Зойка моя! (сборник) - Доктор Нонна

Зоя вытерла слезы и кивнула головой. Было видно, что няня вложила в ее хорошенькую головку какую-то мысль, которую теперь предстояло выносить и вырастить.

Геннадий мотался между работой и больницей, а в это время его голова была занята дочерью. Ее боль не давала ему покоя, но что делать, он не представлял.

Борису Львовичу становилось все хуже и хуже, и операция каждый день откладывалась. На ежедневном консилиуме опытнейшие хирурги и кардиологи принимали решение стабилизировать больного и лишь после этого оперировать. Однако сегодня врачи поняли, что дальнейшее промедление становится опасным для пациента, поэтому сообщили Покровскому, что на послезавтра они ставят в план операцию и сегодня уже начали подготовку профессора.

– Зоя, Арсений, я приехал, – прокричал отец, войдя в дом. Двери комнат открылись, и дети вышли в прихожую. – Зоечка, дедушке назначили операцию на послезавтра. Я поеду в больницу, если хочешь, можно поехать вместе.

– Я бы хотела съездить к нему завтра, если можно, – сказала девушка. – Я думаю, что мне надо извиниться перед ним.

– Зайка моя, – Гена прижал к себе дочь, – какая ты у меня замечательная. Я горжусь тобой, крошка.

Зоя прижалась к отцу и посмотрела на него потеплевшим взглядом. Покровский поцеловал девушку в макушку и не заметил, что в глазах дочери появилось что-то совершенно новое.

– Арсений, – уже обращался к сыну мужчина. – Я привез билеты на самолет на послезавтра. Сам понимаешь, я не смогу полететь с тобой – я нужен тут. Извини, сынок…

– Отец, я все понимаю, – благодарно улыбнулся мальчик. – Спасибо тебе за заботу о нас с мамой.

– Не за что, сынок. Ты звонил ей сегодня?

– Да, мы уже разговаривали. Но я ей не сказал, что прилечу.

– Правильно, не надо ее тревожить. Как она сегодня? – спросил Геннадий.

Зоя, поняв, что отец переключил свое внимание на молодого человека, развернулась и пошла к дверям своей комнаты, но по дороге вдруг передумала. Она вернулась в прихожую и прижалась к отцу, заинтересованно поглядывая на брата. Геннадий обнял одной рукой дочь и продолжил разговор.

– У нее совсем слабый голос, – грустно произнес мальчик. – Я спросил, когда ей будут делать операцию, но она не ответила на мой вопрос. Я волнуюсь за нее очень.

– Не переживай, – успокоил Покровский. – Я завтра днем позвоню лечащему врачу Татьяны, который присылал мне последние результаты ее анализов, и спрошу про дату операции. Потом тебе сообщу.

– Спасибо, отец. – Арсений слегка успокоился и пошел обратно в комнату, где на столе лежала открытая книга по фармакологии. А Зойка продолжала висеть на отце и рассказывать свои девичьи новости. Геннадий вздохнул с облегчением: «Вроде девочка отошла от потрясения».

В пять утра раздался телефонный звонок. Галина Павловна услышала его первой сквозь чуткий сон и взяла трубку. Буквально через минуту она ее положила и простонала: «Боже! Горе какое!»

Из спальни выбежал Геннадий и по глазам няни все понял.

– Я в больницу, детей не будите и не говорите о случившемся, пока я не вернусь, – четко скомандовал мужчина. – Я улажу все дела, заберу Екатерину Леонидовну и вернусь.

Пожилая женщина кивнула головой и прошла на кухню.

Дети встали в этот день поздно. Первым вышел Арсений, который уже начал собирать вещи для завтрашнего путешествия в Германию. Мальчик был сосредоточен и задумчив, однако его чуткое сердце подсказало, что произошло что-то страшное.

– Галина Павловна, что случилось?

– Ничего, сынок, садись завтракать, – только и смогла сказать няня, но молодой человек не поверил словам женщины и продолжил расспрашивать, надеясь помочь чем-то, что в его силах.

В этот момент на кухню вошла заспанная Зоя. Девушка терла виски и морщилась.

– Я ночью слышала звонок, – хрипло сказала красавица. – Кто это был?

– Никто, – хмуро ответила няня, наливая своей любимице чай.

– Что, ошиблись номером? – продолжала расспрашивать девушка.

В этот момент на кухню зашел Геннадий. Он молча подошел к форточке, открыл ее, сел за стол и достал сигареты.

– Папа, – воскликнула Зоечка, – ты никогда не курил, да еще и мне такой скандал из-за этого устроил!

– Зоя, сегодня утром дедушка умер, – тихо произнес Покровский, проигнорировав слова дочери. – Бабушка сейчас в больнице, ей колют транквилизаторы. Похороны состоятся в Иркутске через два дня. Там все устроят, я уже звонил и договорился. Тело будет отправлено завтра. Мы полетим тоже завтра. Надеюсь, что бабушка уже сможет перенести перелет.

Зоя в один момент изменилась в лице – что-то нежное и детское ушло из ее взгляда. За две последние недели она превратилась из маленькой принцессы во взрослую женщину. Девушка вдруг поняла, что в тот момент, когда к ним в дом зашел Арсений, она перестала быть единственной, самой лучшей и самой любимой, через неделю она «потеряла отца», узнав, что никакого кровного родства между ними с Геной нет, а вот сейчас она перестала быть внучкой, потому что любимый дедушка ушел из жизни.

– Тебе не надо лететь в Иркутск, – вдруг произнесла Зоя. – Дедушке теперь ничем не поможешь, а вот Арсению и его маме ты помочь еще в состоянии. Поэтому отправляйся в Германию, а мы с бабушкой и няней – на похороны.

– Ты что такое говоришь, дочь? – возмутился Геннадий. – Как ты могла предположить, что я не попрощаюсь с Борисом Львовичем? Как ты могла подумать, что я отпущу тебя одну?

– Попрощаться с ним ты можешь сегодня и завтра. В морг тебя пустят, – холодно произнесла девушка. – А лечу я не одна, а с родными. Арсению ты будешь нужнее. Мне кажется, что дедушка меня бы поддержал.

Последним предложением Зоя добилась своего – Гена понял, что на самом деле будет правильно сейчас полететь с сыном. Борис Львович, когда-то сказавший, что медицина – это призвание или даже диагноз, сделал бы то же самое – поехал туда, где его знания будут нужнее. Галина Павловна порадовалась тому, что ее малышка так правильно рассудила. «Значит, не эгоистку мы вырастили, раз о брате подумала в такой страшный момент», – решила няня и поцеловала девочку. Однако мотивы такого предложения у Зои были совсем другие. «Это я виновата в смерти дедушки, – в отчаянии думал 14-летний ребенок. – Это я его убила своим поведением, значит, я должна искупить вину перед ним. Я сама должна проводить его в последний путь, я сама должна помочь бабушке прийти в себя, раз это именно я забрала у нее дедулю. Я все сделаю сама, а ОН пусть летит с сыном, пусть искупает вину перед ним за то, что тот рос без него». С тех пор, как Зоя узнала правду, она не могла называть Геннадия папой. В разговорах с ним она старалась никак к нему не обращаться, а в своих мыслях именовала его исключительно «он». С этих пор начиналась совсем другая жизнь… и рождалась совсем другая Зоя.