Цветы в легендах и преданиях - Николай Золотницкий

Подобные празднества со временем стали проводиться еще и во многих других местностях Франции. Особенной же известностью пользовались празднества в память Мальзерба, министра Людовика XVI, погибшего, как и этот король, на эшафоте.

Скажем кстати, что, кроме подобного рода торжеств, роза играла еще видную роль и в праздниках, которые, как кажется, представляли начало наших битв цветов.

Так, в городке Тревизо существовал с незапамятных времен праздник, во время которого среди города устраивалась крепость, ее валы и стены состояли из драгоценных ковров и шелковых тканей. Знатные девушки города защищали крепость, а знатные юноши осаждали ее. При этом орудиями осады и защиты служили яблоки, миндальные орехи и цветы, главным образом розы, которыми бросали друг в друга, а также струи розовой воды, которой обдавали защитницы крепости осаждавших.

На праздник этот стекались отовсюду тысячи зрителей, и присутствовавший на нем однажды Фридрих Барбаросса нашел даже, что веселее этого праздника ему ничего не приходилось видеть.

Особенно же славился этот праздник тем, что встречавшиеся на нем юноши и молодые девушки выбирали себе невест и женихов и после него всегда заключалось много браков.

Но не всегда роза играла столь приятную роль в нравах Франции. Тяжелая драма жизни связана с ней на почве любви в дни молодости Генриха IV. Тогда он носил еще титул принца Беарнского.

Отличаясь замечательным искусством стрельбы из лука, он принял участие в состязании в стрельбе, устроенном при дворе Карла IX, короля Наваррского, в замке Нерак в 1566 году. Вот как рассказывает об этом предание.

Был поставлен целью апельсин. Герцог Гиз, которому начинать, сбивает его с первого же раза. Тогда Генрих подходит к одной прелестной, присутствующей на состязании крестьянской девушке, просит у нее приколотую на груди розу и предлагает сделать ее предметом цели.

Гиз промахивается. Генрих пронизывает ее насквозь и торжественно подносит ее вместе с вонзенной в нее стрелой той, которая ему ее одолжила.

Но стрела, пронзившая розу, пронзает в то же время и сердце молодого Генриха. Он влюбляется по уши в эту прелестную крестьяночку и всячески ищет случая завести с ней более близкое знакомство.

Оказывается, это дочь дворцового садовника Флёретта.

Со следующего же дня садоводство становится любимым занятием Генриха. Он разбивает цветники близ бассейна, куда, как он узнает, приходит часто за водой Флёретта и вместе с отцом усердно ухаживает за растениями.

Завязывается знакомство. Польщенная вниманием высокопоставленного принца и очарованная его красотой и молодостью, Флёретта влюбляется в него.

Молодые люди на седьмом небе, блаженствуют... Но в дело вмешивается суровый воспитатель принца, де ла-Гошери. Находя, что подобного рода знакомство неприлично для принца, он всячески убеждает его бросить Флёретту, а когда тот не соглашается, устраивает его отъезд домой в По.

Делать нечего, приходится расстаться, но принц клянется Флёретте, что никогда ее не забудет и возвратится в Нерак при первой же возможности.

Бедная Флёретта не верит этому, в отчаянии ломает руки, льет горькие слезы и говорит, что ей остается одно — умереть.

«Видите ли Вы, — добавляет она в ту минуту, когда раздается звон дворцового колокола, возвещающий, что все готово к отъезду, — видите ли Вы этот бассейн, образованный из заводи Гаронны? Откуда бы и когда бы Вы ни приехали, Вы всегда найдете меня здесь!»...

Принц уезжает. Проходит несколько месяцев.

Ветреный по своему характеру, он вскоре забывает Флёретту и начинает ухаживать за другими. До Флёретты все это доходит. Не раз он приезжает в Нерак, но всегда увлекается кем-нибудь другим, забыв о бедной Флёретте.

Но вот однажды, гуляя в саду замка, он случайно встречается с Флёреттой, которая за это время сделалась еще прелестнее. Любовь моментально вспыхивает в нем с прежней силой.

Он ласкает ее, умоляет простить его забывчивость и прийти к нему на свидание к бассейну, где они прежде встречались.

«Хорошо, — отвечает Флёретта, — в 8 часов я буду там».

Вне себя от радости принц спешит в 8 часов на свидание. Приходит, но никого не находит.

Ждет полчаса, ждет час. Тогда, разочарованный, раздраженный, хочет возвратиться в замок, как вдруг замечает на месте, где он всегда встречался с Флёреттой, маленький колышек, а на нем записку.

Но уже вечер, темно — ничего не разберешь.

«Я Вам сказала, что Вы всегда найдете меня в бассейне. Поищите хорошенько...может, найдете... Вы больше меня не любите. Что мне делать, видно, уж такая судьба. Боже милостивый, прости меня, грешную!»

Угадав смысл записки, принц в отчаянии. Звонят в колокол, сзывают людей. Все с фонарями и факелами бегут к бассейну и действительно находят в нем тело утопившейся Флёретты.

Бедняжка предпочла смерть терзаниям любви.

Горе Генриха было неописуемо. Сколько раз он после этого ни ухаживал за первыми красавицами, сколько раз ни влюблялся, но не мог забыть Флёретты.

Невидимая тень ее преследовала его всегда и всюду; и даже, будучи уже стариком, он не раз вспоминал свою чистую душой, прелестную деревенскую розу и горько, горько ее оплакивал.

Таким же цветком горя роза явилась вначале и в истории Англии.

Почти неизвестная здесь до XIV столетия, она появилась при дворе английских королей незадолго до начала кровавой распри между домами йоркским и ланкастерским и так пленила их своей красотой, что тот и другой поместили ее в своем гербе, причем первый избрал белую, а второй — алую. Вследствие этого распря, возникшая при Генрихе VI Ланкастере за право на английский престол с Эдуардом Йоркским, и носит, название войны Алой и Белой розы5.

Об этом избрании роз мы находим у Шекспира в его хронике «Генрих VI» такую сцену.

Дело происходит в 1450 году в парке Тампль6 у куста роз. Собралось многочисленное собрание, чтобы обсудить, кого избрать на трон.

Приходит Плантагенет, один из имеющих право на престол, и все, смутившись, умолкают.

Тогда Плантагенет (представитель дома Йорка) говорит: «Пусть всякий дворянин, кто чтит высоко свое званье и верит в то, что я не буду лгать, сорвет со мной вот эту белую розу».

Сомерсет: «А тот же, кто не трус, не льстец и смело стоит со мной за правду, пусть тот сорвет эту красную».

Варвик: «Я ненавижу всякие румяна и потому сорву без всякой лести с Плантагенетом белую».

«В таком случае, — говорит Йорк (2ч. 1 акт), — я поднимаю высоко молочно-белую, пусть она будет красоваться на штандарте Йорка, чтобы вести борьбу с Ланкастером»...