Мифы Первой мировой - Евгений Белаш

В том же году в России перед маневрами Варшавского военного округа был издан приказ, где, в частности, говорилось:

«На летчика может быть возложено:

1) Производство разведки противника.

2) Поддержание связи.

3) Нанесение материального или морального вреда врагу бросанием с высоты взрывчатых веществ.

4) Уничтожение змейковых и управляемых аэростатов и самолетов противника.

5) Точное определение укреплений и их фотографирование.

Увидя самолет или дирижабль, войска должны:

1. Обстрелять его залповым ружейным и пулеметным огнем, а если самолет кружит­ся над одним пунктом, то и артиллерийским. При этом нужно заметить, что в по­следнем случае важно не поражение самолета, а образование около него воздушных вихрей, что заставит летчика, которому будет трудно держаться, уйти возможно скорее; в удачном случае возможно вихрями, образуемыми артиллерийскими снаряда­ми, сбросить самолет на землю…

8. Прожекторами нужно пользоваться, чтобы слепить неприятельского летчика при ночном полете, направляя луч навстречу самолету».

Однако в «Современной войне» Незнамова 1912 г. говорилось: «Метанию взрывчатых веществ мы не считаем возможным придавать серьезное значение не только теперь, но и в будущем: низко опускаться позволять не надо аппаратам, а с большой высоты эта игра не будет стоить свеч. Если отдельные случаи разрушения мостов, складов и т. п. могли бы иметь место, современная техника сумеет быстро справиться с ними, лишь бы были под рукой нужные средства».

Война между Мексикой и США, итало–турецкая и Балканские войны опробовали в деле боевую авиацию, в т. ч. морскую, и бронеавтомобили.

Снова возрос расход боеприпасов — например, заместитель болгарского главноко­мандующего генерал Радко–Дмитриев считал запас в 350 снарядов на орудие достаточным лишь на 2—3 дня. Выявилось преобладание расхода снарядов над патронами, характерное для будущей мировой войны — на каждую винтовку приходилось по 300 патронов, в то время как на орудие: по 900 снарядов. По подсчетам врача в болгарской армии, на одного убитого турка пришлось 150 выпущенных пуль и 90 снарядов и шрапнелей. Позднее перебегание сербской пехоты в Кумановском сражении — сначала отделениями, затем одиночными бойцами, с окапыванием и одновременным огнем (5 человек в отделении окапываются, 5 — стреляют), вошло в примеры тактики. Болгары яростными атаками, в т. ч. ночными, казалось, доказали преимущество наступления, но были отбиты на Чаталджинской укрепленной линии — с прожекторами, проволочными заграждениями, фугасами, броне­куполами и автоматической подачей снарядов из бетонированных казематов.

Еще с 1910 г. Форд поставлял в революционную Мексику подвижные пулеметные точ­ки на базе «Форда–Т».

В октябре 1911 г. итальянцы впервые провели воздушную разведку турецких войск в Ливии с самолета. 1 ноября лейтенант Гавотти, пилотируя германский «Таубе», с высоты 700 м сбросил четыре гранаты по 4,4 фунта (порядка 2 кг), позднее на ту­рецкие позиции сбрасывались бомбы в 10 кг с картечью в массивном корпусе. До того, начиная с 11 октября, летчики с 800—1000 м заблаговременно предупреждали об атаках противника и передавали сообщения, а с аэростатов корректировали ар­тиллерийский огонь. За полгода капитан Моизо (Moizo) сделал 82 вылета и стал первым пилотом, попавшим в плен — при разведке в сентябре 1912 г. отказал мотор, двумя неделями раньше, 25 августа, Пьетро Манзини погиб при аварии. Высота бом­бометания с дирижабля (сброс 28 бомб в марте 1912 г.) составила 1 км. Первая попытка ночной бомбардировки была сделана 11 июня 1912 г.

Французы (первый боевой вылет состоялся 17 февраля 1912 г. в Алжире) и испанцы в Северной Африке сбрасывали, по сведениям Энтони Уильямса, гранаты, бомбы и стальные стрелки.

В балканской войне авиация действовала чрезвычайно вяло — летчики, преимуще­ственно иностранцы, не были организованы, за исключением отряда Щетинина в четыре самолета, который выполнил около 20 полетов над осажденным Адрианополем, сбрасывая бомбы в 10 кг, также обучая болгарских офицеров пилотированию, наблю­дению и бомбометанию.

После маневров 1912 г. французский генерал Галлиени признал, что армия, лишен­ная воздушной разведки, будет слепой по сравнению с армией, располагающей воз­душными средствами.

В 1913 г. в Мексике два пилота–наемника противоборствующих сторон впервые со­шлись в воздушном бою. Расстреляв все патроны у пистолетов, они не добились нуж­ного результата. Некоторые гражданские люди были убиты атаками с воздуха.

