Мужчина в моем сердце - Хельга Нортон

— Не бойся, — шепнула она, — я от тебя никуда не уйду.

Так же, как и Айрин, Мигель проснулся от плача Федерико. Не доверяя Пилар, он уже давно распорядился провести в детскую прослушивающее устройство, чтобы всегда знать, что происходит с ребенком. Он уже хотел встать, когда понял, что Айрин взяла мальчика на руки. Было слышно, как она нежно что-то приговаривает. Ну вот, наконец-то, хмуро подумал Мигель, теперь можно будет спокойно спать по ночам, не вскакивая от каждого шороха.

Он специально нанял Айрин смотреть за ребенком — затем, чтобы самому не отвлекаться от важных дел. Так почему же ему сейчас немного грустно? Или обидно? Неужели он ревнует? Наверное, не ожидал, что Айрин так быстро, почти мгновенно, приучит к себе Федерико, оставив Мигеля вроде как не у дел.

Айрин Кэррингтон, похитительница машин. Как быстро она похитила сердечко Федерико.

А теперь пытается завладеть и его, Мигеля, мыслями. Что в этой девушке такого особенного, что заставляет его думать о ней, вызывает ненужные эмоции? Зачем он сейчас представляет ее около себя на постели — золотистые волосы рассыпались по подушке, лицо приподнято. Он пропускает ее длинные волосы сквозь пальцы, целует ее нежный рот, прижимается губами к губам… Она держит на руках темноволосого ребенка, но не Федерико, а другого — его собственного сына.

Мигель растерянно сел на кровати. Бред какой-то. Что это на него нашло? Он сам не знал, смеяться или плакать от таких мыслей. Очевидно одно — мысли эти совершенно излишни. Няня должна оставаться просто няней, и более близкие отношения им ни к чему.

Похоже, мисс Кэррингтон плохо умела скрывать свои чувства, и он уже несколько раз замечал на ее лице неприязнь и даже враждебность. Пожалуй, для них обоих будет лучше, если она сохранит по отношению к нему именно эти чувства. А ему, наверное, действительно пришло время подумать о семье. Его старшие родственники — особенно тетушки с отцовской стороны — уже неоднократно намекали, что пора бы ему жениться, обзавестись семьей… Тьфу, ну почему мысли об Айрин Кэррингтон напомнили ему о женитьбе?

Конечно, смешно было думать о браке, устроенном, как в старые времена, родственниками. Но браки по страстной любви на его памяти распадались так часто, что в них тоже было очень трудно поверить. Да он и не встречал еще женщины, которая увлекла бы его настолько, чтобы захотелось на ней жениться. Были редкие мимолетные увлечения, но они не задевали его душу, и со временем Мигель пришел к выводу, что лучше вообще ни с кем не встречаться, чем встречаться вот так — вполсилы. Мигель вдруг подумал, что Айрин понравилась бы его матери.

Прослушивающее устройство донесло мягкие чмокающие звуки — Федерико пил из бутылочки, и Мигель вновь представил себе Айрин, нежно склонившуюся над ребенком, с обнаженной грудью… Он решительно отогнал видение. Он категорически не желал представлять себе няню Федерико в таком виде. Никогда, нигде, даже наедине с самим собой.

Просто он слишком долго не встречался с женщинами. Но раньше его это не беспокоило, хотя всегда имелось множество возможностей исправить такое упущение. Мигель мог назначить свидание любой богатой и знатной красавице, и она с радостью приняла бы его предложение. Так почему же он не может отогнать от себя мысли о женщине, с которой познакомился всего несколько часов назад, причем не при самых лучших обстоятельствах?

Мигель мрачно посмотрел на часы. Четыре! Завтра в десять он должен быть в Толедо на важном совещании. И сейчас ему следовало бы крепко спать, а не мечтать о всяких глупостях. Тяжело вздохнув, Мигель накрыл голову подушкой и крепко закрыл глаза.

Дождавшись, когда малыш уснет, Айрин осторожно уложила его обратно в кроватку. Несколько минут она стояла, склонившись над Федерико и с любовью вглядываясь в его лицо. Умом она понимала, что не должна привязываться к мальчику с такой силой — ведь это не ее малыш и рано или поздно им придется расстаться, как рассталась она с Эриком и Джоном, а до них — с маленькой Энн. Но она ничего не могла с собой поделать. В конце концов, решила Айрин, у всех остальных ее подопечных были заботливые мама и папа, и ее присутствие не являлось для них жизненной необходимостью. Но этот ребенок нуждается в особой любви, матери у него нет, а отец — неприятный, бесчувственный человек. Кто еще позаботится об этом малыше, если не Айрин?

Девушка потерла слипающиеся глаза. Ну ладно, пора спать. Бросив последний взгляд на Федерико, Айрин улеглась в постель.

4

Было семь часов утра. Айрин, свежая и умытая, с улыбкой следила за пробуждением Федерико. Вот он открыл глазки и растерянно уставился на нее — чужую тетю. Девушка медленно отошла от кроватки, уступая место Пилар, топтавшейся позади. Но при виде своей бывшей няньки мальчик тут же заплакал. Айрин поспешно взяла его на руки.

— Ну что ты, что ты, все хорошо… — Нежно качая его на руках, она чувствовала, как испуганно колотится крошечное сердечко. Наконец малыш успокоился.

— Он не любит меня, — пожаловалась Пилар. — Если бы я не обещала его бедной матери, и если бы мне не нужны были деньги, я бы давно вернулась в Мадрид. Он не будет пить молоко, — добавила она, глядя на то, как Айрин достает из холодильника бутылочку со смесью. — С ним очень трудно…

— В Мадрид? — удивленно переспросила Айрин.

— Ну да, в Мадрид. Там я и познакомилась с его матерью. Она сказала, что ищет няню, поскольку ей некогда возиться с ребенком, а от отца никакой помощи. Они все время ссорились из-за этого и вообще постоянно ругались, и Габриэла очень жалела, что вышла за него замуж. Она говорила, что он не любит ни ее, ни ребенка. А она и сама не хотела ребенка с самого начала. Она ведь была актрисой, и мальчишка ей только мешал.

Айрин понимала, что не должна слушать сплетни о семейной жизни графа, но все же не останавливала девушку. Со слов Пилар возникала очень неприглядная картина — эгоистичные, занятые только собой родители, заброшенный ребенок.

— Какое горе, что мать малыша погибла, — сказала она осторожно, чтобы не молчать.

— Горе, да, — легко согласилась Пилар. — Они опять поскандалили перед аварией, Габриэла много выпила. Ух, как они кричали друг на друга! Перед самым отъездом она шепнула мне, что собирается бросить мужа сразу же, как только они приедут в Мадрид.

Возмущение Айрин росло. Что за люди! Какая черствость по отношению друг к другу, какое безразличие к судьбе собственного ребенка. Да он им и не был нужен!

— Бедный малыш! Потерять мать, иметь такого бездушного отца…

— Да уж, душевным его трудно было назвать. — Пилар вертелась перед зеркалом. — Вот вернусь в Мадрид, и тоже пойду в актрисы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});