? – спросила она.

Этот неожиданный вопрос настолько поразил Дори, что на долю секунды обычно непроницаемое выражение его лица исчезло. Жанин отметила замешательство визави, как замечала любое изменение в людях.

– Что за вопросы? – осторожно ответил Дори.

– Послушай, Джон. Либо я работаю с тобой, либо нет, – тихо сказала Жанин. – Я задаю тебе простой вопрос: сегодня вечером работает Россланд?

Дори рассматривал эту безупречно выглядевшую, недоступную женщину и вспоминал разные поручения, которые она выполняла для него в прошлом. Он пожалел, что не посоветовался с ней, прежде чем разговаривать с Россландом.

– Да, сегодня он работает на меня.

– Что-то важное?

– Может быть. Еще не знаю.

Она открыла дорогую сумочку, вынула золотой портсигар, взяла сигарету и щелкнула золотой зажигалкой.

– Ты ничего не хочешь рассказать мне об этом, Джон?

Дори колебался:

– Что рассказывать? Это к тебе не имеет никакого отношения, Жанин.

Она пропустила дым сквозь маленькие ноздри и улыбнулась.

– Отлично. Это твое решение. – Она разгладила юбку. – Тогда я пойду и не буду тебе мешать заниматься твоей работой.

Поскольку она не пошевелилась, Дори решил задать вопрос:

– Знаешь, Жанин, я тебе доверяю. Что тебе известно? Что именно?

Она вздохнула и стряхнула пепел на персидский ковер.

– Хорошо. Это была случайная встреча. Сегодня вечером я видела Гарри Россланда. Его преследовал юноша с бородкой. Впереди его вел еще один человек. Гарри усек бородача, но не заметил того, кто был впереди. От парнишки он оторвался в метро. Я не придала этому значения и оставила их. А затем вспомнила, где раньше видела бородатого… – Она помолчала, затем продолжила: – Он работает на Германа Радница.

Дори подался вперед:

– Ты уверена?

Она сделала нетерпеливый жест:

– Ты же знаешь, Джон, я всегда уверена.

– Ну?

– Зная, что Россланд работает на тебя, я подумала: что бы это значило? У меня было назначено свидание, но я не пошла на него. Я отправилась в отель «Георг Пятый». Радниц ожидал в баре. Появился молодчик с бородкой, поговорил с Радницем и ушел. Затем вернулся через пять минут и стал звонить. Мне сделалось любопытно, поэтому я позвонила Гарри. Безрезультатно. Тогда я позвонила тебе, и вот я здесь.

Дори снял очки и стал протирать их платком. Он был явно обеспокоен. Он довольно долго задумчиво хмурился, а Жанин разглядывала его.