В ноябре того же года на парижском авиасалоне демонстрировался английский двухместный Т. В.8 с вращающимся цилиндрическим бомбосбрасывателем на 12 десяти­фунтовых (4,5 кг) бомб и призматическим прицелом в кабине наблюдателя. 12 таких самолетов были заказаны британцами перед самой войной.

14 ноября 1910 г. американский пилот Юджин Илай впервые в мире поднял самолет с борта корабля — крейсера «Бирмингем». С апреля 1912 г. проходили флотские ис­пытания английского «Авро» тип D. 28 июля 1914 г. с самолета «Шорт Фолдср» была сброшена первая торпеда.

Не только европейцы увлекались авиацией — в начале 1914 г. французы помогли тайцам сформировать небольшой авиаотряд.

Успехи боевого применения авиации привели к быстрому росту бюджетов воздушных флотов—если в 1909 г. такой бюджет Франции составлял 240 000 франков (по данным Роберта Гретгена, 47 000 фунтов), то в 1910 г. — уже 2 млн, а в 1913 г. — 50 млн (!) франков. Количество французских военных самолетов возросло с 1 (!) до 400 (плюс 12 морских) в 1912 г. В августе 1914 г. в первой линии будет выставлено 158 самолетов. Для Германии бюджет воздушного флота увеличился за то же время со 198 000 марок (или даже 400 000 фунтов) до 28 млн в 1913 г., количество самоле­тов — до 100 военных и 50 морских и 232 мобилизованных в 1914 г. Правительство Британии в 1909 г. выделило лишь 5000 фунтов. К ноябрю 1910 г. королевский аэро­клуб выдал всего лишь 22 летных сертификата. Англичане по–настоящему спохвати­лись, что у них нет воздушного флота, только в 1911 г., увеличив бюджет с 131 000 фунтов в 1911–м (1908 г. — 13 000, 1909 г. — 78 000) до 500 000 в 1913 г. В итоге в 1913 г. Англия располагала 84 самолетами RFC, 45 — флота, персоналом в 2073 человека, в 1914 г. — 179 и 93, соответственно. Любопытно, что США из‑за ограничений конгресса с 1908 г. по 1913 г. потратили на авиацию всего лишь 460 000 долларов, тогда как, к примеру, Россия — 11,5 млн.

В 1912—1913 гг. проводились опыты установки пулеметов на дирижабли и аэропла­ны и стрельбы с них по наземным целям. В 1914 г. французы изучали три модели бронированных аэропланов, но вес брони оказался чрезмерным.

Тем временем генеральные штабы противостоящих стран пытались найти наилучшую стратегию победы для будущей войны.

КАК ПОБЕДИТЬ?

Германские военные еще в начале 1890–х, периоде подготовки франко–русского союза, работали над планами войны на два фронта и остановились на нескольких предпосылках. Во–первых, война должна была быть обязательно непродолжительной (поскольку при затяжной войне погибала бы германская промышленность). Во–вторых, следовало молниеносным ударом вывести из строя одного противника, направив на него все силы, предоставив пока другому противнику делать все, что ему угодно. В–третьих, выведя из строя одного противника, вся армия перебрасывалась против другого и также принуждала его к миру. Идеи Мольтке более раннего периода (с 1871 г.) — только наступление с ограниченными целями, в пределах Польши и без абсолютного разгрома Франции и России, с упором на дипломатию отвергались. Прав­да, в случае Франции мир с сохранением статус–кво требовал ее явного поражения. Кроме того, Мольтке переоценивал скорость французской мобилизации и центр прило­жения сил — Нанси, тогда как в действительности французы планировали сражаться значительно юго–западнее.

В 1891 г. начальником прусского Генерального штаба был назначен граф Шлиффен, вплоть до 1906 г. занимавшийся разработкой, уточнением и совершенствованием пла­нов войны против союза Франции и России, затем план дорабатывался Мольтке–млад­шим.

Рассматривались многие варианты, включая и стратегическую оборону — на ма­неврах в ноябре—декабре 1905 г. Франция первой входит в Бельгию, одновременно атакуя в Эльзасе. Бельгия и Голландия присоединяются к Германии, три германских корпуса с юга перебрасываются в район Антверпена, еще три — с востока и атакуют французов во фланг.

По другим планам, первым ударом должна была быть сокрушена Франция — как наи­более опасный противник. Вместо войны на два фронта — две войны на один фронт. Почему первый удар должен быть нанесен против Франции? Россия могла бы отступить и сорвать быструю победу, втягивая Германию в бесконечную кампанию, как Наполеона веком раньше. Тогда как Париж был близок, а французская армия, могущая провести мобилизацию в течение двух недель (как и немецкая), — опаснее русской. России же, по немецким расчетам, из‑за огромной территории, большого населения и слабого развития транспорта потребовалось бы шесть недель для организации наступления, а за это время Франция уже должна была быть разбита. Ради концентрации всех возможных сил против Франции Шлиффен готов был даже пожертвовать Восточной Пруссией, но эта потеря окупалась бы выигрышем всей войны.